Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

— Что? — воскликнул Гарри. — Каким образом мы вообще можем это узнать?

— Представьте себе эту сцену, мистер Поттер. Позвольте своему воображению дорисовать детали. Чудовище Слизерина — вероятно, какая-то огромная змея, с которой может разговаривать только змееуст, — завершает передачу всех известных ей знаний Тому-Кого-Нельзя-Называть, передаёт благословение Салазара и предупреждает, что Тайная Комната должна оставаться закрытой до тех пор, пока следующий Наследник Салазара не окажется достаточно хитроумен, чтобы её открыть. Будущий Тёмный Лорд кивает и отвечает…

— Авада Кедавра, — сказал Гарри, чувствуя как тошнота подступает к горлу.

— Правило двенадцатое, — тихо произнёс профессор Квиррелл. — Никогда не оставляйте источник своего могущества там, где его может найти кто-то ещё.

Гарри уткнулся взглядом в скатерть, которая украсилась на этот раз траурным узором из чёрных цветов и теней. Почему-то Гарри стало очень грустно, когда он представил эту сцену. Великий змей Слизерина всего лишь хотел помочь Лорду Волдеморту, а Лорд Волдеморт просто… в этом было что-то невыносимо печальное, что за человек мог так поступить с существом, которое лишь предлагало ему дружбу…

— Вы правда думаете, что Тёмный Лорд…

— Да, — коротко ответил профессор Квиррелл. — Тот-Кого-Нельзя-Называть оставил за собой немало трупов, мистер Поттер. Я сомневаюсь, что он стал бы делать исключение в данном случае. Если там были какие-либо артефакты, которые можно унести, Тёмный Лорд наверняка забрал с собой и их. Может, конечно, в Тайной Комнате и осталось что-то, заслуживающее внимания, к тому же если вы найдёте её, то докажете, что вы истинный Наследник Слизерина. Но не возлагайте на неё слишком много надежд. Я подозреваю, что всё, что вы там найдёте — останки чудовища, тихо покоящегося в своей могиле.

Некоторое время они сидели в тишине.

— Я могу ошибаться, — добавил профессор Квиррелл. — В конце концов, это только догадки. Я просто хотел предупредить вас, мистер Поттер, чтобы вы не слишком жестоко разочаровались.

Гарри коротко кивнул.

— Кое-кто может даже пожалеть о своей победе в младенчестве, — произнёс профессор, криво улыбаясь. — Если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть выжил, вы могли бы убедить его, как один Наследник Слизерина другого, передать вам знание, которое является и вашим наследием.

Улыбка искривилась ещё сильнее, будто высмеивая очевидную невозможность такой сцены, даже будь исходное допущение истиной.

Заметка на будущее, — подумал Гарри, ощущая лёгкий холодок и гнев, — тем или иным образом вытащить из разума Тёмного Лорда моё наследство.

Молчание затянулось. Профессор Квиррелл поглядывал на Гарри, будто ожидая от того какого-то вопроса.

— Раз уж мы затронули эту тему, — сказал Гарри, — я хотел бы спросить, как по-вашему вообще работает змеиный язык…

В дверь постучали. Профессор Квиррелл предупреждающе поднял палец и взмахом руки открыл дверь. Вошла официантка с огромным подносом, полным еды, причём держа его так, будто он ничего не весил (так скорее всего и было). Она поставила перед профессором тарелку с зелёным супом и бокал его обычного кьянти, а перед Гарри — тарелку с тонкими полосками мяса в густом соусе и его обычный стакан газировки с патокой. Затем официантка поклонилась, причём казалось, что она кланяется не формально, а действительно выражает глубокое уважение, и удалилась.

Когда она ушла, профессор Квиррелл вновь поднял палец, призывая к молчанию, и достал палочку. Он начал выполнять заклинания одно за другим и Гарри, узнав их, затаил дыхание. Мистер Бестер выполнял эту серию чар точно в таком же порядке, полный набор из двадцати семи заклинаний, которые нужно применять перед обсуждением любой по-настоящему важной темы.

И если даже обсуждение Тайной комнаты не считалось настолько важным…

Закончив с заклинаниями (он использовал тридцать заклинаний, три из них Гарри слышал впервые), профессор Квиррелл сказал:

— Теперь нас какое-то время не побеспокоят. Могу ли я доверить вам секрет, мистер Поттер?

Гарри кивнул.

— Серьёзный секрет, мистер Поттер, — добавил профессор Квиррелл. Он пристально смотрел на Гарри. — Его разглашение может отправить меня в Азкабан. Подумайте, прежде чем отвечать.

На какой-то миг Гарри даже удивился, почему этот вопрос так важен, учитывая его растущую коллекцию секретов. Затем…

Если этот секрет может отправить профессора Квиррелла в Азкабан, значит, профессор совершил что-то противозаконное…

Мозг Гарри сделал быстрые расчёты. Что бы ни было секретом, профессор Квиррелл не считал, что его незаконное деяние уронит его в глазах Гарри. Он не получит никакого преимущества, отказавшись узнать секрет. А если откроется что-то действительно нелицеприятное о профессоре Квиррелле, то Гарри будет очень полезно это узнать, даже если он пообещает держать услышанное в тайне.

— Я никогда не испытывал особого пиетета перед авторитетами, — ответил Гарри. — Авторитет властей — не исключение. Я сохраню ваш секрет.

Гарри не стал спрашивать, стоит ли раскрытие секрета той опасности, которую оно сулит Квирреллу. Профессор Защиты не был идиотом.

— Тогда я должен проверить, действительно ли вы потомок Салазара, — обронил профессор и встал из-за стола. Гарри тоже вскочил, скорее рефлекторно.

Очертания профессора расплылись, резко сдвинулись…

Гарри оборвал свой панический прыжок на полпути и замахал руками, чтобы удержать равновесие. В крови бурлил адреналин.

На противоположной стороне комнаты в метре от пола покачивалась голова ярко-зелёной змеи со сложными бело-синими узорами. Гарри разбирался в змеях недостаточно хорошо, чтобы определить вид, но он знал, что «ярко окрашенная» означает «ядовитая». Ирония ситуации заключалась в том, что после превращения профессора Защиты в ядовитую змею привычное чувство тревоги значительно ослабло.

Гарри сглотнул и сказал:

— Приветствую… А, шс-с-с-с, нет, а, приветс-с-ствую.

— Приветс-с-ствую, — прошипела змея. — Ты с-сказал, я с-слышал. Я с-сказал, ты с-слышал?

— Да, я с-слышал, — прошипел Гарри. — Ты анимаг?

— Разумеетс-ся, — отозвалась змея. — Тридцать с-семь правил, правило тридцать четыре: с-стань анимагом. Все рас-с-судительные люди с-становятс-ся, ес-сли с-способны. С-следовательно, очень редко. — В тёмных колодцах глазниц скрывались плоские глаза змеи, контрастные чёрные зрачки на тёмно-сером фоне. — С-самый безопас-сный с-способ общ-щатьс-ся. Понимаеш-шь? Прочие не поймут нас-с.