Четыре мушкетёра (сборник) - Лион Измайлов

И он начал яростно крутить телефонный диск. А Вартанян ходил по комнате и соображал, хорошо или плохо то, что предлагал Планшеев,

— Ты пойми, — продолжал убеждать его Планшеев, не переставая работать с телефоном, — Одесса — это дело нешуточное, туда в одиночку что в омут головой. Я-то точно знаю. Туда только впятером. И то ещё мало. Алло! — он наконец дозвонился. — Атасов? Это я. Дуй на Катьки ну квартиру. В Одессу едем. Здесь всё объясню.

Он опустил трубку на рычаг, тут же поднял её и снова начал крутить диск.

— Алло, Порточенко, ну что ты там сидишь? Тут в Одессу надо ехать, а ты там сидишь. Так одна она, Одесса-то. Давай мигом сюда, к Катьке, а отсюда уже в Одессу.

Потом на очереди был Арамич.

— Ну ты, старик, даёшь, ты где пропадаешь? Давай лети в Одессу. Ну нет, сперва захвати нас, мы тут у Катьки на квартире. Перевалочный пункт у нас тут. Давай в темпе, а то суточных не достанется. Намёк понял? Отдать концы в воду!

Вартанян с благоговением слушал его команды. «Вот что значит друзья! Ради какого-то пустякового поручения хоть на край света», — думал он.

— Вот так куётся гвардия! — гордо сказал Планшеев. — Ведь ты отметь — все словно ждали команды, прямо сидели в готовности номер раз. Ты понял? Вот что такое настоящие друзья!

Вартанян, конечно, не мог предполагать, что все они сегодня сидели дома потому, что уже три недели сидели на мели, и как последний шанс выплыть из этого безденежья ими был пущен Планшеев к Вартаняну разузнать, не проявил ли о нём папенька материальную заботу через посредство услуг почтового отделения. Планшеев оправдал надежды: лучше быть в Одессе с деньгами, чем здесь без них. Оставалось только понять, сколько Катька готова заплатить за операцию, и сделать так, чтобы готова была заплатить много.

— Да, хороший город Одесса, — не умолкал Планшеев, — только очень уж любит деньги да глупость. Особенно когда и то и другое у одного человека. А ты — «в Одессу, в Одессу». Одесса — это, брат, не шутки. Туда меньше, чем вчетвером, лучше не ходи.

В это время пришла хозяйка.

— Ну, Бонасеева, ты вообще! — сразу заявил Планшеев. — Ты куда это нашего юного друга законопачиваешь? А? Ему экзамены в институт сдавать, а ты что? Ну ты, в общем, это, вообще! Это ж надо, а?

— Не нуди! — оборвала его Бонасеева. — Пусть мальчик мир посмотрит.

— Ах, мир посмотрит! Он ещё от глобуса не отвык, а ты его, стало быть, в мир! И главное, с чего у тебя мир начинается — с Одессы! Это ж надо, а?

Бонасеева выразительно посмотрела на Вартаняна, стоявшего позади Планшеева, но он только развёл руками.

— Так вот, запомни, Катюша, мы, — и Планшеев театрально ударил себя в грудь, — мы своего друга одного в такое опасное путешествие не пустим. Мы — с ним. Я вот, а сейчас будут остальные.

И они действительно пришли. Сперва Арамич, за ним Атасов и Порточенко. У всех был самый обычный вид, никак не указывающий на предстоящую неблизкую дорогу.

— Выкладывайте, что вы подразумеваете под словом «Одесса»? — начал Порточенко. — Кабака такого мы не знаем, но сюрприз всегда приятен. Давай ты, — он показал на Планшеева.

— Да вот нашего юного друга вдруг решили послать зачем-то в Одессу.

— Это в ту, что ли? — уточнил Атасов.

— В ту самую. Я говорю, рано ему одному в Одессу. Ведь Одесса — это же сами знаете.

— Да-а! — многозначительно протянул Арамич. — Одесса — это не хухры-мухры.

— А кто его посылает? — осведомился Порточенко.

— Да вот она.

— Это правда? — спросил Атасов у Вартаняна.

— Ну, в общем-то да, — ответил он, совсем уже не зная, как себя вести. С одной стороны, ему очень не хотелось обижать своих друзей, с другой — получалось, что он предаёт свою любимую, хотя и не было у них уговора о молчании вокруг его поездки.

— А зачем? — продолжал громыхать Порточенко.

— По делам. Секрет, — вступила в разговор Бонасеева.

— Нет секретов от друзей, — Порточенко перешёл с баритона на бас.

— У него от вас нет, а у меня могут быть! — не сдавалась Бонасеева.

— Ладно, Порточенко, не встревай в чужие дела, — оборвал Атасов, чтобы не злить понапрасну потенциальную кредиторшу. — Секрет так секрет.

— Правильно, — поддержал друга Арамич. — Ведь нас волнует лишь судьба нашего юного друга.

— С Одессой не шутят, — продолжал продавливать свой тезис Планшеев, — мы едем с ним!

