Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Делль Виктор Викторович

Еще много цветов. Гроздья бананов, которым не суждено созреть, тяжело опустились. Разгар поздних яблок и груш. Поспевают мандарины.

Очаровательные дни конца бархатного сезона. Море чаще бушует, чем летом, но от этого оно не хуже. Иной северянин, мечтая о том, о сем, или просто без мысли наслаждается прибоем, шорохом песка, скрежетом гальки и часами торчит на берегу, позабыв о времени обеда.

Одно жалко: уж очень сократился день, ночь уж очень длинна. Вечером, чтобы погулять под черным, не совсем знакомым небом – здесь звезды немного другие, – достаточно жакета или пиджака. Температура воздуха – восемнадцать градусов, – столько же, сколько обязаны «держать» в московских квартирах управдомы согласно постановлению Моссовета.

Дни и вечера Нелли Окуневой были так заняты, что ей удавалось лишь урывками встречаться с Серго. Седьмой класс занимается в первой смене. Мать окончательно свалила на девочку все заботы по домашнему хозяйству, а покупки и готовка – вещи хлопотливые. Девочка недосыпала: она решила иметь одни пятерки и будет их иметь. Аттестат с пятерками позволит ей выбрать хороший техникум. Под хорошим понимался тот, где дадут общежитие и стипендию.

Еще около десяти месяцев, и она навсегда уйдет. Нелли начертила себе в общей тетради крохотный табель-календарь и точкой гасила ушедший день. Потом она быстро подсчитывала, сколько осталось, – это доставляло ей удовольствие. После лета все в школе нашли, что Нелли очень повзрослела. Классная руководительница сказала:

– Тебе можно дать не пятнадцать, а все семнадцать лет, Окунева.

И это было приятно…

Утром 6 ноября почтальон принес Антонине Окуневой извещение на посылку. Александр давно предупредил ее телеграммой с условным содержанием (в тексте ни слова о посылке!), и Антонина ждала обещанного с радостным нетерпением: Гавриил не появлялся, с Ганькой покончено.

Тогда, в августе, вернувшись из Н-ка, Окунев рассказал жене, что Ганька, вероятно, украл порученное ему золото. То самое, те пять с половиной килограммов, которые Антонина с такими волнениями получила в Г-тах. Муж рассказал жене, что отдал брату сразу весь металл.

– И ошибся, сильно ошибся! Тебя учил правильно, а сам свалял дурака, – признался Александр.

С металлом Ганька уехал на день и сгинул. По рассказу мужа, Антонина поняла, что он ждал брата в Н-ке дня четыре и уехал, так как ждать дольше было неудобно из-за Ганькиной хозяйки, да и не к чему: упущенного не воротишь.

К самому факту пропажи Александр относился довольно равнодушно:

– Где наше не пропадало! Наверстаю. А, Тоня?

Антонине же, мимо которой так или иначе проскочили бы эти килограммы металла, горевать было и вовсе нечего. Исчезновение Гавриила покрыло ее связь с Томбадзе. А ведь до «золотой» части отношений Антонины с Леоном братья Окуневы, начни они сводить между собой расчеты, наверняка добрались бы. Антонина продала Томбадзе свыше пятнадцати килограммов золотого песка.

При всей самоуверенности женщина с содроганием думала о предстоящем объяснении с обоими братьями. Гавриил, чтобы захватить в свои руки сбыт золота без посредства Антонины, пошел бы и на разоблачение ее любовной связи с Леоном. Конечно, Александр не съел бы ее, руки коротки, а все же…

Но Ганька, как видно, не успел ни о чем толком поговорить с братом. Возвращаясь в Сендуны, Александр приказал жене больше никаких дел с Ганькой не иметь, даже если он отдаст деньги за металл. Антонина получила адрес Арехты Григорьевича Брындыка, будет ездить в Н-к сбывать металл. Жена постаралась уверить мужа, что сумеет обойтись без Ганьки.

«А точно ли сумела уверить? А не нашел ли он, волчья шкура, другое местечко для желтого песочка?» – такими мыслями Антонина тревожила себя немало и что ни день, то больше: посылочки нет и нет!.. И вот наконец-то она, вот оно, золотишко, которым Антонина распорядится сама, не деля ни с кем барышей!

