Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Ставка и Генштаб бросали навстречу противнику все, что могли: курсантов, зенитчиков, ополченцев, остатки разбитых, отступивших частей. Выиграть хотя бы часы! Василевский, Шапошников, Сталин забыли об отдыхе, засыпая на самое короткое время у себя в кабинетах. И результаты сказались. За несколько суток из резерва Ставки и с других фронтов под Москву было переброшено ни много ни мало — 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад и 40 артиллерийских полков. Наши военачальники получили в свои руки реальную силу. На какой-то срок мы прикрыли три основных направления: волоколамское, можайское, малоярославецко-калужское, однако совсем остановить катившуюся на нас вражескую армаду эти войска не могли. Они таяли в боях, но их упорство позволило нам подтягивать на опасные участки другие дивизии. Из Сибири, даже Дальнего Востока. У новых, свежих соединений был существенный недостаток: они еще не участвовали в сражениях, а сталкивались с опытнейшими, привыкшими к победам, самоуверенными фашистскими солдатами и офицерами. Иосиф Виссарионович понимал это, по мере возможности стараясь скрепить новые блоки во фронтовой линии надежным цементом испытанных, закаленных войск, но таких у нас было тогда очень мало. Это ведь Сталин по своей инициативе перебросил отличившуюся под Орлом танковую бригаду Катукова на опаснейшее волоколамское направление, значительно усилив тем самым пехоту Панфилова и конницу Доватора. Туда же, кстати, была направлена еще одна, только что созданная танковая бригада, но она в отличие от катуковцев не оказала заметного влияния на развитие событий. Действовала нерешительно, неумело, неся большие потери.

Я не напоминал Иосифу Виссарионовичу о «пожарной команде», о кавкорпусе Белова, не раз спасавшем положение на Южном и Юго-Западном фронте. Сталин сам помнил, сам вместе с Шапошниковым принял решение о переброске корпуса под Москву, понимая, разумеется, что ослабляет тот участок, на котором действовал корпус. Приведу полную запись переговоров по прямому проводу генерал-майора А. М. Василевского с начальником штаба Юго-Западного фронта П. И. Бодиным в ночь на 28 октября 1941 года. Эта запись не только говорит о нашем тогдашнем положении, но и характеризует стиль руководства высшего командования, самого Сталина.

«Бодин: Доложите товарищу Василевскому, что маршал товарищ Тимошенко болен, подойти к аппарату не может. На узле связи генерал-майор Бодин… Здравствуйте, слушаю вас.

Василевский: Здравствуйте, товарищ Бодин. Москва нуждается в срочной помощи конницей. Ставка Верховного Главнокомандования просит военный совет фронта, не может ли он для этой цели перебросить под Москву свой 2-й кавкорпус… Прошу сейчас же выяснить мнение военного совета по этому вопросу и сейчас же передать его мне для доклада Ставке.

Бодин: Прошу минут 15–20 для доклада маршалу… Пошел докладывать… У аппарата ли товарищ Василевский? Товарищ Василевский, я доложил маршалу и получил следующий ответ: «2-й кавкорпус в течение 17 дней ведет беспрерывные бои и нуждается в пополнении боевого состава. В связи с общей обстановкой главком не считает возможным передать его в ваше распоряжение». Все.

Василевский: Хорошо. Сейчас иду докладывать товарищу Сталину… Чем болен маршал? Что с ним?

Бодин: Болен ангиной и на воздух не выходит…

Василевский: Прошу немедленно доложить товарищу маршалу следующую записку товарища Сталина: «Передайте товарищу маршалу, что я очень прошу его согласиться с предложением Ставки о переброске 2-го кавкорпуса в распоряжение Ставки. Я знаю, что это будет большая жертва с точки зрения интересов Юго-Западного фронта, но я прошу пойти на эту жертву. Сталин. 24 ч 00 м». Бодин: Все ясно, иду доложить лично…

Бодин: Докладываю ответ маршала: «Мне не жаль отдавать 2-й кавкорпус для обшей пользы. Однако считаю долгом предупредить, что он находится в состоянии, требующем двухнедельного укомплектования, и его переброска в том виде, в каком он находится, ослабляя Юго-Западный фронт, не принесет пользы и под Москвой…»

Василевский: Товарищ Бодин, сейчас ответ маршала доложу товарищу Сталину… Прошу принять и доложить ответ товарища Сталина: «Товарищ Тимошенко! Составы будут поданы. Дайте команду о погрузке корпуса. Корпус будет пополнен в Москве. Сталин». Все. Передал Василевский».

