Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин

половой вседозволенности, на которую претендует Хорохорин, оживляет роман, который нередко звучит как смесь низкопробной эротической беллетристики с нравоучением по поводу половой распущенности. Герой считает, что спать с женщинами нужно ради поддержания здоровья. Схожих взглядов придерживается его подруга Анна, не признающая «мещанских церемоний». Однако спокойствие Хорохорина нарушается, когда в его жизни появляется обворожительная Вера.

Вера Волкова живет в Собачьем переулке, где в своей комнате встречается с молодыми студентами. «Символическое значение переулка в названии романа», объяснял один критик, «в том, что это не прямая улица», – тут звучит тема уклона, созвучная дискуссии с Троцким, которая совпадала с хронологическими рамками романа (середина 1920‐х годов)[1811]. Переулок является символом периферийности, неявности, скрытости, это, как правило, место, таящее опасность, возможно, место сборищ оппозиционеров. В дискурсивном контексте романа «переулочный» топоним, вынесенный в название, ассоциируется с временным зигзагом пространства, с коридором, нечаянно возникшим на переломе, сгибе эпох. О происходящем здесь, в переулке, никто не говорит открыто, вопреки партийным предписаниям. Герои романа, «заблудившиеся в переулке», – жертвы переходного времени, когда истинный коммунизм подменили «неверным нэпом», породившим не только бытовые перегибы, но и оппозицию (травлю Гумилевского в 1927 году связывали с окончательной дискредитацией троцкизма)[1812].

Хорохорин – носитель идеи об особых правах революционеров на дочерей своих бывших угнетателей. Мужчины его толка считают, что женщина – это «трофей» победивших пролетариев[1813]. Е. Трощенко комментировала «охоту за женщиной», которой молодежь предается в стенах вузов и общежитий: «Есть конечно, отдельные парни, выступающие в роли покорителей, свои местные Дон-Жуаны. Это – единичные личности с ярко выраженным эротическим темпераментом, для которых действительно неэротическое общение с женщиной немыслимо. <…> Во всем этом – стремление воспринимать женщину не как равную тебе личность, не как равноценного тебе человека, могущего отодвинуть на второй план беседой на „серьезную“ тему твои непосредственно-эротические устремления, а только как партнера для эротической игры, для болтовни, наполненной намеками на сексуальное. <…> …Парням ничего не стоит оплевать девчонку, если станет известным, напр., что она с кем-нибудь жила. И беда, если у нее было больше, чем один роман. Каждый парень считает себя вправе подойти к ней грязно и одновременно с презрением»[1814]. Распаленный разговорами Веры о «безумной страсти», Хорохорин спешит соответствовать типажу, описанному Трощенко, и торопливо раздевается. Неожиданно для него Вера прогоняет его из своей квартиры. Тем самым она мстит главному герою, разочарованная тем, что тот обходится без каких бы то ни было проявлений любви. Последовательница Александры Коллонтай, Вера Волкова часто меняет любовников, но в каждом из них ей нужно почувствовать нежность, а не равнодушный, циничный расчет, которым бравирует Хорохорин.

Сексуальное поражение уязвило мужскую гордость Хорохорина. Боровков, студент крестьянского происхождения, напрасно пытается убедить его придерживаться полового воздержания. Когда Хорохорина отвергает очередная студентка – Бабкова, герой обращается к услугам проститутки. Вскоре после этого сексуального опыта он начинает думать, что заразился сифилисом. Эта мысль, однако, лишь подстегивает его вожделение. Приходя на завод якобы с целью политического просвещения, единственное, что Хорохорин делает, – высматривает работниц в надежде найти новую сексуальную партнершу. Между тем его страсть к Вере не утихает.

Вера – жертва. По мере развития романа генезис ее хищнической сексуальности находит свое объяснение. В ретроспективном эпизоде читатель узнает о ее амурах с Федором Федоровичем Буровым, талантливым университетским преподавателем микробиологии. В их отношениях царит страсть. Но сначала беременность, а потом аборт убили в Вере чувство любви к Бурову, и она предалась бесцельным сексуальным приключениям. Остаток жизненного пути Бурова, персонажа, к которому мы еще вернемся, столь же мрачен. Его самозабвенная погоня за телом подопечной в ущерб профессиональным обязанностям приводит университетское начальство к выводу, что он потерял контроль над собой.

Драма завершается встречей Веры и Хорохорина. Страсть главного героя раздавила его; он превратился в настоящего «вырожденца». Когда он сообщает Вере, что теперь у нее может быть сифилис, дело доходит до драки, и Вера падает замертво. Полагая, что он виноват, Хорохорин стреляет себе в живот, однако в ходе начавшегося затем расследования выясняется, что Веру убил не Хорохорин, а спрятавшийся Буров. Медицина, символ современности и просвещения, показывает, что сифилис Хорохорина был ложной тревогой. Хорохорин выздоравливает и уезжает в Сибирь, чтобы продолжить образование в Томском университете.

Роман Гумилевского можно прочесть как попытку понять, почему студенты склонны к оппозиционности. Предлагаемое объяснение состоит в том, что чрезмерная умственная работа имеет тенденцию усиливать половое влечение. Последнее быстро истощает энергию молодого организма и приводит к политической индифферентности и потере способности следить за партийной линией. Тем не менее Гумилевский удержался от огульного обвинения новой интеллигенции. Проблема заключалась не в умственном труде как таковом – да и как она могла заключаться в умственном труде, если сознание, столь дорогое марксистам, было полностью умственной деятельностью? – но в его отрыве от труда физического. Ключом к здоровью была «энергетическая гармония». В своем убеждении, что высвобождение телесных энергий подлежит контролю и рационализации, ученые возвращались к понятию равновесия, которое имело долгую традицию в истории западной медицины. «Всякое впечатление, последовавшее как извне, так и изнутри тела, передается головному мозгу, который особым образом перерабатывает его», достигая нужного равновесия между физическим и умственным, доказывал доктор Лев Израилевич Файнгольд[1815]. Александр Богданов тоже искал надежный метод сбалансировать «моторную работу» и «умственную работу», чтобы точно отрегулировать организм[1816].

«Собачий переулок» резонирует с научными спорами о проблеме равновесия, развернувшимися в теоретических журналах того времени. Роман свидетельствует о процессе, в ходе которого большевистская эсхатология и в равной степени марксистский материализм выясняли свои позиции по психофизической проблеме. Если социологию Малашкина многие ученые посчитали слишком абстрактной, то физиологизм Гумилевского был еще менее приемлем. Иллюстрируя интеллектуальную эволюцию марксистской психологии в 1920‐е годы, Хорохорин проходит долгий мучительный путь, прежде чем прийти к пониманию того, что настоящий пролетарий не может предаваться необузданному сексуальному освобождению. Вначале, заразившись в университете интеллигентской порочностью, Хорохорин принимает революцию за триумф полового влечения, сметающего все на своем пути. Он подпадает под власть грубого материализма, который свел все человеческие проявления к физиологии тела, в корне лишив сознание какой-либо значимости. Гумилевский был явно сторонником натурализма, но при этом он открыто признал тупик, к которому тот ведет.

В обоих текстах есть протагонисты, которые выражают авторскую позицию. У Малашкина это Петр, а в романе Гумилевского – Семен Королев. Оба героя являются образцовыми коммунистами именно потому, что они нашли в себе силы освободиться от низменных побуждений и найти дорогу в новую жизнь. Бóльшая часть повествования состоит из