Одержимость мажора - Мила Реброва

шикарный элитный санаторий, куда после операции отправляют брата для восстановления. Так посоветовали врачи.

– Дочка, ты ничего не хочешь мне сказать? – улучив минутку, допытывается мама. Подозрения ее только усиливаются, хотя моя легенда о квоте и помощи друзей вполне правдоподобная. Просто я не умею врать. И мама видит, что дело нечисто. Но я держу лицо, потому что не имею права ее добивать, она не должна знать, на какое дно скатилась ее дочь.

Пусть занимается Сашкой. Вот что действительно важно.

Провожаю их в вагон и потом иду по перрону за отъезжающим поездом, брат машет мне в окно, улыбается счастливой улыбкой.

Она стоит всех денег, которых потребовала. Всех моих жертв.

Операция прошла успешно. Еще бы. Лучшие врачи, дорогой уход, шикарная палата и обслуживание. Всё по высшим стандартам, не как для обычных людей, а как для богатеев. За деньги, выходит, можно купить здоровье.

И девственность.

С трепетом выхожу с территории железнодорожного вокзала и иду в сторону стоянки, где поджидает Халид. Сажусь к нему в машину, пальцы дрожат, зубы отбивают чечетку, в меня пробрался мороз, нервы вызвали физическую реакцию, которую я не могу контролировать.

Настал час икс. Как я ни пыталась его оттянуть, ничего не вышло.

Мои уехали, и теперь я абсолютно свободна и должна расплатиться за полученный миллион.

– Всё нормально?

– Да, посадила своих на поезд. Куда мы поедем?

– А куда ты хочешь?

Выпускаю из себя тяжелый вздох. Его присутствие на меня давит. Не могу представить, что мы поедем куда-то и… Нет. Зажмуриваюсь, чтобы спрятаться от реальности, но это глупо. Ни с кем еще не прокатывал такой фокус.

– Может, в отель? Или к тебе домой? – предлагаю, не зная, где он предпочитает спать со своими временными игрушками.

Странным образом мои слова его не радуют. Не понимаю этого парня. Просто закрытая книга. Он же добился, чего хотел. Почему ведет себя не так, как я ожидала? Где пошлые намеки, грязные обещания и приставания?

Где, в конце концов, радость от победы?

Он ничего такого не демонстрировал в последние дни, лишь возил в университет и обратно, в больницу, помогал оформлять документы, покупал еду… Это вовсе не похоже на образ озабоченного сталкера, который я себе нарисовала.

Что за игру он ведет, черт побери? Думает, я буду ласковее в постели, если он помимо денег окажет мне показное сочувствие?

– Ты выглядишь измученной, свалишься спать, судя по виду, – отмечает, заводя мотор. – Поспи, пока мы едем.

– Спасибо за заботу, – язвлю, не собираясь идти на поводу.

Вот еще. Буду я еще делать то, что он говорит. Хватает и того, что я в его полном подчинении.

Просто отворачиваюсь в сторону от него и бездумно гляжу в окно.

Окна домов, мимо которых мы проносимся, мелькают перед глазами и начинают расплываться…

– Ника, – зовет меня кто-то, а потом этот кто-то берет меня на руки.

– Халид? – спросонья не могу понять, что происходит, но машинально обнимаю его за шею, чтобы удержаться.

– А ты кого-то другого ожидала увидеть? – стальной голос нервирует.

– Почему у тебя вечно такое плохое настроение? – задаю вопрос не подумав. Меня просто бесит его поведение и таинственность. – Это что? От воздержания?

Халид останавливается на месте и смотрит на меня испепеляющим взглядом.

– Считаешь, что я только про это и думаю? Всё мое настроение крутится вокруг секса?

– А разве нет? – приподнимаю брови, видя, как он хмурит свои.

«В чем проблема, парень? Ты не показал ничего иного, что за детские обидки?» – думаю я, по мере того как мы подходим к элитной высотке, при виде которой вся моя бравада слетает с меня в один миг.

Сегодня это случится. Он привез меня к себе домой для оплаты долга.

Напрягаюсь так, что Халид замечает это и спускает мои ноги на землю.

– У тебя есть все шансы повысить мое настроение сегодня ночью. Давай топай, Губастая, и сама тоже давай повеселее. Я не каждую домой приглашаю.

– Спасибо за честь, господин, – не могу сдержать язвительный комментарий, тут же прикусываю язык и встречаю жесткий взгляд.

Вот опять ему что-то не так! Судя по всему, ему трудно будет угодить в постели. Ведь я ничего не умею. Совершенный профан, неискушенная девственница, знающая про интимную сторону жизни только в теории.

Поднимаемся на шикарном лифте с зеркалами. Играет музыка, всё по высшему разряду. Не для простых смертных. На этаже всего две квартиры, расположенные в разных концах коридора. Нас встречает бронированная дверь, которую Халид открывает ключом, пропуская меня вперед.

Его квартира – это точное отражение его самого. Черные и серые тона. Металл. Хром. Холодная, бесчувственная и безликая. А еще стерильная. Как будто здесь никто не живет.

– Отец купил мне ее на восемнадцатилетие, – словно читая мои мысли, говорит он, разуваясь и проходя в огромный холл. Он, наверное, больше, чем вся наша квартира. Молча иду за ним в гостиную, которая оформлена в том же стиле. Мнусь на пороге, не представляя, что делать.

Еще даже не стемнело, и от мысли, что всё произойдет при свете дня… Черт! Ну почему я так загоняюсь?! Сотни девушек ежедневно прощаются с девственностью, и делают это не с таким красавчиком, как Мирзоев!

– Кажется, кто-то проголодался, – усмехается Халид, когда мой живот, решив прийти ко мне на помощь, громко урчит.

– Не успела пообедать, – смущенно пожимаю я плечами. Сама же думаю, что его-то не было сегодня рядом, чтобы проследить за этим. Еще одна особенность Халида или, даже сказала бы, пунктик. Он всегда следит за тем, чтобы я ела. Даже вечером, когда мы общаемся с помощью мессенджера, спрашивает, поужинала ли я.

– Садись, – кивает он мне на диван, и я молча прохожу в комнату, падая на огромный горчичный диванчик, так классно вписывающийся в общий интерьер. – Что насчет корейской кухни? – садится он на кресло, доставая из кармана телефон.

– Отлично, – соглашаюсь я, невольно думая о том, как красиво смотрится на нем черная рубашка, надетая с джинсами.

– Что-то острое?

– Ага, – чувствуя, как пульсирует голова от высокого хвоста, начинаю освобождать волосы, забравшись с ногами на диван и сев по-турецки.

– Суп?

– Давай. Тот, что мы ели в прошлый раз, с тофу, – представив вкус той вкуснятины во рту, прошу я. Перед смертью, как говорится, не надышишься, так что отказывать себе во вкусном ужине глупо. – Не заказывай ничего лишнего, – прошу я, по опыту зная, что он может.

Вообще, Мирзоев всегда берет несколько позиций, которые мы в итоге не съедаем, ему кажется, что из-за того, что я не