Брутальная Падме, или Новая судьба королевы - Влад Войце
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скрыть нужное в резко возросших потоках и при сильно облегчённых правилах, будет много проще чем сейчас. Проще говоря, ситх элегантно тюкнул топором «Пацифистский пакт» по затылку. После такого этот свод правил, отчасти носящий негласные препоны — вынесут вперед ногами из Сената уже в самом ближайшем времени.
Что же, он добился желаемого максимально доходчивым и быстрым способом.
И пусть я бы не назвал это пока стартом полноценной войны ситха с Орденом, но вот началом гонки вооружений — наверняка.
***
(Четыре месяца спустя. Столица парламентской республики Аваэль. Планета Драман. Президентский дворец)
— Я не потерплю этого. Что там парламент о себе возомнил? Пока я президент, некоторые вопросы — чисто моя прерогатива. Или они решили что могут сделать меня своей фиктивной марионеткой, так следует напомнить им, что я вовсе не кукла, которую можно ставить в известность о подобных решениях, как о свершившемся факте.
Несколько обрюзгший мужчина лет шестидесяти, с одутловатым лицом и насыщенно блондинистой шевелюрой, за которыми явно бережно ухаживают, в раздражении ходил по кабинету. Метания и ущемленное самолюбие, заставляющее учащённо биться сердце, уже зарождали у него лёгкую одышку. Однако пока эмоции бурлили, он не мог остановиться.
— Ваше высокопревосходительство, — мужчина немного моложе президента, чуть сбавив тон, доверительно продолжил, — брат Тавел, парламентарии полагают, что этой девке пора дать по зубам. В последнее время, она совсем потеряла адекватность. Всё чаще её требования таковы, как будто мы её жалкие подданные, а не граждане свободной страны, — Спикер парламента, коим по «случайному» совпадению, являлся двоюродный брат президента, безуспешно пытался успокоить родственника.
— Зачастую, братец, знаешь, я ей немного завидую.
— Чему же?
— Твои парламентские крысы мнят себя главными в нашей стране, любой маломальский вопрос приходится решать путём такого количества уступок их хотелкам, что проще и не делать ничего. А ей, в этом плане, много проще.
— Ну, уверен, у неё хватает своих умников, — младший брат с намёком усмехнулся.
— Ты до сих пор веришь, что за ней кто-то стоит?
— Я испытываю закономерный скепсис, когда мне пытаются впарить, что всё, что ей приписывают, она сделала сама.
— Даже если и так, этот кто-то хочет крови. И глупо продолжать лезть на рожон. По сути, если отбросить казуистику, парламент разрешил диверсионную деятельность на территории её королевства.
— А что они могут сделать? Пусть только рыпнутся. Пока они будут разбираться с нашим флотом на границе, да оправдываться на Корусанте, где наш представитель подымет шум в Сенате, им самим прилетит от молодого графа. И в этот раз сомневаюсь, что дело ограничится, как последние несколько мелких стычек. Граф только и ждёт, когда королева подставится.
— А если нет? Она слишком самоуверенно себя ведёт.
— Молодая ещё, власть в голову ударила. А может дело проще, чем мы полагаем.
— Ты о чём? — президент наконец устал вышагивать по кабинету и сел на крупный кожаный диван, где обычно развлекался с юными стажёрками, что приходили по президентской программе «Свет будущего» из школ, которым патронировал президент. Президент очень любил скинуть стресс, раскладывая на нём школьниц с их молодыми красотками мамашами и используя их, желательно против воли, в своём оплоте власти.
— Возможно, нам просто кажется, что её положение устойчиво. В реале же, на неё ведь не могут не давить и родственники погибших или, — Спикер несколько пожевал губами, выбирая термин, но его прервал Тавел:
— Или родичи увезённых в рабство. Чего уж вилять, они давно проданы и перепроданы.
— Ну, пусть так, в конце концов чужих тут нет. И мы в любом случае тут не причём. К тому же есть информация, что группы чоммелльцев были многократно замечены в поисках увезённых.
— Так ты полагаешь, что она скорее не угрожает нам, а играет в показуху для своих?
— По мне, так это более вероятно, чем мнение, что она готовит что-то против нас, тем более учитывая её тёрки с Дуку. У них, если ты забыл, до сих пор война.
— Странная война. За десяток месяцев между ними кроме словесных нападок не было ничего, кроме одного крупного сражения, да десятка полтора мелких стычек, которые даже вместе не тянут на соразмерные первому их столкновению.
— Так они опасаются друг друга, это же элементарно, чего тут сложного? — позволил себе чуть покровительственно улыбнуться Спикер.
— Ты не забывайся, я тебе не один из твоих парламентариев. Я тебя по семейному в бараний рог скручу, если забудешь своё место, — выплескивая скрытое напряжение рыкнул Тавел, — тон то поубавь.
— Простите, ваше высокопревосходительство, — сделал покаянное лицо Спикер, лишь в глубине глаз его мелькнула на миг злоба, но тут же утонула в приторности и покорности.
— То-то, у нас хоть и парламентская республика, но Спикера назначаю я, — президент по бульдожьи уставился в лицо родственника.
— И я благодарен вам за то, что среди всех кнадидатов вы выбрали именно меня.
— Не забывай это и помни, что благодарность на хлеб не намажешь.
— Я помню, — с почтительностью наклонил голову двоюродный брат президента, тем пытаясь скрыть брезгливое выражение.
— Ты меня всё успокаиваешь, а вот ответь, почему в Парламенте ходят слухи, что ты наоборот, подзуживаешь наиболее ярых там? — с подозрением ткнул толстым пальцем в стоящего Спикера, развалившийся на диване президент.
Неизвестно, что бы ответил ненавидящий президента родственник, наверняка и нынче умело про вилял бы словесно. В парламенте он так натренировал свой язык, что наверняка и нынче обманул бы своего родственника — властного и жесткого президента, но в некоторых вопросах простоватого, если знать его немногие слабости. Главное не перегнуть, так как чуйка у «бульдога» стальная. Если он решит, что его предали, то действительно растерзает крайнее быстро.
На расправу он бывает скор, если не по его. Об этом особенно много могли бы рассказать те из мамочек, что столкнувшись со скрываемым сладострастием президента к себе и своим дочкам, с дуру решали возмутиться. Могли бы, не будь они в состоянии овощей после того, как он всё равно получал желаемое, только много более жестоко чем обычно.
Вот откуда в нём такое? Обычно пусть и несколько грубоватый и властный, но довольно адекватный. Но в некоторых вещах — та ещё гнида,
