Тысяча порезов - Сергей Павлович Бакшеев

он висел. Еще бутылку из-под водки, зажигалку и окурок. Вот снимки улик, – доложил оперативник и выложил фотографии.

– По заключению Лопахина Журихин выпил двести граммов водки, а бутылка на снимке пустая.

– Остальное выпил его убийца. Подельник в нападении на Петрова.

Майоров пытливо посмотрел на Валеева. Борьбы взглядов не получилось. Внимание Валеева было сосредоточено на фотографиях.

Марат узнал зажигалку с логотипом «Ауди» и успокоил себя – это не обязательно та, которой он пользовался в автосалоне. Но выкуренная наполовину сигарета той самой марки, что у него в кармане, заставила бывалого опера побледнеть. Кто еще так борется с курением?

Следователь возразила Майорову:

– Ваня, это лишь версия. Точно мы не знаем.

– Скоро узнаем, – заверил Майоров, продолжая глядеть на Валеева. – Вещьдоки я передал в лабораторию. Головастик что-нибудь накопает.

– Тогда подождем результатов. На сегодня всё!

Майоров попрощался и ушел, едва не задев плечом Валеева.

Елена убирала в стол документы и хотела спросить Марата: они вместе едут домой? Но тот в спешке покинул кабинет, собираясь кому-то звонить. Опять в тайне от нее!

Спустя минут Елена вышла в коридор, собираясь упрекнуть мужа, однако Марата в здании Следственного комитета уже не было.

Глава 23

Валеев пришел домой поздно. Всё это время Елена сознательно ему не звонила – пусть сам объяснится. Ввалился в ее кабинет, разведал о смерти Беспалого и смылся ни слова ни говоря! Так поступают в нормальной семье? Или они теперь каждый сам по себе? Тогда пусть ужин себе готовит, а ей достаточно салата.

Марат вошел в комнату. Елена не удержалась от язвительного замечания:

– Ночевать все-таки явился.

Марат промолчал, будто не расслышал. Елена уткнулась в планшет: ну ладно, сейчас спросишь об ужине, и я тоже ничего не услышу.

Но она услышала шаги. Не на кухню, а в спальню. Там щелкнул выключатель, скрипнули дверцы шкафа, застучали передвигаемые вешалки. Что за дела?

Елена вошла в спальню. Марат рылся в шкафу и вываливал на кровать свое белье и походную одежду. На нее не отреагировал. Как так! Это она должна игнорировать его, а не наоборот.

– Ты что творишь? – выплеснула раздражение Елена.

– Где мои трекинговые ботинки?

– В прихожей где-то наверху, – по-хозяйски ответила Елена.

Марат вернулся в прихожую, встал на стул, раздвинул дверцы шкафа-купе и достал пакет с ботинками. Немного подумал и прихватил дождевик.

– Зачем это тебе? – не удержалась от вопроса Елена.

– Завтра утром я уезжаю.

– Куда?

– Туда! Трехмесячная командировка, я подписал все бумаги.

– На войну? – Елена пошатнулась и оперлась о стену, чтобы не потерять равновесие.

– Какая война. Командировка в зону СВО.

– Марат, у нас маленький сын. Тебе уже за сорок. Пусть молодые едут.

– Я сам решил. Так будет лучше.

– Что лучше? Для кого лучше?

– Для меня, для тебя, и вообще.

– Ты еще про страну скажи.

– И России тоже! – резко ответил Марат, возвращаясь в спальню.

Елена семенила сзади и раздражалась с каждым словом:

– А-а, я поняла. Ты из-за спора с Сергеем Петелиным? Мужик сказал, мужик сделал. Да что вы, как мальчишки! Сергей улетел в Стамбул и забыл о пьяном споре. Ничего ты ему не докажешь! Остановись!

Марат разложил вещи на кровати. Выгреб из тумбочки все носки.

