Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

– А что, бабушка?

– Еще четыре дня тебе посветит солнце, – сказала ведьма.

Мрак посмотрел вверх. Тучи затянули небо с запада на восток, не оставив щелочки. И по тому, как медленно ползли, чугунно тяжеловесные, было ясно, что небо очистится не скоро.

– Гм… Тогда я проживу дольше, чем думал.

Ведьма произнесла сварливо:

– Это так говорится. Солнце все равно светит, дурень. Даже тебе и даже сквозь тучи. Ничего-то ты не знаешь! В Книге Судеб, где записаны даже жизни богов, гор, рек и всей земли нашей, есть и твое имя, как имя всяк живущей твари… Никто изменить или подправить свою судьбу не властен, но посвященные в тайны – это я о себе – могут проникнуть внутренним взором сквозь толщу земли и узреть эти дивные огненные строки!

Мрак сказал угрюмо:

– Бабка, я все знаю. Всяк, кому через неделю лечь под дерновое одеяльце, проживет те дни по-своему. Один – в плаче к богам, другой – в загуле, третий поспешит набить морду обидчикам, четвертый… А я – пятый.

– Хочешь умереть с оружием в руках? – спросила ведьма понимающе.

– Дело не в том.

– Почему? Для мужчин это очень важно.

Мрак покачал головой:

– Для меня важнее… даже не знаю, что важнее. Чувствую, аки пес, но сказать не могу. Только пасть зря разеваю. Я ж из Леса, грамоте не обучен. Прости, бабка, но ежели четыре дня осталось, то устройство ли мира мне обсуждать?

Ведьма непонимающе смотрела в удаляющуюся спину человека, которому жить так мало. Мужчин понять трудно. Слишком разные. Когда миром правили женщины, было все проще. И мир стоял в спокойствии, никуда не рыпался.

Жаркое нетерпение съедало его, он велел оседлать любого коня и подвести к крыльцу. Надо успеть доскакать до Куявии, увидеть Светлану и умереть у ее ног!

Земля покрылась плотными сумерками. Небо стало темным, фиолетовым до черноты, но впереди между небом и землей текла широкая река из огня и горящего металла. О темный берег неба плескали багрово-красные волны, уже остывающие, затем переходили в пурпур, а посредине полыхала оранжевая река, горящая, из злого легкого огня, раскаленная, дальше снова был пурпур, за ним темно-багровое небо, что тяжело наваливалось на мрачную землю.

Гонта стоял на крыльце, багровые отблески плясали и на его лице.

– Кровь, – сказал он благоговейным шепотом. – Кровь богов залила полнеба!

– Приметы пророчат кровавую бойню и на земле, – отозвался Ховрах.

Страшно и трепетно было видеть это буйство огня. На мир ложились черные сумерки, темнело небо. На земле уже стало черно, но огненный закат зиял как огромная кровавая рана.

– В той стороне – Куявия, – произнес Гонта многозначительно.

Он сошел по ступенькам, припал ухом к земле. Сверху он напоминал распластанную в пыли лягушку. Мрак наконец бросил с нетерпением:

– Что учуял?

– Я слышу далекий стон, – ответил Гонта печально. – И тихий женский плач…

Послышались тяжелые шаги. Гонта вскочил, отряхнул одежду. Ухо осталось в желтой пыли, волосы припорошило красновато-желтым. Еще не поворачиваясь, Мрак уже знал, кто идет. Шелестели чьи-то голоса, наконец в поле зрения появился белокурый отрок, отступил в сторону.

Гакон Слепой держался особенно ровно, торжественно. Волосы были расчесаны и убраны под широкий бронзовый обруч. Он был в доспехе.

– Приветствую тебя, герой, – сказал Мрак. – Что скажешь?

Гакон широко улыбнулся. Это было как вспышка молнии, что осветила двор. Белые зубы блестели как жемчуг.

– Угадай!

– Угадал, – ответил Мрак сердито. – Тебя только там недоставало.

– Мрак, – сказал Гакон укоризненно, – ты же видишь, такая жизнь мне в тягость. Я живу в вечной тьме…

– Мальчишка стал твоими глазами, – ответил Мрак. – Ты даже не держишься за него, как слепцы.

Гакон кивнул, но улыбка была печальной:

– Мы придумали знаки. Я угадываю по его шагам, шарканью, притопыванию, куда идти, повернуть, подняться. Еще мы оба щелкаем пальцами… ну, и всякое разное. Но все равно мужчины должны уходить со славой!

– Это со мной-то? – спросил Мрак иронически.

– Мрак, я чувствую, чем все кончится. Я хочу быть с тобой. И буду!

Он повернулся и ушел в ту сторону, где уже седлали коней. Мрак увидел, как там собираются люди, шепчутся, смотрят в их сторону. Все больше появляется людей с оружием. Наконец собралась целая дружина, ожесточенно спорят, чуть не дерутся. Злые голоса стали совсем озлобленными.

Мрак нахмурился, ибо все, что отвлекало от мыслей о Светлане, раздражало.

– Что надо? – потребовал он резко.

Из кучки ратников протолкался вперед сотник Кречет. Суровое лицо старого воина было сосредоточенным. Он кивнул, сказал коротко:

– Мы едем с тобой.

– Звали только нас троих, – бросил Мрак резко. – Поеду я, еще Гонта… если Медея отпустит. Вы останетесь охранять Медею.

– Бесчестье ехать вам без людей, – сказал Кречет. – Разве ж можно как простолюдины! А с Медеей и так останутся ее голоногие воины. Я посчитал, на каждого из вас должно быть не меньше чем по дюжине человек. Я подберу из добровольцев.

Мрак прямо посмотрел в глаза старого дружинника:

– А ты слышал, что говорят?

– Что никто не вернется живым?

– Да.

Суровая улыбка тронула губы сотника.

– Нас не спрашивают, когда забрасывают в этот мир. Но дальше мы сами решаем, как жить.

– Но здесь вы будете жить, – возразил Мрак.

Сотник удивленно вскинул брови:

– В бесчестье разве жизнь?

– Но я сам велю вам остаться, – сказал Мрак сурово.

Кречет покачал головой. Голос стал печальным:

– Ты обрекаешь нас на бесчестье. Воевода едет на верную смерть, а его воины из тепла и уюта смотрят вслед? Нет, воинская честь выше даже твоих приказов. Мы все равно поедем вслед. Так лучше уж вместе.

Мраку надоел бесполезный спор, отмахнулся:

– Мужчина должен знать, что делает. Поступайте как знаете.

Он ушел, а повеселевший Кречет строго опросил пять сотен богатырей из числа тех, кто рвался ехать с Мраком. Поляниц брать не позволил. Потеря женщин невосполнима, а мужики что: одного хватит, чтобы все окрестные веси обрюхатил. Таким образом, с ним вместе набралось сорок богатырей. Правда, одного пришлось погнать с позором: скрыл, дурень, что еще не женат вовсе, а Кречет отбирал только тех, у кого дома оставалось не меньше двух детей. Нельзя, чтобы хоть один род пресекся!

Все уже были на конях, разъяренный Кречет хотел кликнуть охочих на замену, но с крыльца весело заорали:

– А меня не считаешь?.. Ха-ха! Слава богам, я все еще не боярин!

Отроки с веселыми воплями бегом подвели к крыльцу коня с роскошной попоной. Ховрах с их помощью взобрался, сопя и краснея от натуги, но поводья ухватил уже сияющий, довольный, что