Ксеноугроза: Омнибус - Питер Фехервари

— Отправляйся на Виселицу! — прорычал капитан, вонзая меч в растекающееся лицо монстра. Тот задергался, но Эмброуз крепко держал клинок, наслаждаясь странной опустошённостью внутри. Он смутно осознавал, что скучает по такому чувству.

— Готово! — заорал кто-то. — Крест, оно сдохло!

Капитан уставился на женщину в дыхательной маске.

— Тут ещё куча других уродов, — настойчиво добавила Рахель. — Пора валить, Крест!

Вскоре гвардейцы отыскали лестницу. Ступеньки её покрывала слизь, а крепежные болты явно ослабли. Клавель осторожно подергал трап и нахмурился — тот подался в его хватке.

— Взбираться можно только по одному, — сказал он.

Первым пошёл Трухильо. Пока он поднимался, Висельники укрылись за статуей погружённого в мрачные раздумья кардинала. Бойцы прислушивались к тому, как обитатели ямы ковыляют по лабиринту развалин. Казалось, что теперь существа бранятся между собой.

«Ссорятся из-за мертвых, — предположил капитан. — И наших, и сородичей».

— Залез, — воксировал Трухильо. — Лестница совсем плохая. Забирайтесь медленно.

Политофицер решил идти следом. Первый боец проверил состояние трапа, каждый следующий подъём становился опаснее предыдущего… Тот, кто поднимался вторым, рисковал меньше всех.

«Да что ты за комиссар вообще, Клавель?» — удивился Крест, и отнюдь не впервые.

— Так кто же ходит по твоей могиле? — спросила Рахель, когда они с капитаном остались наедине. Женщина говорила тихо, не сводя глаз с лабиринта.

— Моей могиле?

— У нас на Затонувших Мирах есть такая поговорка, — Рахель покачала головой. — Я имела в виду, что за дух преследует тебя? Не отрицай, это же очевидно.

— Дух, преследующий меня? — Эмброуз задумался. — Наверное, речь обо мне самом.

— Это понятно, работа у нас такая, — фыркнула женщина. — Нет, я же видела, как ты дрался за стеной. К тебе, друг, прицепился ещё один призрак.

Она показала на глазную повязку Креста.

— Может, дух как-то связан с этим?

— Нет, Рахель, глаз тут ни при чём, — покачал головой офицер. Его рука под перчаткой жутко чесалась, словно паразиты вернулись довершить начатое. — Я…

— Залез, — воксировал Клавель. — Следующий — капитан Крест.

— Вас поняла, — отозвалась Рахель. — Давай, Крест.

Эмброуз хотел возразить, но понял, что лишь зря потратит время, а сочащийся сверху унылый солнечный свет быстро тускнел. Утро ещё не закончилось, но на Искуплении это почти ничего не значило. Тучи понемногу сгущались, погружая гору в извечный сумрак.

— Потом расскажешь мне свою историю, — сказал капитан, забираясь наверх. — Только призрак может узнать другого призрака, рядовой.

Подъём продолжался долго. Ступеньки, перемазанные скользкой слизью, то и дело начинали дрожать, вынуждая остановиться. Крест уже ловил ртом воздух, когда Трухильо помог ему перевалиться через край. Яма под ними окончательно погрузилась во тьму.

— Залез, — передал Крест. — Выбирайся оттуда, Рахель.

— Поняла тебя. Поднимаюсь.

Женщина была уже в паре метров от вершины, когда лестница громко заскрипела и сильно покачнулась. Плазмомётчица замерла. Бросившись ничком, Эмброуз и Трухильо протянули ей руки.

— Хватайся, боец! — потребовал капитан.

— Трап выдержит, — отозвалась Рахель. — Мне просто надо…

С визгом раздираемого металла лестница оторвалась от стены и слегка накренилась. Покачавшись, она замерла на мгновение — и плавно унеслась по дуге во тьму вместе с живым грузом. Через несколько долгих секунд гвардейцы услышали, как трап с грохотом обрушился на развалины, и отродья шумно завопили в ответ.

— Рахель! — крикнул Крест.

Ответа он не ждал и не получил.

Последние лучи света уже угасли, когда трое выживших продолжили путь. Клавель, судя по всему, имёл четкое представление о планировке аббатства, поэтому двое других молча следовали за ним. Эмброуз решил, что комиссар изучил схему помещений перед заданием, но, если и так, сведениями он ни с кем не поделился. Политофицер уверенно направлял бойцов всё выше и выше, на самые верхние этажи монастыря. За исключением погребальной ямы, здание было практически целым и, видимо, необитаемым, но в нём везде чувствовалась давящая атмосфера.

