Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

– Ага! Ну и много ли, черт возьми, ему будет от этого проку? – ехидно проворчал Робби.

Бой затих, и шотландец, опустившись на колени, принялся обшаривать одетый в черное труп в поисках монет. Сэр Томас Дэгворт созывал своих людей к западной оконечности лагеря, чтобы штурмовать следующий. Правда, там многие воины уже сообразили, что битва проиграна, и спасались бегством. А из Ла-Рош-Дерьена, куда ввели пленного Карла Блуа, доносился торжественный звон церковных колоколов.

Томас смотрел вслед кузену. Ему было стыдно, потому что в глубине души, где-то совсем-совсем глубоко, он чувствовал предательское искушение принять это предложение. Присоединиться к своему кузену, вернуться в семью, искать Грааль и завладеть драгоценной реликвией. Стыд был жгучим: нечто подобное он испытывал, когда чувствовал благодарность к де Тайллебуру за прекращение пыток.

– Ублюдок! – заорал он в бессильном гневе. – Ублюдок!

– Ублюдок! – На голос Томаса неожиданно наложился голос мессира Гийома, который в сопровождении обоих своих бойцов вел, подталкивая рукоятью меча в спину, пленника. – Ублюдок! – снова проревел мессир Гийом, и тут он увидел Томаса.

– Томас, это же Кутанс! Граф де Кутанс! – Он сдернул с пленного шлем. – Только полюбуйся на этого сукина сына!

Граф де Кутанс оказался меланхоличного вида мужчиной с лысой, словно яйцо, головой, изо всех сил старавшимся сохранить внешнее достоинство. Мессир Гийом ткнул его снова:

– Помяни мое слово, Томас, жене и дочерям этого ублюдка придется стать шлюхами, чтобы собрать за него выкуп. Им придется трахаться с каждым встречным по всей Нормандии, только бы наскрести деньжат и вызволить этого безмозглого сукина сына.

Графу достался еще тычок.

– Уж я выжму из тебя все до капельки, будь уверен, паршивец! – ревел мессир Гийом, уводя пленника дальше.

Снова раздался пронзительный женский крик.

В ту ночь такие крики раздавались повсюду, но что-то заставило Томаса насторожиться. А когда крик прозвучал в третий раз, он побежал на звук, громко окликнув Робби.

Разбрасывая сапогами уголья, юноша пробежал по остаткам горящей палатки, обогнул дымящуюся жаровню, чуть не споткнулся о раненого, которого рвало в перевернутый шлем, и помчался по проулку между мастерскими оружейников. Там на траве валялись наковальни, мехи, молоты, клещи и бочонки, полные заклепок и кольчужных колец. Путь ему, пошатываясь, преградил какой-то человек в кузнечном фартуке, с кровоточащей раной на голове. Томас оттолкнул его в сторону и устремился к черно-желтому штандарту, по-прежнему реявшему у горящей палатки лорда Ронселета.

– Жанетта! – крикнул он. – Ты здесь?

Оказывается, графиню захватили в плен. Здоровенный детина прижал ее спиной к вороту осадной машины, стоявшей за палаткой Ронселета. Услышав крики Томаса, он оглянулся со злорадной ухмылкой. Это был Попрошайка, великан с дремучей бородой и гнилыми зубами. Жанетта попыталась вырваться, и он встряхнул ее, как мешок.

– Держи ее, Попрошайка! – крикнул сэр Джеффри Карр. – Держи эту суку крепче!

– Милашка никуда не денется, – ответил Попрошайка, – куда ей деться, крошке? – Он попытался стащить с женщины кольчугу, но она оказалась слишком тяжелой и громоздкой, да к тому же Жанетта яростно отбивалась.

Безоружный Ронселет сидел на раме «Пращи». На лице его красовалась красная отметина, след недавнего удара, а над ним со своими пятью ратниками стоял сэр Джеффри Карр.

