Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, разве жаба зверь?
Он уже отступал, когда жаба в последнем усилии сдернула край шкуры, и охотник увидел лицо человека. Он присвистнул изумленно, пригоршней смахнул иней с его глаз. Лицо замерзшего было худое, изможденное, такие замерзают раньше других, но в нем виднелись следы былой силы и грубой мужской красоты с ее могучими челюстями, выступающими надбровными дугами и прямым носом с широкими ноздрями…
Второй охотник раздраженно оглянулся, когда услышал за спиной грузные шаги. Его младший брат уже взвалил на плечи замерзшего.
– Одурел? Ему уже не помочь.
– Попробовать надо. Он еще не превратился в ледышку. А пещера, где живет ведьма Эмела, близко.
Старший застонал – младший всегда находит себе трудности. Если бы не его умение подкрадываться к зверю и метать стрелы без промаха, три старших брата уже вытолкали бы взашей из дому.
– Ведьма там редко бывает, – сказал он уже без надежды.
– Тогда уж ничего не поделаешь, – вздохнул младший.
За скалой ветер был злее. Похоже, уже и младший пожалел, что взялся нести замерзшего, но из упрямства не спускал с плеч тяжелого человека, в то время как брат со стонами и вздохами нес барана.
Когда впереди показалась скала с глубокими трещинами, старший опять вздохнул, заворчал. Младший, сцепив зубы, опустил спасенного на землю, затащил в щель, пятясь, а когда из темноты послышалось дуновение теплого воздуха, воззвал громко:
– Эмела!.. Эмела, мы нуждаемся в твоей помощи!
Теплым воздухом пахнуло сильнее. В нем были запахи стряпни, но вместе с ними – ароматы трав, настоек, воска и лечебного меда. Блеснул красноватый свет. Затем донесся далекий женский голос, старческий, но сильный:
– Кто там?
– Путники! – крикнул младший охотник. – Эмела, мы подобрали замерзающего. Еще жив, но это только-только.
Огонь приблизился. Охотник различил высохшую руку, что сжимала факел. За ним смутно виднелась женская фигура.
– А кто там, у входа? – спросил голос.
Охотник оглянулся. Тень у входа поспешно отодвинулась. Он не сумел удержать веселости в голосе:
– Мой старший брат. Который все знает и все может. Он не верит в колдовство.
– Тогда пусть мерзнет, – ответила женщина равнодушно. – А ты неси своего… спасенного.
Была боль во всем теле. Он чувствовал, как его раздирает, потом трясло, корчило, подбрасывало. Судороги выворачивали руки и ноги так, что едва не лопались жилы. Когда корчи отпустили, он лежал распластанный на ворохе шкур, раздавленный, будто по нему проскакал табун коней. И обессиленный, желающий только умереть как можно быстрее.
Затем в сознание проникли два голоса. Мужчина и женщина негромко беседовали, но, прежде чем он начал понимать смысл слов, ноздри дрогнули раз-другой, поймали запахи, и он уже знал, где он, кто сидит над его распластанным телом, что едят и что будут есть позже.
– Зачем? – шепнул он.
Губы почти не двигались. Он чувствовал, как промерз, как насквозь промерзли и все тело, внутренности, сердце. Его не услышали, потому что голоса продолжали журчать с той же неторопливостью. Он наконец начал понимать смысл.
– …да не жалко мне трав… И горной смолы не жаль. Это ты зазря нес его столько.
– Ничего, – возразил другой голос, молодой и сильный. – Пусть ему и осталось жить до первого снега, но все же и лишний денек жизни на дороге не валяется!
– Ну-ну… Он умирал счастливым, ты ж видел улыбку на его лице. Когда замерзают, то это легкая и приятная смерть. А какой умрет теперь?
Мрак ощутил, как два взгляда пробежали по его телу. Он буквально чувствовал, как ощупывают лицо, скулы, челюсти, пытаются поднять опущенные веки.
– Да, – донесся наконец мужской голос, в котором появились другие нотки, – такие так просто не мрут.
– И не замерзают, – сказала женщина задумчиво.
– Какая-то тайна… Он должен был бы умереть, перебив толпы врагов!
– Или что-то свершив. Такие люди умеют строить… или ломать.
Мрак ощутил по движению воздуха, что мужчина поднялся.
– Ну, это твое дело – отгадывать тайны. А я простой охотник… Пойду, а то брат начнет глодать барана прямо с шерстью.
Послышались шаги, потом – изумленный возглас. На грудь Мрака шлепнулось что-то тяжелое, холодное, мокрое. По лицу пробежал быстрый горячий язык.
Сразу два голоса:
– Жаба!
– Так это… Неужели тот, о ком столько говорят?
Голоса звучали громче, назойливее. Мрак заскрипел зубами, но открыл глаза. И снова закрыл, ибо жаба радостно топталась по лицу, сопела в уши, кусала за нос, наступала холодными, как сосульки, лапами на глаза.
– Как она сюда попала?
Мужской голос ответил растерянно:
– Эта жаба пыталась растормошить его. Но я не думал…
– Эх ты! Как такая бедненькая сумела добраться по твоим следам?
Мрак пошевелил рукой, пальцы нащупали Хрюндю. Это был комок льда, ее трясло, но вытаращенные глаза смотрели с любовью и обожанием. Над ним стояли, глядя на него с радостным оживлением, старая женщина, очень старая, и простоволосый молодой мужик в одежке из бараньей шкуры.
– Очнулся? – спросил мужик довольно. – Ну вот и хорошо. Я только малость помог твоей жабе. Вряд ли дотащилась бы. Отдыхай, а я побег. Брат мой уже воет.
Он явно не ждал от Мрака слов благодарности, кивнул и ушел, а женщина присела близ Мрака на корточки:
– Меня зовут Эмела. Ты помнишь, что умирал от голода и холода? Такое уж твое горькое счастье.
Мрак смотрел в ее сморщенное лицо, худое, со старческими пятнами, но полное жизни. Глаза блестели, как у молодой девочки.
– Помню ли… Да, я все помню.
Она внимательно смотрела в его измученное лицо. Кивнула, видя, что говорит совсем о других воспоминаниях. Мрак равнодушно наблюдал, как она отодвинулась в глубину пещеры. Послышались голоса, но далекие, ведьма явно переговаривалась с другими ведьмами.
Потом в поле зрения снова появилось ее лицо. Глаза смотрели серьезно и печально.
– За тобой прибудут.
Она ждала некоторое время, но ему было все равно, кто прибудет и что с ним сделает. Тело мертво, только и чувствовал холодные лапы озябшей Хрюнди.
Часть IV
Глава 42
Сперва он равнодушно смотрел на лица, что то появлялись, то исчезали, потом начал узнавать, но без всякого интереса или удивления.
Он находился в прикордонной крепости. Когда-то ею владел Волк, но после возвращения Додона ушел в горы. Не стал дожидаться, когда явится грозный Рогдай, пожжет и порушит. Теперь это было пожаловано Медее.
С вялым интересом Мрак обнаружил, что слишком часто перед ним мелькает знакомое лицо, но то ли давно не бритое, то ли с зачатками
