Одержимость мажора - Мила Реброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, проблемы всё же есть? – делаю я шаг назад, но Мирзоев не отстает и прижимает меня спиной к стене.
– У тебя есть шанс отказаться, Губастая, – наклоняется он, игнорируя мой вопрос. – Всего один шанс, можешь развернуться и уйти, – шокирует он меня.
– Что значит могу уйти? – не понимаю я. С чего бы такая щедрость? Кто сначала платит за секс, а потом отказывается? Может, для него была важна победа, а не сам секс? В конце концов, секс он может получить в любое время от кого-то более сговорчивого, чем я.
– А то и значит, разворачиваешься и уходишь, а если нет, то я возьму всё что хочу. Ты будешь полностью в моей власти, пока я не решу иначе. Наш договор продолжится, и ты не будешь иметь права отказать мне в чем-либо, – накрывает он большим пальцем мою нижнюю губу, отчего по телу тут же пробегает волна мурашек.
Должна признать, что близость Халида всегда так действовала на меня. Словно его возбуждение передавалось мне. Вон как заволокло глаза мажора похотью и желанием.
И он еще говорит уйти…
Черт! Мне бы воспользоваться столь щедрым предложением и уйти, но вот только я не хотела уходить. Не хотела опять быть нищенкой, которая воспользовалась подаянием. Если бы мне нужна была благотворительность, я обратилась бы к Риде. Андрей помог бы мне, но кем бы я себя по итогу чувствовала? Знаю, многие скажут, что лучше быть попрошайкой, чем шлюхой, но, когда ты всегда выступаешь просящей стороной, это не кажется меньшим из зол.
– Может, ты прекратишь болтать и мы уже перейдем к делу? – выгибаю я бровь и кусаю его за палец, отчего его глаза темнеют еще больше.
– Помни, что у тебя был шанс, Губастая! – рычит он, прежде чем подхватить меня под попку и накрыть мой рот поцелуем. Язык с ходу врывается в рот, а руками мажор крепче прижимает мои бедра к себе, обвивая мои ноги вокруг своего торса. Целует так, словно мы вечность этого не делали, хотя это не так. Он уже целовал меня сегодня.
Воздуха катастрофически не хватает, но мне так нравится происходящее, что я сама не даю ему отстраниться. Я словно отпустила все сдерживающие себя рычаги и наконец смогла расслабиться и принять тот факт, что, хотя мажор и заплатил мне за секс, я всё же получала удовольствие от его действий не меньше, чем он. Нужно было просто прекратить строить из себя жертву и врать самой себе.
Не знаю, когда это случилось. Когда я перестала испытывать отвращение к мажору и поняла, что его внимание не становится досаждающим, а скорее желанным. Ждала его сообщений, с трепетом открывала окошко с текстом, чтобы увидеть, что он мне напишет. Ждала того, как он приедет на своей крутой тачке, повезет меня в университет, угостив очередной вкусняшкой.
Пыталась себя убедить, что мне неприятно его внимание, не нужна забота, противны навязанные поцелуи. Даже перепалки с ним стали доставлять удовольствие, хотя я себя убеждала, что выдавливаю слова для ответов ему.
Но сколько можно себе врать? Он помогал мне, как никто другой. Спас моего брата, окружил меня заботой, не давил и не требовал, а ждал, пока я сдамся.
Неужели я так просто продалась? Гадко это осознавать и понимать, какая я на самом деле, но вместе с тем классно наконец отпустить себя и попробовать забыться.
Главное – не влюбиться. Убрать из головы розовую вату и держать в уме, что он меня купил, а значит, не сможет относиться как к нормальной девушке. Будет считать шлюхой.
Едва эти мысли появляются и начинают звучать на повторе, убираю их прочь, отпихиваю и заставляю голову опустеть. Позволяю властвовать эмоциям. Изучаю свое тело на предмет того, что ему нравится.
Губы Халида скользят по коже, оставляя горячие влажные дорожки, меня словно стегают плетью до ожогов, эти полосы невидимы, но я всегда буду ощущать их как клеймо. Его клеймо. Мужчины умеют клеймить, оставляя след навсегда, ведь первого не сравнить ни с кем, он становится самым важным по сравнению с другими.
Никто еще не делал этого со мной, а Халиду я позволяю. Целовать меня в шею, за ушком, покусывать мочку, потихоньку опускать вниз полотенце и освобождать грудь. Его хриплое дыхание доносится до слуха, он дышит как зверь в гоне, не может себя сдерживать, и я млею от того, как он одержим мною. Я думала, то, что между нами произойдет, будет механическим актом, но Халид старается, чтобы меня подготовить.
Теоретически я представляю, что будет, но страх просачивается сквозь туман и начинает мной руководить. По мере того как обнажается мое тело, съеживаюсь. Халид это замечает, напрягается и поднимается повыше, оторвавшись от ласк груди, чтобы посмотреть мне в глаза. Его потемневшую радужку залило чернотой.
Вдруг понимаю, что он нравится мне внешне, он ведь такой красивый. Как я могла это игнорировать? Как могла думать, что не стану жертвой его привлекательности? Нет, я сразу была обречена. Провал был лишь вопросом времени.
– Боишься? – срывается с его губ тихий вопрос, сказанный хриплым голосом.
Можно соврать, но как скрыть свой страх, если я вся дрожу?
– Я никогда, – облизываю губы, что Халид не упускает из внимания, – никогда ни с кем не была.
От стыда прикрываю глаза, чувствуя, как он продолжает на меня смотреть. От его взгляда кожу начинает жечь.
– Я знаю, – говорит он, и я чувствую пальцы, что заправляют прядь волос мне за ухо. – Но тебе нечего бояться. Тебе понравится.
Самодовольство в голосе сразу же пробуждает меня, вызывает неожиданный гнев и ревность. Открываю глаза.
– Откуда ты знаешь? У тебя было много девственниц?
– Хочешь обсудить мой опыт? Уверена? Или ты ревнуешь?
– Зачем мне тебя ревновать? – стараюсь выглядеть равнодушной. – Мы же не пара. Ты просто платишь мне за секс.
– Не опошляй то, что между нами! – вдруг наклоняется он ко мне, рыча прямо в рот, от его странного поведения теряюсь и замолкаю, сжимая губы в плотную полоску. Порой он так непонятно реагирует, что я не могу его разгадать и не знаю, как действовать. Молчать или нарываться?
– А что, у тебя есть ко мне чувства?
Дура. Вот кто меня за язык тянул?
– А ты хотела бы, чтобы они были, Губастая? – очередной рык, после которого он снова запечатывает мне рот поцелуем и несет меня в спальню.
Я даже не успеваю оглядеться, как
