Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Тэйд вскочил и повернулся, включив на полную мощность цепной меч. Зубья меча с мономолекулярной заточкой вонзились в плечо пожилой жертвы чумы в грязных одеяниях старшего монаха. Зубья с шумом вгрызались в труп. Святой человек, мертвый уже пять месяцев, завопил, когда Тэйд разрубил его надвое. Старая холодная кровь окатила обоих кадианцев ледяным душем.

Несмотря на пылающую боль в мышцах, несмотря на страх, обостривший его чувства, и адреналин, питающий его инстинкты, Тэйд был достаточно раздражен, чтобы выругаться, когда его снова обрызгало кровью.

Новые чумные мертвецы шли к нему, только чтобы быть сраженными точными ударами его цепного меча и прицельным огнем лазерного пистолета Джендена.

— Мне нужно связаться с базой, — с меча Тэйда капала кровь, когда капитан снова перевел его на холостой ход и повернулся к раненому солдату. Дженден был бледен, истекал потом и кровью из многочисленных ран, но кивнул Тэйду перезаряжая свой пистолет.

— Связь, сэр?

— Прямое сообщение полковнику Локвуду. Требую немедленной высадки ударной группы «Круор». Авторизация: Тэйд 30 62-А. «Круор» должен помочь лейтенанту Деррику в удержании объектов с третьего по шестой. Колокольни. «Альянс» теряет колокольни. Убедись, что полковник это понял.

Дженден оставил лазерный пистолет на коленях, пока вводил код и связывался с базой. Тэйд уже ушел, поспешив к центру зала, где его бойцы сражались в жестокой рукопашной схватке. На бегу он пытался связаться с Дерриком, чтобы сообщить о предстоящем прибытии группы «Круор».

«АЛЬЯНС» ПОТЕРЯЛ колокольни.

Деррик не увидел, как стена взорвалась, и половину его отделения выбросило взрывом в зияющую пробоину. Когда взрывная волна отбросила Деррика, он на секунду потерял сознание.

Но он быстро очнулся. Обостренные чувства и толстый череп помогли ему быстро прийти в сознание, и он услышал, как кричат его солдаты в долгом падении. Даже сквозь звон в ушах после взрыва он слышал их, падающих навстречу смерти.

— «Альянс», прием, — послышался в микро-воксе голос Тэйда. Деррик, истекающий кровью и оглушенный, выбрался из-под кучи тлеющих обломков церковных скамей. Дрожащей рукой он вставил наушник.

— «Альянс», — прошипел Деррик сквозь стиснутые зубы, — разбит.

— Повторите, — сказал Тэйд. Сигнал был плохим. Помехи от взрыва, который пронесся по залу и уничтожил целую стену? Возможно.

— Сегодня мне совсем не до шуток, — прошипел Деррик, вытаскивая осколок из бедра. Он выглянул из своего укрытия. Его солдаты — те, которые были еще живы — приходили в себя. Слишком опытные, чтобы подняться в полный рост под вражеским огнем, они ползали среди обломков мебели, находя укрытие там, где возможно. По ним уже велся огонь из лазганов с позиций катурских СПО.

— Это «Альянс», капитан, — Деррик потянулся кровоточащими пальцами, чтобы подобрать упавший лазган. Он носил это оружие с тех пор, как служил в Белых Щитах более двадцати лет назад. И ни за что он не оставит его здесь, неважно, насколько оно разбито. Его пальцы наткнулись на ремень лазгана, и он подтянул его к себе. На оружии появилось много новых обожженных пятен и царапин, но в остальном оно выглядело нормально. Деррик предполагал, что оно еще может стрелять.

— «Альянс» разбит, — повторил он.

— Принято. «Круор» в пути. Держитесь во имя Императора, — кратко ответил Тэйд прежде чем прервать связь.

«Легче сказать, чем сделать», подумал Деррик.

ГРУЗОВОЙ ЛЮК ЗАХЛОПНУЛСЯ. Включились реактивные двигатели малой тяги. Машина ожила, подняв свой груз в небо на ревущих двигателях.

«Валькирия» мчалась в воздухе над городом. Ее скошенные книзу крылья несли контейнеры с неуправляемыми ракетами «воздух-земля», которые пилотам запрещено было использовать, а сдвоенные автопушки на бортах молчали, даже когда «Валькирия» пролетала над множеством «угроз третьей степени», уже начинавших заполнять улицы, ранее очищенные гвардейцами. Пушки не стреляли не из-за того, что нужно было беречь боеприпасы, а, как и в случае с ракетами, чтобы не причинить вред священным архитектурным сооружениям планеты. На такой скорости у пилотов просто не было возможности прицелиться. Мертвецы рыдали, когда летательный аппарат проносился над их головами, направляясь к Святыне Бесконечного Величия Императора. «Валькирия», черная как ворон, ревущая как дракон, мчалась вперед.

