Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ли Усинь не смог скрыть злую гримасу, но выбора не было. Он заставил себя улыбнуться и передал желтый шелк Сюэ Мэну.
При свете свечей все наблюдали за происходящим.
Чу Ваньнин встряхнул шелковый платок, взглянул на него и вдруг изменился в лице:
— Заклинание освобождения....
— Именно. Старейшина Чу, мне известно, что вы на время запечатали дух Ло Сяньсянь, а перед отъездом передали эту вещь единственной дочери семьи Чэнь и велели всей семье читать это заклинание каждый день в течение десяти лет.
— Это правда.
— В таком случае, оно написано рукой старейшины Чу. Вы же не будете оспаривать этот факт?
— И это правда.
— Но, старейшина Чу, в конце каждой строки этого заклинания есть дополнительный знак. Вы ведь не можете не знать, что он означает?! — Голос Ли Усиня вдруг зазвучал высоко и торжественно. — Это символ Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять. Он отменяет действие заклинания, обращая его на вред людям. Каждый раз, когда кто-то из семьи Чэнь читал это, активировался и знак отмены. Призванные подобным образом темные силы, в конце концов, сломали печать и свели с ума призрак девы Ло. Семья Чэнь не владеет магией. Кроме старейшины Юйхэна, который передал им этот шелк, кто еще мог бы научить их такому сильному темному заклятию?!
— Старик, не смей обливать людей грязью! — Сюэ Мэн впал в ярость. — Если мой учитель захотел бы убить этих людей, стал бы он искать обходные пути? Разве сложно подделать почерк в одном только символе? Говорите, что это нарисовал мой учитель, а я говорю, что какой-то ублюдок дорисовал знак по дороге, чтобы подставить нас!
Ли Усинь рассмеялся:
— Ах, молодой господин Сюэ Цзымин, правильно ли младшим влезать в разговоры старейшин?
Ему ответил Сюэ Чжэнъюн:
— Глава Ли, с вашей стороны было несправедливо обвинять Юйхэна только из-за куска шелка. Ребенок прав, почерк можно подделать. Если кто-то поставил своей целью бросить тень на имя старейшины Чу, достаточно было немного потренироваться, чтобы дорисовать символ к его заклинанию, и было бы сложно распознать подделку.
— Тогда я должен спросить, когда у старейшины Чу появились такие враги? Кто готов потратить столько времени и сил, чтобы навредить ему?
Мо Жань, молчавший все это время, вдруг рассмеялся.
Ли Усинь посмотрел на него и, вспомнив былую грубость этого юноши, нахмурился:
— Над чем ты сейчас смеешься?
— Я смеюсь над тем, что вы обсуждали это так долго, но все равно кое-что забыли.
Сюэ Чжэнъюн с любопытством спросил:
— О чем ты, Жань-эр?
— Хотя читаю я мало, но все же имею представление о том, как именно работает знак Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, и я даже знаю, как его нужно рисовать, — с улыбкой заявил Мо Жань. — Смотрите, разве это не он?
Стоило ему договорить, и на кончике его пальца появился алый светящийся след духовной силы. Прислонившись к колонне, Мо нарисовал в воздухе изысканное заклинание Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, которое внешне напоминало прекрасный алый фейерверк.
— Сукин сын, а ты крут! Когда успел научиться? — изумился Сюэ Мэн.
Мо Жань с улыбкой ответил:
— Это было в одной из книг учителя, и я решил, что оно выглядит забавно. Вот, оцените! — с этими словами он легонько стукнул зависшую ярко-алую руну и заставил ее медленно взмыть в небо над головами всех присутствующих, слегка мерцая огненными искорками.
— Может теперь сравним символ на шелке с тем, который нарисовал я?
Ученики Пика Сышэн не выказали особого страха или удивления от его действий. Заметив, как Чу Ваньнин равнодушно бросил ткань на столик перед ним, казалось, молчаливо соглашаясь с рассуждениями Мо Жаня, они дружно кинулись сравнивать.
Поначалу ученики Усадьбы Битань просто недоверчиво смотрели на них, но, не сдержав любопытства, вскоре присоединились к общему обсуждению, придирчиво сравнивая два символа.
Наконец, все они пришли к единому мнению о том, что заклятье на шелке и то, что нарисовал Мо Жань, были почти одинаковыми, как будто их создал один и тот же человек.
Тут глупый выскочка из учеников Ли Усиня снова решил вмешаться. Указав на Мо Жаня, он закричал:
— Вот и отлично! Отлично! Сам себя выдал! Это ты убил всех жителей!
Мо Жань: — ...
Чу Ваньнин вдруг спросил:
— Маленький ученик, как мне обращаться к тебе?
— Хм? Вы спрашиваете мое имя? — дурак на мгновение удивился, а потом высоко поднял голову и гордо заявил. — Воздержусь от поклона, можете обращаться ко мне тринадцатый ученик Чжэнь Цунмин[91.2].
Мо Жань фыркнул.
А Чу Ваньнин, напротив, будто и не заметил иронии. В конце концов, он сам назвал себя когда-то «пугающим до смерти». Поэтому Юйхэн только холодно отчитал его:
— Молодому поколению нужно научиться молчать, когда говорят старшие.
Этим предложением он вернул грубость, допущенную ранее в сторону его учеников. Ли Усинь только покраснел, выслушав это замечание. Он был зол, но что он мог сделать? Хмыкнув, глава Ли язвительно заметил:
— Ученик старейшины Чу, очевидно, очень талантлив. Такие поразительные способности в столь раннем возрасте! Это заклинание начертано на уровне самого старейшины Чу, и не отличишь.
Мо Жань хмыкнул:
— Глава Ли, дело тут вовсе не во мне. Если вы сможете правильно начертать этот знак, то сделаете это точно так же, как и мой учитель.
Ли Усинь уставился на Мо Жаня.
— Что ты имеешь в виду?
Мо Жань улыбнулся:
— Десятки Тысяч Волн, Обращенных Вспять — сложное заклятье. Важна и сила нажатия, и длина линий, и плотность рисунка. Знак не должен отличаться даже в мелочах, поэтому, кто бы его ни нарисовал, он будет таким же, и почерк тут совершенно ни при чем. Если в рисунке будет допущена хотя бы малейшая неточность, заклинание просто не сработает.
— Пустая болтовня! — вынужденный публично выслушивать поучения от младшего, Ли Усинь покраснел от стыда, а жидкая бородка подрагивала от гнева. — С чего бы заклинанию быть таким сложным? Хотя никогда раньше я не изучал эту технику, но мне совершенно ясно, что ты несешь чушь! Не болтай попусту, мальчишка!
— Он не «болтает попусту».
От этого холодного замечания Ли Усинь хоть и растерял часть своей уверенности, все же сердито повторил:
— Чу Ваньнин, стоит ли потакать пустым слухам! Откуда