Помните, где встретил 2-й кавалерийский корпус войну и какой трудный путь прошел он под руководством талантливого генерала Белова?! От границы с Румынией до излучины Днепра, затем под Киев, в район Штеповки. Многих он выручал, а сам ни разу не был бит, не отходил без приказа, сохранив свое спаянное боевое ядро. Сравнительно небольшой орешек, но крепчайший орешек. Другого столь закаленного соединения у нас тогда просто не было. И вот приказ — на защиту столицы!

О переброске кавалеристов я узнал, когда распоряжение было уже отдано, когда первые эшелоны корпуса двинулись со станции Новый Оскол на север. Меня проинформировал Василевский. А Сталин, считавший, что каждый специалист в своей отрасли должен знать все, предпочитал не объяснять, а сразу приступать к делу, по народному выражению, брать быка за рога.

— Николай Алексеевич, вы хорошо знаете генерала Белова, бывали у него в корпусе, вам и карты в руки. Корпус сосредоточивается в районе станции Михнево, поезжайте туда. На двое суток. Белова надо пополнить людьми, вооружением, конским составом.

— Не так-то просто, особенно с лошадьми. Люди есть. Маршевые эскадроны готовы в Коврове, в запасном полку.

— Товарищи Щаденко и Хрулев получили указания обеспечить все… Ваша задача, Николай Алексеевич, выяснить, в чем нуждается корпус, и добиться, чтобы требования были удовлетворены. Кавалеристы хорошо воюют с фашистами, но с нашими снабженцами воевать не привыкли, а это не намного легче. Так что помогите им.

— Перспектива использования корпуса?

— Поступает в распоряжение командующего Западным фронтом товарища Жукова. Для действий в районе Серпухова и севернее. Там возможен наш контрудар. По обстановке. Хочу предварительно побеседовать с товарищем Беловым, хочу посмотреть на этого непобедимого генерала, — чуть усмехнулся Иосиф Виссарионович.

— Когда?

— После того как корпус будет укомплектован и получит задачу… после ноябрьского праздника, — уточнил Сталин.

Нас хоронили. Во всем мире. Все люди, хотя бы малость следившие за обстановкой. Картина представлялась однозначной. Немцы блокировали и вот-вот задушат северную столицу России. На юге вышли к устью Дона, открыли ворота Кавказа. А главное — фашисты достигли порога Москвы и уже занесли ногу, чтобы переступить его. И все, конец Советской стране. Ведь Москва не только важнейший узел дорог, не только огромная промышленная база, но главный политический центр, объединяющий многочисленные народы. Без этого центра государство рассыплется на национальные территории, не имеющие значения ни в военном, ни в экономическом отношении. Москва — наследница Древнего Рима, Москва — это третий Рим, а четвертому, как известно, не бывать, сие историей предусмотрено.

Советская столица была надеждой и оплотом мирового коммунизма, интернационализма, всех тех, кто боролся против эксплуатации человека человеком, против колониального рабства. Москва притягивала к себе стремлением к высшей цели, равенству, к братству, к счастью для всех. А в последнее время стала главным форпостом борьбы с фашизмом, главной преградой для смертоносной коричневой чумы, быстро распространявшейся по земному шару. И вот этот форпост — на грани гибели. Советы — на краю пропасти. Остался последний шаг, последний шажок.

С горечью и душевной болью, с затаенной надеждой на чудо смотрели на нас издалека соотечественники за рубежом, коммунисты, друзья-антифашисты. С огромной тревогой, со страхом, даже с ужасом воспринимали нашу трагедию союзники по борьбе с гитлеризмом, а это в основном англичане и североамериканцы, если еще точнее — англосаксы и евреи. Наше поражение лишало их всякой надежды на будущее, на выживание. Вот упрощенная, но реальная перспектива. После падения Москвы в войну вступают на стороне немцев Япония и Турция. Гитлеровцы захватывают большую часть России, примерно до Енисея, Ближний Восток, Среднюю Азию. Японцы — всю остальную Азию. Весь огромный евразийский сверхматерик с его неисчислимыми природными и огромными людскими ресурсами оказывается в руках немецких фашистов и японских милитаристов. Значит, полное господство в мире. Но ведь и это еще не все. Италия и Испания захватывают Северную Африку и распространяют свое влияние на Латинскую Америку, где и прежде имели сильные позиции — ведь там господствуют испанский и португальский языки. Против англосаксов — народы всех колониальных стран, которых долго эксплуатировали заморские господа, особенно англичане. В том числе и огромная Индия, давно стремящаяся освободиться от колониального ига.