Соображая, что Леончику всего сразу давать тоже нельзя, чтобы не получилось, как с Ганькой, Антонина наспех мазнула губы, подщипнула брови, поправила крашеные с подклеенными ворсинками ресницы и полетела на почтамт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тревог и сомнений, преследовавших ее обычно, не было. Но она все же удовлетворенно отметила встречу женщины с «полными ведрами», счастливо происшедшую в тот момент, когда она вышла на улицу.

На почтамте Антонина начала с того, что свернула в зале налево к телеграфу и послала Леончику телеграмму обычного для таких случаев содержания:

«Тоскую целую Нина».

«Милый примчится через пару-тройку дней…» – с такой мыслью она расписалась в получении посылки и вышла на улицу в наилучшем расположении духа.

Все деньги за дом были уже внесены. В полновесной посылке было золото, – она считала по опыту, – не меньше пяти килограммов. Следовательно, ей «очистится» немало. Предстоящее свидание с Леоном Томбадзе возбуждало и иные приятные ощущения.

По пути она решила, что в Н-к, к Брындыку, она с частью золота все же съездит. Не будет ли это выгоднее для нее, чем комиссия, получаемая от Леончика?

Метрах в трехстах от почтамта ее остановили двое, предъявили какой-то документ, смысл которого как-то не сразу дошел до сознания, и предложили вернуться. Поняв, Антонина внутренне вцепилась в какую-то бессмысленную надежду.

В кабинете директора почтамта работники милиции установили личность Антонины Филатовны Окуневой. Вызванная из отдела посылок служащая дала показания, что именно эта гражданка получила именно эту посылку за таким-то номером почтового отправления и что это ее собственноручная расписка в получении.

Приступили к вскрытию посылки, распороли парусину, подняли крышку ящика: из тряпья извлекли увесистый мешочек золота-шлиха, на этот раз миновавшего жадные лапы шайки.

Фотограф сделал несколько снимков по мере накопления улик: посылка до вскрытия, после вскрытия, содержимое, мешочек золота.

Владетельница посылки заявила, что ей ничего не было известно о содержимом. Вела она себя не то что спокойно, скорее – смирно. Все установленные законом акты и протокол она подписала с оговорками о своем незнании и непричастности.

Нестеров наблюдал. Вчера он прилетел на самолете и организовал операцию. С утра вместе с приглашенными понятыми он сидел в кабинете директора почтамта, молча просматривал газеты, журналы.

Поглядывая на часы, понятые скучали. Нестеров волновался: Окунева могла и не прийти сегодня за посылкой. В маленьком ящике могло не оказаться золота. Окуневу могли предупредить об аресте мужа. Нестеров действовал быстро. Он знал, что после ареста Окунева его жена не получала телеграмм из Восточной Сибири. Но разве не могли воспользоваться чужими адресами? Может быть, сейчас Окунева готовится к выполнению какого-то плана, сама обдумывает или советуется, как избавиться от посылки, какую подготовить версию.

За Окуневой следили, и Нестерову принесли бланк поданной ею телеграммы. Нина? Условная подпись, условная телеграмма! Задерживать отправку Нестеров не имел права. Он распорядился передать текст по назначению, подлинник же изъял для приобщения к делу.

Приемщица телеграмм была вызвана для опознания подательницы телеграммы.

Почтамт уже проверял свой архив, чтобы установить, какие почтовые отправления получала Антонина Филатовна Окунева, а через областное управление связи по всем отделениям области давалось такое же задание.

Образцы золота из этой посылки отобрать и послать в Москву для установления в Институте золота происхождения шлиха; для той же цели и для сличения с золотом, найденным в подброшенном конверте, послать образец в Сендунское отделение милиции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нестеров связался по телефону с отделением милиции Н-ка, просил об установлении личности Леона Томбадзе и о наблюдении за ним. Следователь думал о местных скупщиках золота. Телеграмма на имя Томбадзе стала первой нитью.

Новые факты требовали немедленных действий. Следствие – борьба двух сторон. Кто захватит инициативу? Боевое решение. Нужно уметь сразу превращать мысль в действие.