Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы, конечно, можете сказать, что я слишком углубляюсь в детали, касающиеся различных боёв, в коих участвовал 2-й армейский корпус, но я повторю то, что уже писал: я нахожу удовольствие в воспоминаниях о великих войнах, в которых я принимал участие, и говорю об этом с удовольствием! Мне кажется тогда, что я нахожусь на поле боя в окружении моих смелых товарищей, которые почти все — увы! — уже покинули этот мир!.. Но вернёмся к Русской кампании.
Любой другой генерал, кроме Сен-Сира, после столь тяжёлых боёв устроил бы смотр своим войскам, чтобы приветствовать их за смелость и осведомиться об их нуждах. Но этого не произошло, потому что едва прозвучал последний выстрел, как Сен-Сир заперся в монастыре иезуитов. И что, по-вашему, он делал там целыми днями и частично ночами? Играл на скрипке! Это была его главная страсть, и лишь необходимость идти на врага могла отвлечь его от этого! Генералы Лорансе и Вреде, которым он поручил распределять войска, направили две пехотные дивизии и кирасир на левый берег Двины. Третья французская дивизия и две дивизии баварцев остались в Полоцке, где им было поручено возводить укрепления вокруг обширного укреплённого лагеря, предназначенного служить опорой частям, которые из этого важного пункта должны были защищать левый фланг и тылы Великой армии, готовившиеся к маршу на Смоленск и Москву. Бригады лёгкой кавалерии Кастекса и Корбино были размещены в 2 лье спереди от большого лагеря на левом берегу Полоты — маленькой речки, впадающей в Двину в Полоцке.
Мой полк расположился бивуаком возле деревни. Командир 24-го полка конных егерей разбил свой бивуак в четверти лье позади нас под прикрытием 23-го полка. Мы оставались там два месяца. Первый месяц обошёлся без единого рейда на дальние расстояния.
Узнав о победе, одержанной генералом Сен-Сиром на подступах к Полоцку, император послал ему маршальский жезл. Но вместо того чтобы воспользоваться этим случаем для посещения своих частей, новый маршал продолжал жить в ещё более полном одиночестве, если только подобное возможно. Никто не мог проникнуть к командующему армией. В результате солдаты прозвали его совой. Кроме того, хотя обширный Полоцкий монастырь имеет свыше сотни комнат, которые могли бы быть столь полезными для раненых, он захотел поселиться там один, считая, что делает очень большую уступку, разрешив поместить в общих помещениях монастыря высших раненых офицеров. К тому же они могли оставаться там всего двое суток, после чего товарищи были обязаны транспортировать их в город. Погреба и чердаки монастыря ломились от провизии, собранной иезуитами, там в изобилии находились вина, пиво, растительное масло, мука и т.д. Но маршал велел принести ему ключи от всех складов. Ничего не могло выйти оттуда, даже для того, чтобы направиться в госпиталь!.. Лишь с большим трудом мне удалось получить две бутылки вина для раненого Фонтена. Странно то, что маршал Сен-Сир едва ли использовал эти продукты для себя самого, потому что он был крайне воздержанным человеком и в то же время очень большим оригиналом. Армия громко осуждала его, и та провизия, какую маршал отказывался хотя бы частично раздать своим войскам, спустя два месяца оказалась добычей пламени и русских, когда французам пришлось покинуть горящий город и объятый огнём монастырь!
Глава XII
Продвижение Великой армии. — Взятие Смоленска. — Ней у Валутиной горы. — Битва при Москве-реке. — Различные эпизоды
В то время как на подступах к Полоцку и на берегах Дриссы происходили только что рассказанные мною события, император оставался в Витебске, откуда он руководил всеми операциями своих корпусов. Некоторые военные историки упрекали Наполеона за то, что он потерял много времени сначала в Вильно, где он оставался 19 дней, а затем в Витебске, где провёл 17 дней. Эти историки утверждают, что он мог бы лучше использовать эти 36 дней, тем более находясь в стране, где лето очень коротко, а зима начинает чувствоваться с конца сентября. Этот упрёк выглядит в какой-то степени обоснованным, но его можно смягчить, ответив, что, во-первых, император надеялся, что русские попросят мира, а во-вторых, существовала необходимость собрать в одном месте различные корпуса, ранее посланные преследовать Багратиона. И, наконец, необходимо было дать некоторый отдых войскам, которые, помимо обычных маршей, каждый вечер должны были отправляться на поиски провианта вдали от своих бивуаков, потому что отступавшие русские сжигали все склады и не было возможности каждый день регулярно раздавать французским солдатам продовольствие. Однако на протяжении долгого времени счастливым исключением из этого правила был корпус Даву, потому что этот маршал, который был столь же хорошим администратором, как и военным, задолго до переправы через Неман организовал огромные обозы, состоявшие из небольших повозок, следовавших за его армией. Эти повозки были наполнены сухарями, солониной и овощами. Их тащили быки, нескольких из которых каждый день забивали. Это давало провиант войскам и служило для поддержания солдат в нужной форме.
Император покинул Витебск 13 августа и, всё больше и больше отдаляясь от 2-го и 6-го корпусов, которые он оставил в Полоцке под командованием Сен-Сира, направился в Красный, где часть Великой армии оказалась лицом к лицу с врагом. Надеялись, что произойдёт сражение. Произошёл лишь небольшой бой с русским арьергардом. Последний был разбит и быстро отступил.
15 августа, в свой день рождения, император устроил парад войскам, которые с энтузиазмом приветствовали его. 16 августа армия вступила в Смоленск — крепость, прозванную русскими Святой, потому что они считали этот город ключом к Москве и защитой всей своей империи. Древние пророки предсказывали великие несчастья для России в день, когда падёт Смоленск. Это суеверие, заботливо поддерживаемое русским правительством, датируется той эпохой, когда город Смоленск, расположенный на Днепре, или Борисфене, был крайней западной границей Московии.
Король Мюрат и маршал Ней, прибывшие первыми к Смоленску, неизвестно почему подумали, что неприятель покинул эту крепость. Донесения, посланные императору, заставили его поверить в это, поэтому он приказал авангарду войти в город. Нетерпеливый Ней ждал лишь этого приказа: он двинулся к воротам города с небольшим эскортом гусар, но вдруг на наших
