Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

«Отход» Высоцкого от простого народа (хотя многие считают, что он, наоборот, к нему приближался) произошел во второй половине 60-х, когда он в полемике либералов и державников окончательно выбрал сторону первых. И написал «Песню о джинне», где вволю посмеялся над русским духом, изобразив его в виде «грубого мужука». В последующих своих сатирических песнях Высоцкий только и делал, что издевался над этим «мужуком», изображая его то алкашом, то жлобом, то недалеким пролетарием и т. д. Женитьба на иностранке только усугубила этот процесс, поскольку еще больше приблизила Высоцкого к еврокоммунизму и, наоборот, отдалила от народа и его традиционного миропонимания. Высоцкий взял на себя миссию повести этот заблудший народ к свету, не осознавая, что на самом деле в роли заблудшего выступает сам поводырь. В Высоцком победил рационалист, а не традиционалист.

В тех же западных компартиях водораздел пролегал по этой же линии: традиционализма (его исповедовали настоящие коммунисты) и рационализма (он был уделом еврокоммунистов). В итоге победили представители второго. Как пишет все тот же А. Ортис:

«Западные компартии и вместе с ними левая интеллигенция Европы стали анализировать Советский Союз так, будто речь шла о западноевропейскеом обществе. СССР рассматривали через призму институтов и ценностей, которые возникли в Западной Европе в Новое время. Считалось, что Октябрьская революция обязана была развить эти институты и ценности, поскольку социализм в глазах левых был продолжением европейской модели либерального общества, только лишь с тем отличием, что в нем была устранена бедность и разрешены проблемы справедливого распределения экономического богатства. Когда итальянские, испанские и французские коммунисты обнаружили, что общество в Советском Союзе совсем другое, они начали отходить от него. Они не поняли, что русский коммунизм, советская модель построения социализма рождены самой жизнью, русской историей, которая задавала траекторию развития. И эта история предопределила фундаментальные отличия от тех форм, в которых, как передполагалось, социализм должен был воплотиться в Западной Европе…

Признание особенностей советского социализма не привело западных коммунистов к серьезному изучению его природы и характеристик. Напротив, следствием стало его отрицание и принижение, так что в лучшем случае его признавали как искревленный, испорченный социализм. Это — проблема не только европейского и вообще западного коммунизма… Западные коммунисты поняли невозможность экспортировать советскую модель в Западную Европу. Но в то же время они ошиблись, посчитав, что эта советская модель была «неправильной» и для самого СССР. Из этого вытекал приговор СССР и отказ от него. И дело тут не в максимализме западных коммунистов, проблема глубже. Причина — в фундаментальных культурных различиях между советской и западноевропейской моделями социализма…»

Возвращаясь к событиям января 75-го и французской пластинке Высоцкого, отметим, что это было очередным реверансом советских коммунистов в сторону французских. Москва очень боялась, что ФКП, все это время более-менее лояльная к ней, будет переходить на радикальные позиции еврокоммунистов Италии и Испании и все сильнее дистанцироваться от нее. Чтобы не допустить этого, Москва избрала два подхода: материальный (еще более обильные денежные вливания) и идеологический. Поскольку «проект Высоцкий» для того и был создан, чтобы искать компромисс с Западом в вопросах идеологии, становится понятной и история с пластинкой «Шан дю Монд». Правда, выйдут эти диски только после смерти певца (в 1981 году), но связано это будет опять же с большой политикой (с очередными изменениями в ней), о чем речь обязательно пойдет впереди.

В начале февраля в Париже прошла церемония вручения литературной премии писателю Андрею Синявскому, где Высоцкий присутствовал. Причем он прекрасно отдавал себе отчет в том, что посещение церемонии может выйти ему боком при возвращении на родину (ведь Синявский в Советском Союзе считался отщепенцем), но все же переступил через собственный страх, памятуя о том, что Синявский в 50-е годы был его преподавателем в Школе-студии МХАТ и всегда хорошо к нему относился. Недаром же годом раньше (в июне 74-го) Синявский включил имя Высоцкого (пусть и без упоминания оного, но все прекрасно поняли, о ком именно идет речь, поскольку были приведены строки из ранней песни Высоцкого «Серебряные струны») в свой труд «Литературный процесс в России» (собственно, за него и вручалась премия). Цитирую:

«…Мы в награду за отсутствие печатного станка, журналов, театров, кино („И чего-чего у нас только нет! и крупы нет, и масла нет…“ — из анекдота) получили своих беранжеров, трубадуров и менестрелей — в лице блестящей плеяды поэтов-песенников. Я не стану называть их имена — эти имена и так всем известны, их песни слушает и поет вся страна, празднуя под звон гитары день рождения нового, нигде не опубликованного, не записанного на граммофонную пластинку, поруганного, загубленного и потому освобожденного слова.

У меня гитара есть, —Расступитесь, стены, —Век свободы не видатьИз-за злой фортуны,Перережьте горло мне,Перережьте вены,Но только не порвитеСеребряные струны…

Так поют наши народные поэты, действующие вопреки всей теории и практике насаждаемой сверху «народности», которая, конечно же, совпадает с понятием «партийности» и никого не волнует, никому не западает в память и существует в разреженном пространстве — вне народа и без народа, услаждая лишь слух начальников, да и то пока те бегают по кабинетам и строчат доклады друг другу, по инстанциям, а как поедут домой, да выпьют с устатку законные двести граммов, так и сами слушают, отдуваясь, магнитофонные ленты с только что ими зарезанной одинокой гитарой…» (Как мы помним, у Высоцкого даже песня об этом есть 72-го года рождения, где он признается, что «меня к себе зовут большие люди — чтоб я им пел „Охоту на волков“.)

Судя по всему, Высоцкий был знаком с этой работой Синявского («самиздат» он регулярно почитывал, как советский, так и заграничный — последний через Марину Влади и других французских знакомых) и уже поэтому должен был почтить своим присутствием церемонию награждения. В итоге он оказался в одной компании со многими высланными из СССР лицами: тем же Александром Солженицыным, к примеру. Отметим, что это произошло спустя несколько дней после разговора Высоцкого с Демичевым. То есть наш герой прекрасно отдавал себе отчет, что эти его контакты с отщепенцами могут поставить крест на выпуске его советского диска-гиганта, но удержаться не смог. Почему? Видимо, рассчитывал, что пронесет, что его лукавство пересилит лукавство властей. Не пересилит.