Жизнь и реформы - Михаил Горбачев

В высказываниях Гонсалеса сквозила большая тревога, да он и не скрывал ее: что станет с Советским Союзом, сохранится ли союзное государство? Он дал понять, что в политических кругах Запада нарастает ощущение неясности при решении вопросов экономических отношений: с кем им придется иметь дело в будущем, с единым государством или с множеством самостоятельных партнеров? Поэтому его вывод был определенен: какова бы ни была внутренняя реформа в Советском Союзе, он должен оставаться единым субъектом международных отношений. По его словам, трудно было бы представить себе худшую ситуацию для всех, если произойдет дезинтеграция Союза. Это привело бы к разрушению складывавшейся инфраструктуры взаимоотношений Восток — Запад, имело бы крайне негативные последствия для европейского строительства, стабильности в мире, начавшегося разоруженческого процесса.

Я подробно информировал Гонсалеса о том, как мы решаем задачи реформирования структур власти в условиях нашего многонационального государства, об особой сложности и специфике этих задач в наших условиях. Сообщил, что незадолго до отъезда в Мадрид руководство всех республик получило мою записку с приложенным к ней проектом нового Союзного договора. Суть реформы Союза состоит в уходе от унитарного государства к суверенным республикам при эффективном центре, который, видимо, получит выражение в президентском варианте демократической структуры государственности.

— Своего рода территориальный пакт, то есть пакт между территориями, входящими в единое государство, — отреагировал Гонсалес.

— При том понимании, — уточнил я, — что наши национальные территориальные формирования будут иметь положение суверенных государств, добровольно объединяющихся в Союз. — Мы пришли к общему пониманию по этому вопросу.

Одним из важнейших событий первого дня визита стало посещение генеральных кортесов (парламента). Председатель конгресса депутатов Ф.Понс произнес очень теплую и содержательную речь. Затем слово было предоставлено мне. Я говорил о роли и месте Европы на новом этапе мирового развития, об ответственности европейцев за то, чтобы не был упущен открывшийся шанс.

Король Испании и королева София дали официальный обед. В тот день мне приоткрылось то, что я знал по рассказу других, — великолепный дар Хуана Карлоса I объединять людей разных взглядов и состояний.

Королевская чета пригласила нас на ужин во дворец Сарсуэла — личную резиденцию короля. Здесь мы познакомились с их сыном Фелипе, дочерьми Кристин и Элен. Для нас было интересно почувствовать тот внутренний мир, в котором живет семья короля Испании. Редко выпадают такие встречи, как в тот вечер под Мадридом. Было приятно отметить неподдельный интерес молодых людей к переменам в Советском Союзе, к нашей семье. Охотно они делились рассказами о своих занятиях. Гостеприимство располагало к продолжению беседы, но мы не забывали, что в гостях у короля и королевы.

Во дворце Монклоа — резиденции главы испанского правительства, где проходили официальные переговоры, — состоялось подписание совместных документов. Была принята Советско-испанская политическая декларация. Наши представители подписали также целый пакет документов по конкретным направлениям сотрудничества.

Из других важных событий визита отмечу встречи с генеральным секретарем ИКП Хулио Ангитой, с профсоюзными лидерами Испании — Антонио Гутьерресом (Рабочие комиссии) и Николасом Редондо (Всеобщий союз трудящихся).

Итоги официальной части визита мы с Гонсалесом подвели на совместной пресс-конференции.

Гонсалес высказался развернуто. Перестройка, сказал он, «с моей точки зрения, имеет один особый аспект. Речь идет о преодолении моделей конфронтации, поиске общей основы сосуществования для всего мира. Этот проект, этот советский план означает новую эпоху в международных отношениях. И наша страна заинтересована в политическом и экономическом успехе этой программы с тем, чтобы мы могли создать общие ценности, которые позволят нам жить вместе… Да, я социалист. Есть либералы, есть консерваторы. Пускай они остаются такими, но я хотел бы со всеми разделять ценности, о которых я говорил: свободу личности, свободу коллективов людей и свободу народов».

Волнующим событием стала встреча с учеными, преподавателями и студентами двух мадридских университетов, присвоивших мне звание почетного доктора.

