Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

в представлении Петра проходили московские события, происшедшие месяцем ранее чтения письма. На этот раз письмо Виниуса, управлявшего Сибирским приказом, переносило Петра еще на гораздо более далекий восток от Москвы. Виниус передавал, что получены известия о выходе из Китая великого каравана с камками, сказывают, больше 40 000 косяков; у купецких их людей есть золото хорошего качества; новые сибирские воеводы «зело смирны», а за прежними открываются многие татьбы и торговым людям «посяжки и налоги», т. е. поблажки и притеснения. Следствие производит дьяк Данило Полянский, о результате следствия Виниус обещает уведомить[1268].

8 декабря послы получили письмо из Вены от агента Стиллы с известиями, что султан Турецкий ищет мира, «к миру заносится», хочет прислать к цесарю для переговоров о мире посла, и французский король обнадеживает султана в том, что мир будет заключен, но цесарь без союзников заключать мира не будет и на весну собирается поставить 100 000 человек войска, конницы и пехоты[1269].

10 декабря Петр писал в Москву князю Ф. Ю. Ромодановскому; письмо касается недипломатической стороны деятельности посольства — закупки припасов для азовского флота и оружия для конных и пеших полков. «Min Her Konih, — пишет царь. — Писмо ваше государское, ноября 5 числа писанное, мне отдано декабря в 6 день, за которое вашей милости, благодарствуя Бога, до земли челом бью. Здесь, государь, вестей никаких нет. Покупки, которые приналежат к морскому каравану, от господина генерал-комисария (Ф. А. Головина) искуплены, также и ружье, которое приналежит к конным и пешим полкам; искупают же. Что станет впредь чиниться, писать буду. Из Амстрадама, декабря в 10 день»[1270].

Под 13 декабря сохранена в «Статейном списке» запись, в которой Петр вновь[1271] выступает как дающий указ государь. Собираясь писать грамоту польскому королю с извещением о та-ванской победе, посольство представило царю доклад о титулах короля, к которым надо было присоединять также и титулы его, как саксонского курфюрста, обстоятельство, не предусмотренное, конечно, статьями договора о вечном мире, касавшимися титулов московского и польского государей. На докладной выписке об этом подписан царский указ: «7206-го декабря в 13-й день великий государь царь… слушав сей выписки, указал в нынешней своей царского величества грамоте, какова готовится в посылку к королевскому величеству польскому о победе бусурманских войск, написать к его королевскому именованию титла и впредь к нему в своих царского величества грамотах писать по вечному мирному договору; так же как он и курфюрстом Саксонским был и ныне есть, и те титла в прибавку к тем польским писать же, кроме „святого“, где он пишется „святого римского государства арцымаршалом“, а писать „и римского государства арцымаршалок“; потому что в договорах вечного миру положено: что им, великим государем, Господь Бог получит в завоевании каких мест и городов от неприятелей, и теми городами и месты им, великим государем, писатись без умаления; и те новые титла в противенство почитаны быти не имеют, в когда теми новыми титлы писатся положено, то паче старые отставливать не довелось. Того ради великий государь указал те обои титла к его королевского величества имени в своих, царского величества, грамотах писать против того, как он сам к великому государю, к его царскому величеству, в своих королевского величества грамотах себя описует, кроме того, слова к римскому государству — „святого“. И сей его, великого государя, указ записать в „Статейной список“ и в записную книгу. Таков его, великого государя, указ, и выписку закрепил великой и полномочной посол думной дьяк и наместник Болховской Прокофей Богданович Возницын»[1272].

В тот же день, 13 декабря, Петр был в гостях у амстердамского купца Вильде, в альбоме которого сделал следующую собственноручную надпись: «Петъръ, бывѣi здѣсь ради нѣкоторьгхъ предгредущихъ дѣлъ. 1697 мѣсяца декабря въ 13 по старому [стилю]»[1273].

Пришедшая 14 декабря почта привезла Петру ряд писем от московских друзей от 12 ноября. Виниус сообщал, что известие о победе цесарцев при Центе отовсюду находит себе подтверждение, но самый достоверный свидетель, конечно, очевидец события, Адам Вейде. Дай Боже, чтобы «дивное пророчество» (о Цареграде, что в 1699 г. будет взят русскими), о котором Вейде писал из Вены, совершилось. «Однако ж под полским боком стоит еще князь де-Контий; не учинит ли какова разврату, от чего милосердый Боже сохрани. Однако ж нас из Риги веселили, что он по осми днях к дяде (т. е. к Людовику XIV) возвратится, понеже северные ветры гонят ево с моря домой, и мню, невозможно ему дале тут стоять за последующими стужами. Господин Лыков мало не ушол за другом своим князь Константином Осиповичем, понеже на ноге рожа, по сих огонь антонов на самой лодышки, и пошло вверх к колену; но успели Репкина позвать, которой, многое мясо сьгорелое вырезав, ныне в легчайшее состояние привел. Отсель новизн иных не имеем, точию что земля начинает здесь белою снежною одеждою одеватись: и чаю, и у вас, господ, шуба теплая из сундука начинает выходить». Л. К. Нарышкин уведомлял, что об отступлении от Тавани войск князя Я. Ф. Долгорукого, о котором, по-видимому, запрашивал Петр, ему отписано. Князь Ф. Ю. Ромодановский извещал о возвращении в Москву генерала П. И. Гордона со всем его полком и, вводя Петра в мелочи воинских распорядков в Москве, спрашивал, ставить ли солдат его полка на караул или нет. Далее Ромодановский касался в письме шутливой жалобы Виниуса на то, как он пострадал, будучи в «Тюхоловских владениях» государя-генералиссимуса. «Писал ты ко мне, господине, — читаем мы в его письме, — будто некоторой из славной провинции Тюхолей объеденными щеками и ушми отъехали, и тово в таких местах не бывало; нехто впрямь в беспаметстве напоменул Бахуса, писал о нас к вам; а у нас уже Бахуса забыли. А ваша слава никако же может забвенна быть, есть ваша слава чрез многие куранты к нам бывает; никогда не хотите забыть и нашего природного Ивашку (Хмельницкого), не так что Бахуса, и в том вы велми утвердились в таких радостях и нас забыли, многие почты к нам не писывали. А что, господине, писал ты ко мне, что промышляеш мне книгу, прошу я твоего жалованья: пожалуй, сыщи самых поверенных книг. А по твоему писму генералское дело из Судного приказу взял; будет в своем деле прав не будет, уже я над ним знаю, что чем ево наказать. Милостию Божию есть что мне делать и без переносимых дел». А. М. Головин также уведомлял о возвращении Гордона и извинялся за неисправность письма — писал его вскоре по возвращении из дома князя Федора Юрьевича, очевидно с попойки. Т. Н. Стрешнев упоминает, что донесение