Заберу тебя себе - Инна Разина

мою ладонь к губам и мягко целует. — Я очень виноват перед тобой. Перед вами… Не буду давать обещаний, вряд ли ты сейчас поверишь моим словам. Но я докажу. Все сделаю, чтобы быть рядом с тобой. Чтобы простила…

— Олег уже пытался оставить меня рядом. Точнее, заставить. Сам видишь, что получилось, — понимаю, что делаю Марку больно, сравнивая его с мужем. Но и молчать не хочу. Нужно вскрыть этот нарыв, чтобы появилась возможность исцеления.

Вижу, как он бледнеет, сцепляет челюсти. Глаза сверкают яростью и болью.

— Я знаю, что облажался, — произносит севшим голосом. — Обещал всегда быть рядом и обманул. Ты имеешь право сомневаться во мне. Я постараюсь доказать обратное. Но никогда не заставлю тебя делать что-то против своей воли.

— Ладно, посмотрим. Я тоже не буду ничего обещать, — отвечаю неопределенно. — Но одно обещание с тебя все же возьму. Не нужно мстить Олегу. Не хочу снова ввязываться в войну.

— Вряд ли он успокоится, — мрачно заявляет Марк. Всем своим видом демонстрируя несогласие с моей просьбой.

— Тогда и будем решать. Я устала. Хочу жить спокойно. Очень надеюсь, что сегодня он меня услышал. В этой истории все совершали ошибки. Хватит!

— Хорошо. Если ты просишь… — слышу недовольный выдох. Киваю и перехожу к другой теме:

— Мама сказала, ты ночуешь в больнице. Не нужно, поезжай домой. Мне уже лучше. А у палаты есть охрана.

На лице Марка появляется упрямое выражение. Он снова целует мои пальцы, водит губами по костяшкам и произносит:

— Не думай обо мне. Как оказалось, здесь вполне можно спать и работать. На меня уже даже персонал не обращает внимания. Поняли, что выгонять бесполезно. Теперь попрошу поставить сюда дополнительную кровать.

— Мне будет неудобно. Ухаживать за лежачим человеком тяжело и не всегда приятно.

— Глупенькая. Да мне только в радость. Видеть тебя, говорить, касаться. Но если будешь смущаться, позовем сиделку. А все остальное хочу делать сам. Кормить, переодевать. Возить на прогулку, когда разрешат. А потом заберу к себе.

— Марк, не стоит. Понимаю, ты сейчас пытаешься доказать…

Он осторожно прикладывает пальцы к моим губам, мешая говорить. И качает головой.

— Не понимаешь… Я люблю тебя. А с любимым хочется разделить все. И трудности тоже. Я больше не подведу. Не надо верить, просто не прогоняй и сама увидишь.

У меня нет сил с ним спорить. Я устала, глаза закрываются. Слышу, как Марк выходит за дверь и отдает какие-то распоряжения. А через несколько минут что-то с грохотом завозят в палату. Похоже, и правда, запасную кровать. Действительно, собирается жить здесь? Что ж, посмотрим, на сколько его хватит.

Больше визуала ТУТ

Эпилог Дана

Что удивительно, Марка хватает надолго. Даже у меня сдают нервы, когда устаю лежать в кровати. Или испытываю боль на восстановительной терапии. А он, словно железный, ни разу не выходит из себя. Хотя на несколько месяцев добровольно превращается в сиделку. Его не пугают ни мои истерики, вызванные беременными гормонами. Ни мой далеко не прекрасный вид. Ни шрамы после операции. Марк даже не выходит из палаты, когда их обрабатывают. Врач обещает, что со временем следы не будут так заметны. А после лазерной шлифовки и вовсе спрячутся. Но пока это не самое приятное зрелище.

А Марку все ни по чем. Он не меняется в лице, целуя как гладкую кожу моего бедра, так и красные рубцы. Не устает, толкая коляску со мной по плохо расчищенной от снега территории. И вывозит на прогулки каждый день. Не смущается, когда приходилось помогать мне мыться в душе. Даже кажется, делает это с особым удовольствием. Рассказывает истории, читает книги, чтобы скоротать время, что так медленно тянется. Расчесывает мои волосы, переодевает, притаскивает вкусняшки, чтобы поднять настроение. И ни разу не замечаю на его лице выражение усталости или недовольства.

А еще мы много разговариваем, обсуждая все подряд. Марк подробно отвечает на любой вопрос, открываясь до конца. Сразу заявил, что больше не хочет иметь от меня секретов. И честно рассказывает все о болезненной истории с его бывшей невестой. О ее тяге к наркотикам и фальшивом лечении. О том, как избавилась от его ребенка, ничего никому не рассказав. О семье, которая вместо того, чтобы вовремя заметить неладное и принять меры, потакала всем ее капризам, а потом просто попыталась спихнуть замуж.

Ко всему прочему Марк очень терпеливо общается с моими родителями. И медленно, но неуклонно меняет их отношение к себе. Я помню, как настороженно они относились к нему вначале. И как удивляются тому, что теперь он живет в моей палате. Как постепенно теплеют их взгляды на него, когда Марк бережно поправляет мне подушки. Кормит, ухаживает за мной. И с энтузиазмом рассказывает, что на очередном узи видел на экране нашего ребенка. Хотя что там можно разглядеть на таком сроке — непонятно.

Олег в больнице больше не появляется. Не пишет и не звонит. Недели через три от него приезжает курьер и привозит свидетельство о расторжении брака. Как всегда, официальные правила моего, теперь уже бывшего, мужа не касаются. Он прекрасно обошелся без моего паспорта и заявления. Воспринимаю этот поступок, как ответ на просьбу меня отпустить. И выдыхаю с облегчением.

Еще в больнице Марк первый раз зовет меня замуж. Но я еще не готова ответить «да». Пока не чувствую уверенности в нем. Кажется, вот уже завтра он не выдержит и пошлет все к черту. Эту больницу, тяжелую коляску, мои перепады настроения. Ну и меня саму. Но идут дни, а ничего не меняется. И, что удивительно, Марк выглядит всем довольным. Это подкупает настолько, что когда подходит время выписки из больницы на домашний режим, после долгих раздумий я все же соглашаюсь переехать к нему. Пусть пока и в отдельную спальню. А фактически даю нам еще один шанс.

В его квартире мне становится значительно легче. Смена обстановки, домашняя среда. То, что уже могу передвигаться сама, пусть еще медленно и осторожно. Все это помогает улучшить настроение. Хотя к нам регулярно приезжают врачи и реабилитологи. Да и Марк отвозит меня в больницу на текущие обследования. Мое здоровье улучшается с каждым днем. С ребенком тоже все в порядке. Он растет