– Кажется всё взял. Как думаешь, в рюкзак поместится?

– Марат, еще не поздно… Давай, ты заболеешь. Внезапно! Давление, сердце, радикулит!

Елена вцепилась в руку мужа. Марат разжал женские пальцы и сунул в ладонь банковскую карту.

– Я оставлю карточку, куда будут перечислять деньги. И в случае чего… Ну это, родным компенсация положена. Пин-код скину эсэмэской.

Побледневшая Елена почувствовала слабость в ногах и опустилась на кровать. Сжала руки коленями, чтобы не раскидать собранную мужем одежду. Вихрь мыслей в голове выплеснул наверх бюрократическую нелепость.

– Мы даже не расписаны. Формально, не родные, – промолвила она.

– Как же мы упустили! – согласился Марат. – Я оставлю завещание. Где бумага? У нас есть чистый лист бумаги?

Марат сам нашел листы, сел на кровать рядом с Еленой и принялся писать, склонившись над тумбочкой.

– Свой паспорт я помню, а твой был где-то в телефоне. Надо точно, чтобы не придрались, – бормотал он, перенося данные на бумагу.

Елена причитала:

– Марат, еще можно что-то придумать. Марат, у нас Саша…

– Сегодняшняя дата. Готово! – объявил Валеев. – Лена, хватит хныкать. Сфотографируй меня вместе с завещанием.

Он встал около стены и держал заполненный документ на уровне своего лица. Елена взяла телефон, направила ватной рукой на Марата, и у нее защемило под сердцем. Она несколько раз щелкнула и без сил опустилась на кровать.

Марат проверил снимки. Текст на бумаге не читался.

– Да что ж такое! – громко выругался он.

На шум из своей комнаты выбежала Настя, увидела маму, украдкой смахивающую слезинки:

– Мама, в чем дело? Валеев, что ты с ней сделал?

– Настя, сфотографируй меня, чтобы был виден текст и лицо.

– Что происходит?

– Снимай! И сохрани снимок для мамы.

Когда с завещанием было покончено, Марат принес рюкзак и стал запихивать в него вещи. Елена убедилась в неотвратимости мужского решения, вытерла слезы и вмешалась:

– Так ничего не влезет. Отойди. Я сама! И аптечку надо сформировать.

Сборы успокоили ее. Елена приготовила запоздалый ужин. Уже за полночь, сидя на кухне и подперев голову рукой, она смотрела, как ее мужчина ест. За последние дни Валеев сильно изменился, а она так и не разобралась, почему.

– Марат, ты убегаешь. От чего? Не от меня же?

– Лена, ты лучшая.

– Тогда что тебя гнетет?

– Я тут думал… За всё в жизни надо платить. И за ошибки тоже.

– Какие ошибки?

– Чем серьезнее ошибка, тем выше расплата.

– Там погибают. Расплата за что?

Марат нехотя признался:

– Неудачная встреча с осведомителем.

– С Беспалым?

– Неважно.

– Виктор Журихин мертв!

– И ничего не скажет, – выдохнул Валеев.

– А должен был? Марат, ну почему ты молчишь? Я же вижу, всё началось в тот вечер, когда напали на Петрова. Что тогда случилось? Расскажи.

– Пусть Петров расскажет.

– Опять двадцать пять! Ты с ним прилюдно разругался. Он угрожал отправить тебя в командировку…

– Вот я и еду. Сам! Чтобы не думали, что струсил. И тебе будет легче.

– Одной с ребенком?

– Для Саши есть бабушка. А в остальном… Я же вижу, что меня подозревают. Начну оправдываться, только хуже сделаю. Тебе будет проще вести следствие без меня.

– Тогда скажи, почему ты заменил куртку на новую? Где старая?

– Я не буду оправдываться, – повторил Марат.

– Ты видел, кто напал на Петрова?

Марат протер слипающиеся глаза и посмотрел на часы:

– Мне бы