Утром того же дня в студенческом городке университета «Комплу-тенсе» был открыт Институт советской науки и культуры, созданный этим крупнейшим в Европе университетом. Раиса Максимовна передала в дар институту библиотеку русской и советской литературы.

После официальной церемонии проводов, проходившей в королевском дворце Пардо, мы направились в Барселону. Там нас встречал наследник престола принц Астурийский Фелипе и председатель автономного правительства Каталонии Жоржи Пужоль. Пребывание в этом втором по величине городе Испании было недолгим. Но и здесь местные жители устроили нам самый горячий прием.

Фелипе Гонсалес в Москве

Следующая моя встреча с премьер-министром Испании произошла в первой декаде июля 1991 года в Москве.

Гонсалес был серьезно обеспокоен последствиями кризиса в Персидском заливе и событиями в Югославии, остро поставил вопрос об ответственности Европейского сообщества, о трудностях, связанных с выработкой единой политики, в том числе в отношении югославского кризиса. Рекомендовал на предстоявшей встрече с Бушем (который вскоре должен был прибыть в Москву) основательно обсудить ситуацию в Восточной Европе, дать Президенту США представление о реальном положении дел там.

Это вновь вернуло нас к международным делам. Солидаризировался с мнением, что у определенных сил могло появиться искушение использовать переходный этап, чтобы попытаться изменить соотношение сил, причем в целях, сходных с целями «холодной войны». Развязку в Персидском заливе некоторые попытались использовать отнюдь не на пользу новым международным отношениям. Я не мог отделаться от ощущения, что западные партнеры дальше разговоров о необходимости форсирования работы по созданию общеевропейских механизмов, предусмотренных Парижской хартией, не идут, выжидают. Рассказал о состоявшейся незадолго перед тем встрече с Колем в Киеве, обсуждении на ней ситуации в Югославии и в этой связи о соотношении принципов Парижской хартии и тех ее пунктов, которые касаются прав меньшинств. Тогда я сказал: настало время поднять вопрос об угрозе любого сепаратизма и националистического экстремизма в Европе.

Поделился с Гонсалесом своими размышлениями по поводу предстоявшей в Лондоне встречи с «семеркой», подчеркнув: без серьезных глубоких перемен в экономическом сотрудничестве политический диалог будет обречен на медленное удушение.

Фелипе воспринял все сказанное с пониманием. Откровенно поделился своими мыслями и тревогами.

— Исходной точкой нашего размышления с позиций международного сообщества, — сказал он, — является ясное осознание того, что Советский Союз, как бы он ни назывался, нам абсолютно необходим. Нам нужен Союз прежде всего как демократическое государство, и чтобы оно было сильным, а помимо демократии это недостижимо. Нам нужен Союз, где были бы решены территориальные проблемы и создана эффективная экономика, то есть четко определено движение в сторону создания смешанной экономики.

При этом Гонсалес весьма критически отозвался о рекомендациях гарвардских профессоров.

— При всем моем уважении к их авторитету, — отметил он, — я как политик предпочитаю больше доверять интуиции и здравому смыслу обычного главы семейства. Такую предельно централизованную экономическую систему, как ваша, невозможно изменить ни за 500 дней, ни даже в более длительные сроки. У вас идет процесс реформ, не описанный ни в одном учебнике. Адекватной теории для ваших конкретных условий нет и, думаю, быть не может.

Гонсалес высказал мнение, что нам легче пройти через фазу перехода за счет таких форм экономической организации, которые получили название «государственный капитализм». Именно государственный капитализм, считал он, может служить связующим звеном при переходе от засилья государственной собственности к нормальному рынку. Это тем более необходимо, что нельзя даже в условиях глубоких реформ допустить развала производящих отраслей. Нужно сохранить дееспособность общества, а это возможно путем мобилизации всех возможных ресурсов.

— Не следует, — откровенно сказал он мне, — возлагать чрезмерные надежды на внешние ресурсы. Во всяком случае, чтобы обеспечить приток зарубежных инвестиций, необходима особая внутренняя решимость самого Советского Союза. Положительное решение проблемы сохранения Союза позволило бы оказаться в выигрыше всем республикам. Те, кто полагает, что союзные структуры только мешают их благополучию, — уверенно заявил Гонсалес, — ошибаются, и жизнь, — провидчески заключил он, — неизбежно докажет это.