На одном борту кабины, подобно оскаленной морде хищника, смотревшей на город, проносившийся внизу, было написано два слова на Имперском Готике. Имя самой боевой машины: «Его Святой Клинок».

На другом борту было одно слово на Высоком Готике. Имя того, что везла «Валькирия»: «Круор».

ПОКА 88-Й ПОЛК охотился на мертвецов внутри монастыря, технопровидец Осирон оставался снаружи, там же, где и тридцать «Химер».

Конечно, он был не один. Водители, вооруженные и готовые к бою, стояли рядом со своими машинами. Некоторые были заняты небольшим ремонтом двигателей или брони. Между ровными рядами «Химер» туда-сюда ходили лоботомированные техно-сервиторы, используя свои аугметические руки и конечности-инструменты, чтобы помочь в ремонте. У одного из сервиторов — бывшего дезертира, а сейчас наполовину машины, раба, лишенного разума — руки были заменены промышленными скребками. Он присел у командирской «Химеры», его жужжащие руки счищали запекшуюся кровь с гусениц машины. Другой сервитор с молотом вместо левой руки исправлял вмятину на лобовой броне другой «Химеры» в соответствии с требованиями СШК.

«Рука Мертвеца» патрулировала вокруг стоянки БМП, шаги «Стражей» выбивали ритм благословенным железом по камню. Их задача — оборонять периметр.

Облаченный в мантию кроваво-красного цвета, с капюшоном, скрывавшим черты его лица, технопровидец Осирон молча кивнул одному из патрулирующих «Стражей», когда тот проходил мимо. Вертэйн ответил на кивок технопровидца приветственным вокс-сигналом.

Никто в 88-м полку не знал возраста Осирона. Ему могло быть тридцать лет, а могло быть двести тридцать. Лицо его всегда было скрыто темно-красным капюшоном, а нос, рот и подбородок закрывала хирургически прикрепленная дыхательная маска. Единственными человеческими чертами, кроме бледной кожи щек, были его кадианские фиолетовые глаза, сверкавшие из-под капюшона.

Его тело — то, что было видно под традиционным одеянием Марсианского Культа Машины — состояло из тусклой брони, жужжащих механизмов и шипящих поршней. Внешне он был человеком, по крайней мере, в основном: две руки, две ноги и так далее.

Но все видимое было заменено или аугметировано священными изменениями его культа. Его внутренние органы тикали и щелкали достаточно громко, чтобы это было слышно. Его суставы жужжали, когда механизмы, заменяющие кости, двигались в гармонии. Его голос был невыразительным шепотом, звучавшим из вокс-динамика в дыхательной маске. Последний аспект, более всего выдававший его странную нечеловечность — каждый его вздох превращался в ясно слышимый шум статических помех. Крссш, вдох. Крссш, выдох.

Осирон оперся на рукоять своего массивного двуручного топора. Оружие было слишком тяжелым, чтобы его мог поднять неаугметированный человек, и несло на своем лезвии черного металла символ Адептус Механикус — раздвоенный череп. Из массивного ранца на спине, гудевшего энергией, поднялась многосуставчатая механическая рука, ее когтистые пальцы разжались и сжались, словно потягиваясь. Когда когти с жужжанием сжались, на запястье руки на секунду включилась резательная горелка. Сверла и другие инструменты сложились внутрь руки. Она свернулась за плечом техножреца.

— Считайте Семь, — сказал внутренний вокс Осирона прямо в его левое ухо. Он говорил это уже час, и, в отличие от солдат, бравших монастырь, Осирон нарушил приказ, оставшись настроенным на запрещенную частоту. Это восхищало его.

— Любопытно, — сказал он шепотом вокс-динамика. Сервитор рядом с ним медленно обернулся, не уверенный, правильно ли он расслышал приказ. Осирон нажал кнопку на знаке, прикрепленном к поясу, и открыл свое бедро как металлический кошелек с сотней клавиш. Сервитор отключил свой цикл внимания и продолжал молча смотреть вперед, по-своему такой же мертвый, как несчастные жертвы чумы, все еще ходившие по этой планете.

— Осирон — Вертэйну.

— Уважаемый технопровидец?

— Проверьте ауспекс на предмет признаков глушения.

— Да, сэр.

Сэр. Этот титул всегда вызывал у Осирона улыбку. Он обладал некоторой властью в 88-м полку, благодаря своей компетенции, безжалостному логическому разуму и тесной дружбе с капитаном — а не по причине своего формального звания.