До самого рая - Ханья Янагихара

и я была в таком ужасе, что не могла перестать стонать, стонать, и бить руками по воздуху, и раскачиваться из стороны в сторону. Муж не знал, что со мной делать, и когда он пытался поймать мои руки в свои, я его отталкивала.

В ту ночь мне приснилось, что я вернулась домой с работы, готовлю ужин и слышу звук поворачивающегося в замке ключа. Но когда дверь открылась, это был не мой муж, а отряд полицейских: они кричали и приказывали мне лечь на пол, а их собаки с лаем бросались на меня. Я проснулась оттого, что звала дедушку, и муж принес мне воды, а потом сидел рядом, пока я не заснула снова.

На следующий вечер я готовила ужин, когда услышала скрежет ключей в замке, и хотя, конечно, это был всего лишь муж, я так испугалась, что уронила кастрюлю с картошкой на пол. Когда муж помог мне вытереть картошку от грязи и мы сели ужинать, он сказал:

– У меня есть идея. Давай придумаем пару кодовых слов, которые надо произнести при входе в квартиру, чтобы каждый из нас знал, кто за дверью? Я назову свое кодовое имя, а ты свое, и тогда мы оба поймем, что мы действительно те, за кого себя выдаем.

Я задумалась.

– А какие это будут слова? – спросила я.

– Так, – сказал мой муж, подумав. – Ты можешь назваться, например, коброй. – Наверное, вид у меня был удивленный или обиженный, потому что он улыбнулся. – Кобры очень свирепые. Они маленькие, но быстрые, а их укус смертельно опасен.

– А кем будешь ты? – спросила я.

– Сейчас решим, – сказал он, и я наблюдала за тем, как он думает. Он любил зоологию и любил животных. В тот день, когда мы с ним познакомились, по радио сообщили, что магеллановы пингвины официально признаны вымершими, и мужа эта новость огорчила: он сказал, что они прекрасно умели приспосабливаться, лучше, чем мы думали, и были человечнее, чем мы думали. Когда они заболевали, сказал муж, то уходили из своей колонии, чтобы умереть в одиночестве и чтобы никто из сородичей их не видел.

– Я буду мангустом, – сказал он наконец. – Мангуст может убить кобру, если захочет, но такое бывает очень редко. – Он снова улыбнулся. – Слишком много усилий. Так что они просто уважают друг друга. Но мы с тобой будем такими коброй и мангустом, которые не просто уважают друг друга, а объединяются, чтобы защитить друг друга от остальных жителей джунглей.

– Кобра и Мангуст, – сказала я, помолчав, и он кивнул.

– Это гораздо более грозные имена, чем Чарли и Эдвард, – отозвался он и снова улыбнулся, и я поняла, что он подшучивает надо мной, но по-доброму.

– Да, – сказала я.

Я рассказала Дэвиду эту историю во время одной из наших первых прогулок, когда он еще был техник на Ферме, а мой муж еще был жив. И потом, перед расставанием, стоя у двери, Дэвид сказал:

– А как насчет кодовых слов – вроде ваших “Кобра” и “Мангуст”? Так ты поймешь, что люди, которые тебя встречают, именно те, кого ты ждешь.

– Давай, – согласилась я. Это была хорошая идея.

Я сидела съежившись в середине лодки под скамьей. Лодка подпрыгивала и качалась, но продолжала плыть, и весла быстро и ритмично рассекали воду. А потом я услышала шум мотора, от которого задрожало днище лодки, и по мере того, как я прислушивалась, он становился все громче и громче.

– Твою мать, – выругался один из мужчин.

– Это один из наших? – спросил другой.

– Слишком далеко, не поймешь, – сказал первый и снова выругался.

– Какого хера этот катер здесь делает?

– Да хер его знает, – сказал первый мужчина и выругался еще раз. – Но деваться некуда. Придется рискнуть, будем надеяться, что это один из наших.

Он легонько толкнул меня ногой:

– Мисс. Сидите очень тихо и не шевелитесь. Если это не наши…

Но потом я перестала его слышать, потому что шум мотора стал слишком громким. Я вдруг осознала, что ни разу не спросила Дэвида, что делать, если меня поймают, а сам он никогда мне этого не говорил. Значит, он был уверен, что все будет именно так, как он описал? Или все на самом деле было спланировано заранее и меня везут к людям, которые отвезут меня куда-нибудь и что-нибудь со мной сделают? Уж конечно, Дэвид, который столько всего знал и столько всего предвидел, сказал бы мне, что делать, если что-то пойдет не так? Уж конечно, я не настолько беспомощна, что даже не додумалась спросить его? Я тихонько заплакала, прикусив уголок брезента. Может, я ошиблась, доверившись Дэвиду? Или не ошиблась, но с ним что-то случилось? Может, он арестован, или убит, или его исчезли? Что я буду делать, если меня поймают? Официально я никто: у меня даже нет с собой документов. Конечно, они могут сделать со мной что угодно, даже если бы документы были, но без них будет намного проще. Мне хотелось, чтобы у меня было дедушкино кольцо, и тогда я бы сжала его в кулаке и притворилась, что я в безопасности. Мне хотелось оказаться дома, и чтобы муж был жив, и чтобы я не переживала ничего из того, что произошло со мной за последние три дня. Мне хотелось, чтобы я никогда не встречала Дэвида; мне хотелось, чтобы он был сейчас со мной.

Но потом я поняла: что бы ни случилось, это конец моей жизни. Может быть, настоящий конец. Может быть, только конец той жизни, которую я знаю. Но в любом случае моя жизнь для меня не так уж и важна, потому что человека, для которого она была важнее всего, уже нет на свете.

– Эй! – раздался надо мной чей-то голос, но из-за шума мотора я не могла понять, кто это говорит – человек из нашей лодки или из той, другой, которая, как я чувствовала, уже плывет бок о бок с нашей, – и к кому он обращается. А потом с меня сдернули брезент, и я почувствовала на лице дуновение ветра и подняла голову, чтобы увидеть, кто меня зовет и куда мне предстоит отправиться дальше.

Глава 10

16 сентября 2088 г.

Дорогой мой Питер,

Пишу в спешке, больше такой возможности у меня не будет – человек, который каким-то способом переправит письмо тебе, стоит возле моей камеры, но через десять