Весь Дэн Браун в одном томе - Дэн Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вроде бы задыхается, — заметил француз-водитель. Англичанин, ударивший Сайласа костылем, обернулся и посмотрел на него, озабоченно хмурясь.
— К счастью для тебя, мы, британцы, судим о гуманности человека по состраданию, которое он испытывает к врагам, а не к друзьям. — С этими словами англичанин протянул руку и сорвал пластырь, залеплявший рот Сайласа.
Губы его ожгло точно огнем, зато в легкие ворвался воздух. Просто благословение Господне!
— На кого работаешь? — строго спросил англичанин.
— На Господа Бога! — Сайлас громко сплюнул, боль в челюсти, в том месте, куда женщина пнула его ногой, была просто невыносимой.
— Ты из «Опус Деи», — сказал англичанин. И прозвучало это как утверждение, а не вопрос.
— Ничего не знаю, ничего не скажу.
— Зачем «Опус Деи» ищет краеугольный камень?
Сайлас не имел ни малейшего намерения отвечать. Краеугольный камень был ключом к Граалю, а сам Грааль — ключом к защите веры.
Моя работа угодна Господу. Путь наш в опасности.
Связанный по рукам и ногам Сайлас, которого увозили неведомо куда, чувствовал, что сильно подвел епископа и Учителя. Связаться с ними и рассказать, какой скверный оборот приняли события, не было никакой возможности. Краеугольный камень у моих похитителей! Теперь они первыми доберутся до Грааля! Сайлас начал молиться. Боль в теле, казалось, придавала сил.
Чудо, Боже милосердный! Мне нужно чудо! Сайлас не знал, не мог знать, что от чуда его отделяют всего несколько часов.
— Роберт? — Софи снова смотрела на него. — Что за странное у вас выражение лица. О чем вы думаете?
Только теперь Лэнгдон спохватился, что губы у него плотно сжаты, а сердце колотится как бешеное. В голову пришла совершенно невероятная мысль. Неужели объяснение может быть столь простым?
— Мне нужен ваш мобильный телефон, Софи.
— Прямо сейчас?
— Мне кажется, я кое-что понял.
— Что?
— Скажу через минуту. Мне нужен телефон.
Софи встревожилась:
— Сомневаюсь, чтобы Фаш прослеживал звонки, но все же постарайтесь говорить недолго. Не больше минуты. — Она протянула ему телефон.
— Как набрать Штаты?
— Радиус действия моей сети не покрывает этого расстояния. Придется звонить через оператора, за дополнительную плату.
Лэнгдон набрал «ноль», зная, что через каких-то шестьдесят секунд получит ответ на вопрос, мучивший его всю ночь.
Глава 68
Нью-йоркский редактор Джонас Фаукман только что улегся спать, когда зазвонил телефон. Что-то поздновато для звонков, подумал он и снял трубку. Оператор спросил:
— Вы готовы оплатить междугородний звонок от Роберта Лэнгдона?
Немного озадаченный Джонас включил настольную лампу.
— Э-э… да, конечно.
В трубке послышался щелчок.
— Джонас?
— Роберт? Мало того что разбудил меня, так еще заставляешь платить?
— Ради Бога, прости, — сказал Лэнгдон. — Буду краток. Поверь, мне это очень важно. Та рукопись, что я тебе передал. Ты уже…
— Извини, Роберт. Знаю, что обещал переслать ее тебе на этой неделе с редакторскими поправками, но страшно замотался и все такое. В понедельник ты ее точно получишь, обещаю.
— Да нет, дело не в редактуре. Я хотел узнать, рассылал ли ты копии для издательской рекламы без моего ведома?
Фаукман колебался, не зная, как лучше ответить. Последняя рукопись Лэнгдона, исследование в области истории поклонения богине, включала несколько разделов о Марии Магдалине, которые могли вызвать, мягко говоря, недоумение. Хотя весь этот материал был подкреплен документами, там же имелись и ссылки на других авторов, Фаукман не собирался выпускать книгу Лэнгдона без по крайней мере нескольких отзывов видных историков и искусствоведов. Джонас выбрал десять самых известных имен ученых и разослал всем полные копии рукописи с вежливыми сопроводительными письмами, в которых просил написать несколько строк на обложку. По своему опыту Фаукман знал: большинство людей с радостью хватаются за любую возможность увидеть свое имя на обложке книги, пусть даже и чужой.
— Джонас! — окликнул его Лэнгдон. — Так ты рассылал копии рукописи или нет?
Фаукман нахмурился, понимая, что Лэнгдон далеко не в восторге.
— Рукопись готова к изданию, Роберт. Просто хотел удивить тебя шикарной рекламой на обложке.
Пауза.
— И одну копию ты послал в Париж, куратору Лувра?
— Ну и что тут такого? Ведь в твоей рукописи неоднократно упоминаются экспонаты его коллекции, его книги входят в библиографический список, к тому же у парня прекрасная репутация, что немаловажно для продажи книги в другие страны. Соньер не какой-нибудь там дилетант.
Снова молчание на том конце линии.
— Когда ты ее послал?
— Примерно месяц назад. Ну и упомянул, что ты сам скоро будешь в Париже, предложил вам двоим встретиться, поболтать. Кстати, он тебе не звонил? — Фаукман умолк, потер глаза. — Погоди-ка, ты вроде бы должен быть в Париже прямо на этой неделе, верно?
— Я и есть в Париже.
Фаукман резко сел в постели:
— Так ты звонишь мне за мой счет из Парижа?
— Вычтешь из моего гонорара, Джонас. Ты получил какой-нибудь ответ от Соньера? Ему понравилась рукопись?
— Не знаю. Ничего от него не получал.
— Ладно, все нормально. Мне надо бежать. Ты многое мне объяснил. Спасибо.
— Послушай, Роберт…
Но Лэнгдон уже отключился. Фаукман повесил трубку и удрученно покачал головой. Ох уж эти авторы, подумал он. Даже самые умные из них совершенно сумасшедшие.
Лью Тибинг, ставший свидетелем этого разговора, высказал предположение:
— Роберт, вы только что говорили, что написали книгу, затрагивающую интересы тайного общества. И ваш редактор послал копию рукописи члену тайного общества?
— Получается, что так, — ответил Лэнгдон.
— Роковое совпадение, друг мой.
Совпадения тут ни при чем, подумал Лэнгдон. Положительный отзыв Жака Соньера на книгу о поклонении женскому божеству означал не только коммерческий успех. Это подразумевало причастность к ее рекламе такой организации, как Приорат Сиона.
— Вот вам вопрос на засыпку, — усмехаясь, сказал Тибинг. — Вы как там высказывались в адрес Приората? Положительно или отрицательно?
Лэнгдон сразу понял истинную подоплеку этого вопроса. Многих историков интересовало, почему Приорат до сих пор держит документы Сангрил в тайне. Кое-кто из них догадывался, что документы могут потрясти основы современного мироустройства.
— Я никак не комментировал позицию Приората.
— Так, значит, вообще не упоминали?
Лэнгдон пожал плечами. По всей вероятности, Тибинг был сторонником опубликования документов.
— Я просто изложил историю братства. Охарактеризовал Приорат как современное общество культа женского начала, как хранителей Грааля и древних документов.
Софи повернулась к нему:
— А о краеугольном камне упоминали?
Лэнгдон поморщился. Упоминал. И неоднократно.
— Я говорил о краеугольном камне лишь в качестве примера, характеризуя усердие, с которым Приорат будет защищать документы Сангрил.
Софи была потрясена.
— Думаю, это объясняет слова деда: «P. S. Найти Роберта Лэнгдона».
