Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве - Генрих Инститорис

враждебность по отношению к людям еврейской крови, таково было желание унизить их и алчное стремление завладеть их имуществом».

Давила оказал решительное сопротивление судебному процессу и обратился к папе, после чего Торквемада впервые получил серьезный отпор: папа приказал ему придерживаться буквы закона и передать дело в апостольский суд, как это было положено. Туда же отправился и епископ, чтобы защитить прах своего деда от выдвинутых обвинений. Понтифик принял его хорошо и в конечном итоге позволил ему одержать победу над Торквемадой, так как при рассмотрении дела память его деда была признана свободной от всякой вины[464]. Однако Давила не только получил сердечный прием в Ватикане, но и в ожидании суда обрел почетную должность и сопровождал кардинала Борджиа Монреале (племянника Александра), когда тот отправился в качестве папского легата в Неаполь, чтобы короновать Алонсо II Арагонского[465].

Второму обвиненному епископу, Педро де Аранде, повезло меньше. В его случае дело тоже было возбуждено на основании того, что его покойный отец (еврей, крестившийся во времена святого Викентия Ферреры) якобы вернулся к иудаизму. Его дело рассматривалось в Вальядолиде, но инквизиторы и епархиальный судья разошлись в выводах, и в 1493 году епископ в сопровождении своего незаконнорожденного сына Алонсо Солареса отправился в Рим, чтобы лично подать прошение понтифику. Папа и его принял с большой сердечностью. Его святейшество издал бреве, запрещавшее инквизиторам вести дело и передававшее его епископу Кордовы и приору бенедиктинцев Вальядолида. Они рассмотрели дело, вынесли совершенно благоприятный для епископа вердикт, и память его отца была оправдана. Однако беды сына на этом не закончились: Торквемада не смирился с тем, что жертва так легко ускользнула.

В 1488 году епископ был оклеветан и заподозрен в иудейских практиках, и на этот раз великий инквизитор настоял, чтобы его призвали к ответу на это обвинение, тайно отправив обвинительное заключение в Рим. В ожидании решения апостольского суда по этому делу папа Александр не только хорошо обращался с Арандой, но и осыпал его и его сына почестями и проявлениями благосклонности. Епископа отправили в Венецию в качестве папского легата, назначили магистром Священного дворца, а его отпрыску пожаловали должность апостольского протонотария[466].

Но, несмотря на благосклонность папы и на тот факт, что епископ призвал свыше сотни свидетелей в свою защиту, его признали виновным. Говорят, что вынесению приговора способствовали собственные свидетели. Папский суд был вынужден приговорить его к утрате всех церковных должностей и приходов, лишить сана и сделать мирянином, после чего его заключили в тюрьму в замке Святого Ангела, где он и умер несколько лет спустя[467].

Невзирая на решение апостольского суда, Льоренте считает невозможным поверить в то, что Аранда действительно был виновен в иудейских практиках. «Кажется невероятным, чтобы это было правдой; ведь он так долго пользовался репутацией доброго католика и всеобщим одобрением, что королева Изабелла назначила его главой Совета Кастилии. Его служба в Синодальном совете епархии свидетельствует о его рвении в вопросах чистоты религии и ее учений. То, что вызванные свидетели сообщили о словах или действиях, говорящих об ином, не означает того, что кажется на первый взгляд, ибо из множества примеров нам известно, что соблюдение поста в воскресенье, воздержание от работы в субботу, отказ есть свинину, нелюбовь к крови животных и прочие подобные действия были достаточными основаниями, чтобы объявить человека жидовствующим еретиком, и это несмотря на то, что, как всем ныне известно, эти обстоятельства вовсе не противоречат твердой приверженности католическим догмам»[468].

Приговор епископу был вынесен лишь в 1498 году. До этого он заслужил большую благосклонность при папском дворе. Воспользовавшись этим, он и епископ Сеговии не только выступили в роли посредников, изложивших папе жалобы своих соотечественников на Торквемаду; в своем естественном негодовании против несправедливости возбужденных против них самих дел они дошли даже до того, что просили папу снять великого инквизитора с поста. Льоренте утверждает это, опираясь на авторитет Люмбрераса, и добавляет, что все эти обращения возымели бы действие и сами по себе, если бы не королевская защита, которой Торквемада продолжал пользоваться[469].

Но жалобы на великого инквизитора и его злоупотребления властью продолжали в большом количестве приходить в Рим. Они были настолько многочисленными, носили такой характер и подавались настолько влиятельными при папском дворе испанцами, что Торквемада трижды был вынужден отправлять к святому престолу адвоката для своей защиты[470]. В конце концов папа Александр счел необходимым принять меры для обхода королевской протекции, по-прежнему не дававшей сместить приора Святого Креста с его должности.

Поскольку смещение с должности было бы слишком агрессивной тактикой по отношению к королю и королеве, с которыми папа желал сохранить дружественные отношения, власть Торквемады следовало хотя бы ограничить. В своем бреве от 23 июня 1494 года, составленном со всем мастерством и дипломатией, которыми так хорошо владел Родриго Борджиа, понтифик уверяет великого инквизитора, что «питает к нему самую искреннюю любовь за его труды по возвышению веры», с нежным беспокойством осведомляется о слабеющем здоровье Торквемады и говорит, что эти недомогания заставляют его думать, что Торквемада больше не в состоянии в одиночку исполнять тяжелые обязанности, налагаемые на него должностью; а посему его святейшество считает желательным назначить помощников, которые облегчат его труды на закате дней.

Назначенными папой помощниками стали Мартин Понсе де Леон – кастильский дворянин, который был архиепископом Мессины, дон Иниго Манрике, епископ Кордовы (племянник прелата с тем же именем, служившего архиепископом Севильи), дон Франсиско Санчес де ла Фуэнте, епископ Авилы, некогда декан Толедо и советник в Супреме, и дон Алонсо Суарес де Фуэнтельсас, епископ Мондонедо, который также занимал должность инквизитора. Этим помощникам понтифик предоставил самые широкие полномочия – столь же широкие, как полномочия самого Торквемады, так что они ни в каком смысле не подчинялись приору Святого Креста. Термин «помощник» был придуманным папой эвфемизмом, служившим, чтобы несколько замаскировать тот факт, что единовластное правление Торквемады фактически подошло к концу. Абсолютное равенство полномочий каждого из нынешних пяти великих инквизиторов открыто позволяло своей властью единолично решать любые вопросы или самостоятельно завершать любое дело, инициированное кем-либо из остальных четырех[471]. Однако из четырех назначенных помощников только двое вступили в должность совместно с Торквемадой: епископ Авилы и архиепископ Мессины, немедленно принявшиеся за исполнение своих обязанностей.

Новый шаг папа предпринял 4 ноября следующего года, когда дополнительным бреве назначил Санчеса де ла Фуэнте (епископа Авилы) на должность апелляционного судьи в делах веры. С этого момента именно ему папа адресует свои послания, касающиеся ведения дел святой палаты. Именно ему Александр дал персональные указания, что если какой-либо епископ не в состоянии или не желает сам лишать