Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров - Юрий Брайдер

И здесь от домов не осталось ничего, кроме труб и фундаментов. И здесь пахло гарью и тленом. И здесь смогли выжить только крысы, вороны и мухи.

На ночлег они устроились в чистом поле, под кроной сахарного дерева, плоды которого теперь составляли их единственную пищу.

Третий поселок отличался от двух предыдущих лишь своими размерами (раньше тут, наверное, жило не меньше пяти тысяч человек) и тем, что на рыночной площади обнаружились целые горы хрупких, обгоревших костей, частично уже обратившихся в пыль и смешавшихся с золой. Окш, неплохо знавший эти места, вспомнил, что поселок славился производством горючей смолы и фонарного масла. Короче говоря, здесь было из чего развести большой и жаркий костер.

Подобрав массивную кость, судя по всему, принадлежавшую какому-то крупному копытному животному, Хавр сказал:

– Ну людей порешили – ладно. Но зачем скот губить?

– А куда его девать? – пожал плечами Окш. – За местных лошадей в Чернодолье никто и ломаного гроша не даст. А для коров нужны пастбища. Ты видел в Чернодолье пастбище?

– Молодцы максары, – сказал Хавр. – Уж если жечь, то все подряд! Уж если резать, то все под корень!

– На что ты намекаешь? – сразу набычился Окш.

– Ладно, – махнул рукой Хавр. – Не хватало еще нам поссориться… Ох, не нравится мне все это! Видел я на своем веку немало всяких бедствий. Шум, гам! Женщины воют, дети орут, мужчины бранятся. Хоть какая-то да жизнь! А здесь тишина. Могила.

– Это потому, что место тут такое неудачное. Вроде как у кулачного бойца рожа. Ей постоянно оплеух достается. А заднице хоть бы что.

– Не скажи… Если рожу всмятку разбить, то и заднице несладко придется.

Сделав столь глубокомысленное замечание, Хавр надолго умолк и вновь заговорил лишь после того, как они миновали плантацию хмеля, чьи пышные побеги обвивали наклонные деревянные опоры, каждая из которых была превращена в виселицу (правда, почти все петли уже пустовали, и виною тому было воронье, буквально застилавшее небо).

– Никого мы здесь не найдем! – заявил он, пытаясь перекричать многоголосый птичий грай. – По болотам надо пройтись, по лесам! Не может такого быть, чтобы совсем никто не уцелел!

– А кто тебе нужен? – Окш скривился, попробовав на вкус перезревшую шишечку хмеля. – Бабы, дети? Что с ними делать? Мужчины если и остались, одни инвалиды. Войско мы здесь не наберем, это уж точно. Теперь вся надежда на мое оружие.

– Интересно, как ты собираешься его изготовить, если вся страна действительно опустела? – Теперь, когда они уже покинули плантацию, превращенную в одно огромное лобное место, говорить можно было и потише, однако Хавр продолжал орать прямо Окшу в ухо: – У тебя не было ни литейной печи, ни настоящей кузницы! Все детали ты заказывал на стороне! Через меня или еще через кого-нибудь! Я прекрасно помню, сколько возов всякого добра ежедневно поступало в твою мастерскую! Кто теперь возьмется за эти заказы? Мы прошли четверть страны и не встретили ни единого живого человека! Посмотри туда! Видишь этот поселок? Конечно, сейчас его трудно узнать! Когда-то там жили ювелиры, одни из лучших в стране! Не знаю, что они там для тебя смастерили, но я отвалил им полсотни золотых! Где ты найдешь других таких ювелиров?

– В чем-то ты, конечно, прав, – кивнул Окш. – Трудности, безусловно, будут, и немалые. Но дело в том, что все нужные детали я заказывал в нескольких экземплярах. То, что мне не пригодилось, надежно спрятано на острове. А уж со сборкой я как-нибудь и сам справлюсь. Как говорится, не в первый раз. Вот видишь, ничего страшного не случилось.

– Кроме того, что народ, ради спасения которого заваривалась вся эта каша, погиб.

– Это пока неизвестно… – Окш вдруг замер, как ищейка, почуявшая след, но еще не определившая его направление окончательно. – Честно сказать, у меня самого успело создаться впечатление, что эта страна обезлюдела. Впервые в жизни, исключая, может быть, лишь краткий период, когда мне пришлось скитаться в глухих лесах на границе Чернодолья, я не ощущал присутствия других людей, их мыслей, страстей, желаний… Но, оказывается, это совсем не так. Невдалеке от нас кто-то есть. И даже не один человек, а целая толпа. Правда, я никак не могу разобраться в их мыслях. Очень уж они смутные, сумбурные, путаные. Каша, а не мысли. Но этому может быть немало причин. Страх, голод, лишения, раны, смерть близких…

– Ты хочешь сказать, что они сумасшедшие?

– Нет, почему же… Хотя крайняя степень отчаяния мало чем отличается от безумия.

– Мы должны обязательно найти их, – решительно сказал Хавр. – Хоть что-то да узнаем.

– Зачем их искать? Они сами идут нам навстречу.

– Вот и прекрасно!

– Только давай договоримся сразу, что зря тратить время не будем. Узнаем, что к чему, и двигаемся дальше. Хорошо, если бы у них оказались лошади…

Вскоре на тракте, в том самом месте, где он, прежде чем уйти за горизонт, превращался в ниточку, показалась плотная движущаяся масса. Определить с такого расстояния, кого там больше – людей или животных, было невозможно.

Хавр приложил ухо к дорожному покрытию, долговечному и основательному, как и все сделанное руками жестянщиков. Послушав сначала левым, а потом правым ухом, он вынес весьма обнадеживающее заключение:

– Похоже, нам и в самом деле повезло. Не знаю, сколько там лошадей, но они точно есть. Подковы так и цокают. Этот звук я ни с каким другим не спутаю.

– Трудно сказать, можно ли это назвать везением… – замялся Окш. – К сожалению, это не люди, а мрызлы. А возглавляет их парочка максаров.

– Вот так сюрприз! – Хавр вскочил с таким проворством, словно до врагов было рукой подать. – Нельзя этих гадов вот так просто отпускать! Если быстренько прикончить максаров, то и мрызлы сопротивляться не посмеют!

– Но от мрызлов мы ничего не узнаем, – возразил Окш, рука которого уже ласкала эфес клинка. – Более тупых существ, чем эти, редко встретишь. Я уже пробовал проникнуть в их сознание. Это даже не каша, это помои. Не знаю, из кого делают таких мрызлов, но только не из людей.

– Что ты тогда предлагаешь?

– Поболтаем с максарами.

– Вот так просто – возьмем и поболтаем? – усомнился Хавр.

– Почему бы и нет! Разве мы похожи на жестянщиков? Во мне сейчас максара за версту видно. Да и одежка подходящая. – Окш встряхнул полами синего атласного плаща, позаимствованного в кладовых Карглака. – Скажем, что мы на их стороне. А лошадей утопили на переправе.

– Не опознают они тебя?

– После того, что сотворила со мной Эштра? Никогда!

– Давай попробуем, – без особого энтузиазма согласился Хавр. – Ты в любом случае ничего не теряешь… Тебя ведь, в отличие от некоторых, железо уже не берет.