Бонасеева постепенно понимала, что у друзей, похоже, нет денег и с ними придётся поделиться тем, что она получила от Анны Леопольдовны.

— Тогда так, — постаралась она взять управление событиями в свои руки. — Я даю каждому по сто рублей, и точка.

Друзья замолчали, но только на миг, потому что в подсчёте доходов с ними не могла сравниться ни одна ЭВМ того времени.

— Не пойдёт! — твёрдо проблеял Планшеев, — Что ж мы там, в Одессе, побираться на улицах будем?

— Это как же не пойдёт? — возмутилась Бона-сеева. — Билет туда и обратно — по тридцатке, там два дня — по два рубля шестьдесят копеек суточных, гостиница — но три рубля в сутки. Считайте.

— А такси до аэропорта надо? — начал прибавлять Атасом. — В гостиницу чтобы устроиться, по полтинничку отдай? Ты что, Катюша, рассуждаешь, как какой-нибудь главбух. Ты бы ещё догадалась нам безналичными дать,

— Или керенками, — пробасил Порточенко.

— По сто пятьдесят — и точка.

— Ну вот, опять точка! — возмутился Арамич. — По двести пятьдесят. Мы же рискуем.

— Чем вы рискуете? — Бонасеева начала раздражаться.

— Как чем? А репутация? Если Тревильян спохватится… — начал стращать её Атасов.

— У вас? Репутация? — Бонасеева долго и звонко хохотала, впрочем, экономно расходуя при этом силы.

Вартанян ничего не понимал. Действительно, после опасений, высказанных его друзьями, путешествие в Одессу казалось ему уже не такой беззаботной прогулкой, какой представлялось сначала. С другой стороны, не могла же Катя, думалось ему, вовлечь его в авантюру, полную опасностей. Хотя женщины коварны, он где-то читал об этом ещё в седьмом классе.

— Ну не спохватится, так заинтересуется, — изменил версию Атасова Арамич. — Тогда придётся что-то говорить. Ведь наш юный друг всё-таки его протеже. Ты брось, Катя. Всё не так просто.

— Особенно для тебя. — Стараниям Планшеева не было границ, потому что он очень хотел, чтобы они выглядели максимально объёмисто и были оценены хотя бы за это.

— Действительно, — вступил опять Порточенко, — а что мы тогда скажем? Так это дело может и до Короля допрыгать.

— Ну ладно, двести! — набавила Бонасеева.

Но мужчины словно не слышали её.

— Ты пойми, нам ведь не деньги нужны, — продолжал общую мысль Атасов, — но если ты очень заинтересована в своём поручении… Кстати, ты очень заинтересована?

— Ну ладно, что ты заладил — «очень, не очень», говори, что хотел сказать!

Бонасеева уже была не рада, что связалась с Вартаняном. Но надо было думать раньше, когда выходила замуж за профессора. Профессора — они, конечно, мужики умные и с деньгами, думалось ей, но перед каждым предстоящим подвигом в их жизни у них появляются дела, о которых они на каждом углу трубят, что они-де важнее. После этого начинаются разговоры о смысле жизни, и жизнь с ними теряет всякий смысл.

— Значит, очень. — Планшеев всё больше превосходил себя.

— А если очень, — продолжал Атасов, — то надо всё организовать так, чтобы комар носу не подточил. Чтобы было выполнено с гарантией. Значит, надо всё предусмотреть. Правильно?

— Правильно, молодец, — одобрил его Порточенко. — Вот голова, а? Ну просто не придумаешь лучше. И про комара тоже верно.

— Так я сказала — по двести, — повторила Бонасеева, не в силах сопротивляться такому организованному напору.

— Я думаю, по двести хватит, — опередил Вартанян Атасова, готового не согласиться.

— Но чтобы вылететь немедленно, — добавила Бонасеева.

— А как же, сей же час! — сказал Порточенко.

— Мы мигом! — подтвердил Атасов.

— Точно, Планшеев? — откликнулся на призыв Арамич.

— А что нам? — согласился Планшеев.

И только Вартанян молчал: он давно был готов лететь куда угодно.

Бонасеева с тяжёлым сердцем пошла в гостиную за деньгами. Она уже подсчитала, конечно, что имеет с этого дела теперь те же двести рублей, что и остальные непрошеные партнёры. И ещё триста, которые, хоть и туманно, обещала Анна Леопольдовна, но пусть попробует не отдать. Она взяла десять сотенных бумажек, принесла их в комнату, где сидели друзья, и обратилась к Вартаняну:

— Вот так. Отдать только в Одессе. Ну что, в аэропорт? — решительно сказала она.

— Да, поехали, — поддержал её Вартанян.

Глава 16

Путешествие

Практика показывает, что поезда обычно опаздывают с прибытием, а самолёты — с отправлением, поэтому лучше провожать отъезжающих на поездах, чем встречать прилетающих самолётом. Таким образом, успех предприятия, на которое решились друзья, был делом случая, потому что формулировка «Сутки поездом — час самолётом», как давно известно, была заимствована рекламодеятелями из какого-то научно-фантастического романа.