Авторская энциклопедия фильмов. Том II - Жак Лурселль

Встав на правильные рельсы, проект начал продвигаться вперед очень быстро (исключением стали только сложности с написанием 1-х сцен, см. БИБЛИОГРАФИЮ). Сценаристы вдохновлялись реальными событиями, напр., крахом карьеры Джона Гилберта, который, подобно исполнителю главной мужской роли в звуковой версии «Кавалера-дуэлянта», решил, что сможет произнести в микрофон те самые фразы («Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя»), что произносил обычно на съемках немых картин. «Вся хитрость была в том, — пишут Комден и Грин, — чтобы органично вписать такой трагический материал в легкую сатирическую комедию, содержащую 15–20 песен Фрида и Брауна». С этого момента единственным кандидатом на главную роль стал Джим Келли. Смесь документального стиля и сатиры дала в этом фильме особенно занимательный результат. Поем под дождем делает шаг в сторону от революционного Увольнения в город, On the Town* и своим сюжетом изобретательно продолжает традицию мюзиклов по образцу 42-й улицы, 42nd Street*, рассказывающих о подготовке эстрадных шоу и театральных спектаклей. Здесь речь идет о фильмах, рождавшихся в самый беспокойный период истории Голливуда.

Долговечная магия фильма рождается в основном из атмосферы, придающей ему оригинальность (порожденной, как сказано выше, ограничениями, навязанными сценаристам); из неустанной изобретательности; из легкой сатирической интонации без капли злости (при том, что авторы пе могут удержаться от язвительности в адрес персонажа, великолепно сыгранного Джип Хейген); наконец, — и это главное — из его неизменно хорошего настроения. В самом деле, если рассматривать все жанровые категории, Поем под дождем ― редкий пример фильма, от начала и до конца решительно сохраняющего оптимизм; фильма, где профессионализм, упорство, дружба и любовь берут верх над всеми сложностями. Каждая сцена, музыкальная или нет, становится новым кирпичиком в лучащейся и цельной конструкции, которую можно упрекнуть разве что в недостаточно оправданном появлении финального балета «Бродвейская мелодия»: сам по себе эпизод восхитителен, но сложно представить, как он смотрелся бы в «Кавалере-дуэлянте». Впрочем, этот эпизод завершается изящным пируэтом: продюсер, которому Дон Локвуд, персонаж Джина Келли, пересказал балет, чтобы услышать его мнение, отвечает: «Я не могу его представить себе как следует, пока не увижу на экране». И наоборот, рассказ во флэшбеках о пути Дона Локвуда к славе, где хватит материала на отдельный фильм, ― едва ли не самый прекрасный кинопролог, что нам довелось видеть.

Вместе проведя тщательную подготовку к съемкам, Келли и Донен поделили между собой сцены и снимали раздельно на разных площадках. Никто не в состоянии точно сказать, что именно сняли тот или другой, но простая логика приводит к мысли, что сцены, в которых не фигурирует Келли, были преимущественно сняты Доненом. Комден и Грин приписывают успех фильма спаянной работе квартета, который они составляли с Келли и Доненом, и «рассудительному профессионализму [режиссеров], которым удавалось поддерживать в работе впечатление беззаботной стихийности, не требующей никаких усилий». Лучше и не скажешь — и в самом деле, по сюжету и форме, по характерам персонажей и перипетий, Поем под дождем представляет собой совершенный образец искусства, где колоссальные усилия тратятся так, что зритель не замечает ни единого их следа. В этом отношении фильм также выражает «душу танца».

N.В. В тех сценах, где Кэти Селден (Дебби Рейнолдз) дублирует реплики Лины Ламонт (Джин Хейген), в реальности Джин Хейген дублирует Дебби Рейнолдз, которая на экране дублирует ее. В тех сценах, где Кэти Селден исполняет песни за Лину Ламонт, в реальности за Дебби Рейнолдз поет певица Бетти Ройс. Помимо старых песен Фрида и Брауна, фильм содержит две новые песни: «Моисей» (написана Роджером Идензом, Комден и Грином) и «Рассмеши их» Фрида и Брауна, плагиат песни Коула Портера «Будь клоуном» (из фильма Миннелли Пират, The Pirate, 1948). Донен признался Хью Фордину (Hugh Fordin, The World of Entertainment!), что им с Келли так и не хватило смелости сказать Фриду, что песня украдена. «Надо было обладать тактом и деликатностью Коула Портера, ― отмечает Фордин, ― чтобы сознательно игнорировать этот факт».

БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги (без слов песен) опубликованы в серии «Библиотека киносценариев студии MGM» (The MGM Library of Film Scripts, New York, The Viking Press, 1972). Примечательное предисловие Комден и Грина. В частности, они рассказывают, как зашли в тупик в самом начале работы над сценарием, когда написали 3 пролога, действие которых происходило в Нью-Йорке и Голливуде: премьера немого фильма, интервью Дона Локвуда, встреча Дона с Кэти и ее исчезновение. Муж Бетти Комден Стив решил эту проблему, посоветовав сценаристам сохранить все 3 пролога, поставив их один за другим: так они и поступили, расположив их все в Голливуде. Благодаря этому открытию, которое в наши дни кажется элементарным, они почувствовали себя «Шампольоном, расшифровавшим иероглифы Розеттского камня».

Det sjunde inseglet

Седьмая печать

1956 — Швеция (95 мин)

· Произв. Svensk Filmindustri

· Реж. ИНГМАР БЕРГМАН

· Сцен. Ингмар Бергман по собственной пьесе «Роспись по дереву» (Trämålning)

· Опер. Гуннар Фишер

· Муз. Эрик Нордгрен

· В ролях Макс фон 3юдов (рыцарь Антониус Блок), Гуннар Бьернстранд (оруженосец Йонс), Нильс Поппе (жонглер Йоф), Биби Андерссон (его жена Миа), Инга Гилл (жена кузнеца Лиза), Аке Фриделл (кузнец Плог), Бенгт Экерот (Смерть), Инга Ландгре (жена Блока).

XIV в. Рыцарь Антониус Блок, возвращаясь с оруженосцем из Святой земли, видит приближающуюся к нему Смерть. Рыцарь пытается выиграть время, предлагая Смерти партию в шахматы. Смерть принимает предложение. Рыцарь делится со Смертью размышлениями и своим главным желанием: он хочет достичь не только веры, но и знания. Оруженосец Йонс в свою очередь верит только в небытие. Он отыскивает семинариста, который когда-то подначил его вассала отправиться в Святую землю: теперь этот семинарист стал вором и мародером (что, впрочем, ничуть не удивляет Йонса). Йонс уводит с собой девушку, которую пытался изнасиловать семинарист.

3 бродячих актера — Йоф, его жена и хозяин театра — дают представление на площади, но их прерывает процессия флагеллантов, возвещающих приход чумы и конца света. Хозяин театра сбегает с дородной блондинкой. Ее муж, кузнец, вымещает злость на Йофе, но оруженосец спасает ему жизнь. Рыцарь берет супругов и их ребенка под свою защиту. Позднее кузнец тоже присоединяется к их группе. В лесу он встречает свою жену и хозяина бродячего театра. «Убей его», — говорит неверная жена, бросаясь в объятия супруга. Хозяин театра предпочитает покончить с собой. Или притворяется? Как талантливому актеру, ему нетрудно всех убедить, что он покинул этот свет. Всех, кроме самой Смерти: она подпиливает дерево, под которым он находит убежище. На этот раз в действительности приходит его смертный час, и никакое притворство его не спасет.

Герои встречают на своем пути молодую ведьму, которую тащат на костер. Блок страстно расспрашивает ее о демонах, но видит лишь бесконечный ужас в ее глазах. Блок дает девушке яд, чтобы избавить ее от мучительной казни.

Смерть выигрывает партию в шахматы. Когда она в следующий раз предстанет перед рыцарем, ему придется проследовать за ней. Вместе со спутниками рыцарь возвращается в родовой замок, где снова видит жену. Смерть не заставляет себя долго ждать. В живых останутся лишь Йоф, его жена и ребенок. Йоф видит, как на вершине холма Смерть ведет за собой рыцаря, оруженосца и остальных героев, отплясывающих безумную сарабанду.

♦ Эта картина, выдержанная в традициях средневековой шведской мистерии (см. также очень академичный фильм Шёберга Дорога в небо, Himlaspelet, 1942), окончательно утвердила международную репутацию Бергмана. Несмотря на это, фильм довольно вял, лишен ритма, наполнен зачастую пустыми диалогами, которые убедительно произносят превосходные актеры с оригинальной фактурой и очень красивые актрисы. Амбициозность фильма, поразившая критиков, бесконечно более велика, нежели вложенный в него талант. Главный недостаток картины — довольно бедный и прозаичный визуальный ряд, не стимулирующий, а тормозящий воображение. В этом отношении Бергман находится на более низком уровне, чем, напр., Шёстрём или Дрейер. Размышления автора опираются на традиционные философские темы — метафизическое сомнение и беспокойство, страх перед смертью, тщетность человеческих деяний, — но приобретают современную нигилистическую окраску, еще сохраняющую близость к экзистенциализму. Поскольку Бергман использует средневековую стилистику, эти размышления часто рассматриваются (в большинстве случаев — обманчиво) в историческом или, наоборот, вневременном контексте. Как и в более ранних и гораздо менее амбициозных фильмах Бергмана, его оригинальность заключается прежде всего во внимании, уделяемом непостоянству, силе или внутреннему богатству женских персонажей (в этом фильме отошедших на 2-й план).