– Это мой пленник, – заявил Пугало, с вызовом глядя на Томаса.

– Неправда, – возразил Томас, – это мы его захватили.

– Послушай, малый, – сказал Пугало все еще заплетающимся от выпивки языком. – Я рыцарь, а ты дерьмо. Ты меня понял? – Слегка пошатнувшись, он сделал шаг к Томасу. – Я рыцарь, – прорычал он снова, уже громче, – а ты никто, пустое место!

Его багровая, ярко освещенная огнем физиономия скривилась в презрительной усмешке.

– Пустое место! – проорал Пугало еще раз и обернулся убедиться, что его люди надежно стерегут Ронселета.

Такой богатый пленник мог разрешить все проблемы сэра Джеффри, и тот был исполнен решимости удержать француза для себя и получить с него выкуп.

– Красотка не может взять пленника себе, – заявил он, указав мечом на Жанетту, – потому что у нее сиськи, а ты не можешь взять его потому, что ты дерьмо. А я рыцарь! Рыцарь!

Он просто выплюнул это слово на Томаса, и тот, не желая сносить оскорбления, натянул лук. Новая тетива оказалась слегка длинновата и из-за этого была недостаточно упругой, но лучник рассудил, что с такого расстояния он не промахнется.

– Попрошайка! – крикнул Пугало. – Если он выстрелит, убей эту суку!

– Убью милашку, – прогудел Попрошайка.

Он поглаживал кольчугу на груди Жанетты, и у него из рта, смачивая бороду, текла слюна. Пленница продолжала отбиваться, но верзила так сильно прижал ее к лебедке, что полностью лишил свободы движений.

Томас держал свой лук наготове. Он приметил, что длинное плечо требюшета подтянуто к земле, но механиков, должно быть, спугнули раньше, чем они успели зарядить машину, ибо кожная петля была пустой. Справа высилась куча камней, возле которой глаз Томаса отметил какое-то движение. Лучник покосился в ту сторону. Человек, опиравшийся о камни, пытался встать, но не мог. Лицо его было в крови.

– Уилл? – позвал Хуктон.

– Том! – Уилл Скит снова попытался выпрямиться. – Это ты, Том?

– Что случилось? Как они на вас напали?

– Я уже не тот, что прежде, – со вздохом ответил Скит.

Два горожанина, которые помогали стеречь пленного Ронселета, теперь лежали мертвыми у ног Скита, да и сам он, похоже, умирал. Лицо старого воина побледнело, он был слаб, и каждый вздох давался бедняге с трудом. В глазах его стояли слезы.

– Я пытался драться, – с горечью проговорил сэр Уильям. – Правда пытался, но я уже не тот, что прежде.

– Кто напал на вас? – спросил Томас, но у Скита, по-видимому, не было сил ответить.

– Уилл пытался защитить меня, – пояснила Жанетта и вскрикнула, когда Попрошайка, сильно тряхнув молодую женщину, завалил ее на лебедку и задрал подол ее кольчужной рубашки. Великан при этом возбужденно гоготал, а сэр Джеффри злобно орал.

– Что, сукин сын, с Дугласами связался?

Томас отпустил тетиву. Вообще-то, ее сначала следовало бы пристрелять, но сейчас времени на такие тонкости не было. Стрела прошила спутанную бородищу Попрошайки и впилась в его горло. Широкий наконечник стрелы воткнулся в его глотку аккуратно, как нож мясника, и Жанетта вскрикнула, когда кровь брызнула ей на лицо и тунику. Пугало с яростным ревом бросился на Томаса, который, ткнув его роговым навершием лука в багровую физиономию, отбросил лук и схватился за меч. Подоспевший Робби проскочил мимо лучника и сделал выпад дядюшкиным мечом, целя в живот. Однако сэр Джеффри, даже пьяный, оказался настолько ловок, что ухитрился отбить удар и нанести ответный. Двое его ратников (остальные стерегли пленника) уже спешили на выручку.