Лотар Желтоголовый. Книги 1-8 + Трол Возрождённый. Книги 1-8 Компиляция (СИ) - Басов Николай Владленович

— Бледные какие-то.

Все усмехнулись. Даже Рубос, который не знал подробностей, но догадывался о многом. Мирамец добродушно пророкотал:

— То ли ещё увидишь, Ингли. Когда всё кончится, это покажется тебе далеко не самым странным.

Лотар подумал и вдруг хлопнул Ингли по плечу:

— Да, ещё совет. Не привязывайся к кораблю, капитан. Сухмет вдруг перестал улыбаться. Его лицо стало бледным, на миг он закрыл его руками, потом внимательно посмотрел на Лотара. Его зрачки испуганно сжались, и он проговорил:

— Они очень близко, господин. Они уже видят Крилау. Лотар и сам, кажется, почувствовал, что колокольчик вот-вот зазвонит. Тогда он произнёс:

— Хотя они и не люди, им нужно передохнуть. — Он оглядел всех и добавил: — Этим мы и воспользуемся.

Глава 15

Кабак “Авральный фрахт” считался в этом городе самым большим — человек на сотню, а то и больше. Не очень высокие потолки, грязноватые, закопчённые стены и довольно шумная публика свидетельствовали об отсутствии всяких хитростей. Но тут было и немало тёмных углов, где можно посидеть, незаметно для любопытных глаз съесть нехитрую снедь и выпить кружку вина.

В одном из таких углов расположились четверо неторопливых субъектов в надвинутых на лоб капюшонах, которые они не откинули даже во время еды. Их затянутые в перчатки руки и мелькавшее под широкими плащами оружие заставляли многих моряков, составлявших основную публику заведения, думать о них как о людях, по которым давно плачет верёвка с удавкой, спущенная с реи.

Они не разговаривали. Несмотря на слаженность действий и внешнее сходство, почему-то казалось, что встречались они не часто.

Десяток-другой посетителей, сидящих в зале, не мешали им. Одна компания распевала песни, которые лучше звучали бы на палубе парусника в открытом море, другая шепталась с угрюмым видом, с тоской поглядывая на единственный кувшин вина, стоящий посередине стола, трое матросиков просаживали в окружении недорогих девиц жалованье, заработанное за месяцы тяжелейшего труда, и были этим весьма довольны. Всё выглядело спокойно и обычно.

Дверь хлопнула, и в помещение вошёл невысокий, мускулистый паренёк с тёмно-рыжими, коротко стриженными волосами. Из дальнего угла заведения поднялся грузный бородач и заголосил:

— Анджи, сюда! Иначе пропустишь самое интересное.

Один из парней в капюшоне лениво покосился на крикуна. За его столом сидели трое, перед ними были в привычном порядке раскиданы карты, не хватало четвёртого.

Кратчайший путь Анджи проходил рядом с тёмной четвёркой. Взгляд его уже был прикован к картам, он и не думал сокращать путь. Парень мягко обогнул ближайший столик, шагнул ещё…

Вдруг в его руке блеснуло лезвие ножа и рука опустилась на плечо одного из Капюшонов. Двое соседей молчальника, на которого опустился нож, опоздали лишь на долю мгновения. Но когда они перехватили руки рыжего юноши, он поднял к ним невозмутимое, спокойное лицо.

— Ты замахнулся на одного из нас оружием? — осведомился человек в капюшоне, который сидел спиной к стене. Он определённо привык отдавать приказы.

Вместо ответа юноша, чьи руки были зажаты, словно тисками, сделал невероятное усилие и приподнял нож так, чтобы все видели его остриё. На кончике ножа шевелился, издыхая, огромный, величиной с дублон, паук-шаркут. Доказательство было очевидно каждому.

Главный Капюшон сделал знак, и его приятели отпустили рыжего Анджи. Тот встряхнулся, почувствовав себя освобождённым, резким движением сбросил паука на пол и наступил на него каблуком. Хитин насекомого отчётливо хрустнул на грязных досках.

— Тогда можешь идти.

Анджи вдруг ухмыльнулся, демонстрируя великолепные зубы:

— Ну уж нет, господа хорошие, так просто от меня не отделаетесь. Я рассчитываю на кувшинчик вина, не меньше.