— Здесь, — произнёс Клавель, останавливаясь в конце коридора с чередой колонн. В стене перед гвардейцами находилась круглая металлическая дверь с рельефным гербом ордена, которому принадлежало аббатство: кинжаловидного терния, окружённого цепями. Поверхность заслонки покрывали царапины и следы гари, но урон явно был несущественным. Большую часть кладки возле люка разбили, однако под ней находился тот же непробиваемый металл.

— Не смогли войти, — заметил Трухильо, — и свихнулись от злости.

— Я не понимаю, как нам добиться большего, — Крест похлопал по двери ладонью. — Похоже на сплошную сталь.

Он огляделся.

— Даже кодовой панели не вижу.

— Механизмы Святой Гавани сокрыты от глаз, — сказал комиссар, — и врата её откованы из адамантия. Отойдите в сторону, капитан.

«Теперь ты даже не притворяешься, — подумал Эмброуз, пропуская Клавеля. — Наверное, маскарад больше не нужен, потому что мы на месте?»

Политофицер коснулся вершины терния, подождал несколько секунд, затем провел пальцами вдоль шипа, вновь остановился, сдвинул ладонь влево и описал дугу вдоль цепей до наивысшей точки окружности. Помедлив, комиссар убрал руку и начал последовательность заново.

— Чем он занялся? — хмуро спросил Трухильо.

— Наверное, в люк встроён какой-нибудь гаптический сенсор, — несмотря на подозрения в адрес Клавеля, происходящее заинтриговало капитана. До того, как пойти в солдаты, Эмброуз был ученым, и любознательность по-прежнему жила в нём. — Вероятно, он запрограммирован распознавать определённые тактильные шаблоны.

Висельник непонимающе взглянул на Креста.

— Открывается жестами, — пояснил тот и добавил, когда политофицер в очередной раз сбился: — Хотя не уверен, что он знает верный шифр.

Множество попыток спустя раздался благозвучный перезвон, и заслонка начала вращаться по часовой стрелке, медленно ввинчиваясь вглубь стены. Задвинувшись почти на метр, люк резко отъехал вправо и скрылся в специальной нише.

— Ничего не трогать, — предупредил комиссар и шагнул внутрь.

Имперцы зашли в маленькую комнату с потолочным куполом чуть больше четырёх метров высотой. У дальней стены находился каменный столик, поверхность которого покрывали встроенные панели какого-то устройства. Хотя в помещении целый век никто не появлялся, циферблаты и экранчики на них по-прежнему светились. Рядом лежало перевёрнутое кресло с высокой спинкой, окружённое грудой книг и размотанных свитков; очевидно, они рассыпались при падении мебели. Слева, в глубоком алькове, располагались пустая койка и базовые удобства. Справа бойцы увидели алтарь.

— Семь Преисподних, — выдохнул Крест, изучая реликвию в его центре — округлый барельеф из тёмной бронзы, прибитый к стене тяжёлыми железными шипами. На нём изображалось сплетение созвездий, опутанных терниями, а из середины его смотрело крупное лицо, расчерченное прямыми линиями шрамов. Плоть мученика пронзали колючки, глаза его были зажмурены, а челюсти стиснуты, будто он пытался сдержать болезненный вопль. Невыразимый ужас и жестокая пытка искажали орлиные черты создания, но его узнал бы каждый из людей. Подобные иконы сотни раз встречались Эмброузу во время странствий.

Перед ними был Бог-Император Человечества.

— Тут никого нет, — пробормотал Трухильо. — Это как понимать?

«Никак, — обеспокоенно подумал Крест. — Здесь явно кто-то заперся. Куда они делись потом?»

Сверху донесся механический скрежет, с которым раздвинулись щиты, закрывавшие купол. За витражным стеклом царила почти такая же темнота, как и внутри, хотя на часах был полдень.

— Источник энергии ещё действует, — сообщил Клавель от пульта управления. — Они рассчитаны на столетия работы, но нужно было попасть сюда, чтобы убедиться.

Вытащив из гнезда на панели кристалл с голозаписью, политофицер убрал его в ранец вместе с несколькими инфокубами, после чего опустился на колени и начал перебирать рассыпанные книги.

— Ты не комиссар, — сказал Крест, подходя к нему.

— Я много лет провёл в этой должности, — отозвался Клавель, не прерывая поисков, — но Империум потребовал сменить её на более важную службу.

Обнаружив том в лазурной кожаной обложке, он кивнул, засунул книгу в ранец и вернулся к пульту.

— Здесь никого нет, — указал Эмброуз. — Тебе такое не кажется странным?

— Это не имеет отношения к заданию, — Клавель покрутил несколько верньеров, в ответ на что вокс-передатчик, встроенный в стол, с треском вернулся к жизни. Столь мощная станция, вероятно, могла отправлять сообщения по всему Кольцу Коронатус, а то и на орбиту Искупления.