Выражение лиц людей в капюшонах невозможно было разглядеть, складывалось впечатление, что у них вообще не было лиц. Но один из них сделал указующий жест кабатчику, тот послушно кивнул, дёрнул подбородком чуть в сторону. Тут же из дверей кухни выскользнул половой мальчишка с огромным кувшином вина и понёс его к тому столику, куда направился с лёгким насмешливым полупоклоном Анджи. Там его уже шумно приветствовали картёжники, наблюдавшие за всей сценой с удовольствием людей, согласных разделить заслугу и вино более ловкого товарища. Они были готовы даже отложить в сторону карты, чтобы наполнить кружки.

Более того, один старикашка, который до этого отирался около стойки, тоже подгрёб к столику удачливого Анджи и был, к немалому удивлению других компаний, благосклонно принят. Но больше картёжники ни с кем делиться не собирались, что дал понять бородатый богатырь, рявкнувший на какого-то нищего, попробовавшего послоняться поблизости.

Анджи, шумно выразив восхищение отличным вином, тем не менее незаметно отставил кубок и, чуть покривив губы, гораздо тише проговорил:

— Сухмет, как бы незаметно попросить воды?

— Ну уж нет, — буркнул бородач голосом Рубоса. — Воду тут подают только в двух случаях: если хотят подраться с вышибалой или привлечь к себе внимание. Нам ни то, ни другое не нужно, не так ли?

Сухмет, он же подвыпивший старикашка, которого только что приняли в компанию, сидя спиной к четверым Капюшонам, едва слышно произнёс:

— Они за нами не следят, всё приняли за чистую монету. Говорил я тебе, господин мой, — он повернулся к Анджи, который оказался Лотаром, выкрасившим свои чересчур приметные волосы красной аранской травой, — они самонадеянны и не будут прощупывать этого паука.

— Кстати, — заинтересовался Рубос, — где вы живого шаркута взяли?

Лотар ухмыльнулся:

— Да не был он живым. Я его четверть часа назад на рынке купил у торговца снадобьями, он его поймал, чтобы сделать настойку на оливковом масле.

Рубос кивнул, всем было известно, что масло, в котором выдерживают пару месяцев паука, — единственное средство облегчить боль, а иногда и спасти жизнь укушенному шар-кутом.

— А потом, — продолжил Лотар, — насадил его на нож и четверть часа ждал, пока он сдохнет. Мне же пришлось держать нож в рукаве, понимаешь?

— Но я сам видел, как он шевелился. Сухмет произнёс:

— Пауки способны удерживать жизнь некоторое время, вот я и скомандовал ему ещё пожить, когда господин поднял свой нож с пауком на кончике. Конечно, дистанционная магия оставляет следы, но если раздавить объект, то… Даже я ничего по остаткам паука не понял бы. Да эти ребята, — он кивнул на цахоров, — и не думают, что тут что-то не так. Как я сказал, они очень самонадеянны.

— Ты с головой-то, — посоветовал Рубос, — поосторожней. Жесты они, в отличие от твоей магии, понимают сразу.

— Нет, нет, — запротестовал Лотар, — наоборот, нужно показать, что они тоже вызвали наш интерес, нужно продолжить, так сказать, знакомство. Хотя бы в расчёте получить ещё кувшин вина… Кстати, Рубос, как ты можешь пить эту кислятину?

— Оно неплохое для северных вин. Впрочем, я тут не главный любитель.

Он с насмешкой посмотрел на Дваю и Саю в облике двух добрых молодцев, которые уже уговорили полкувшина. Вино им нравилось, они причмокивали и поглядывали друг на друга с одобрением. Оба считали, что глупая инсценировка с картами, на которую их едва удалось уговорить, кончилась не так уж плохо.

— Ещё бы, — проговорил Лотар, — в подводном царстве вино — штука редкая.

Двая кивнул, соглашаясь, и налил себе ещё полстаканчика. Сухмет к чему-то прислушался, с облегчением вздохнул и вытер выступивший на лбу пот.

— Нашёл! Они общаются на очень редкой и трудной для подслушивания вибрации. Очень низкой, почти за пределами слышимости любого мага из людей.

Лотар спросил:

— Ты их понимаешь?

— Вот что любопытно, — Сухмет оглянулся на Лотара, — ты бы их тоже понял, господин мой. Они говорят на языке славов, твоём родном языке.

— Что они говорят? — спросил Рубос.

— Тот, кого они называют Ворчливым, думает, что нужно идти на обычном корабле. Там, где много народу. — Он помолчал. — Второй по счёту и по влиятельности говорит, что на большом корабле на них обратят внимание. Лучше, если они отправятся на Запад незаметно. Четвёртый, самый неопытный, спрашивает, в чём дело, к чему такие предосторожности.