Заберу тебя себе - Инна Разина

решение. Может быть даже, похожее на моё. Сначала отправляюсь в гостиницу, где ждет снятый для нас номер. Но карточка-ключ отказывается открывать дверь. Спускаюсь на ресепшен и узнаю, что сегодня утром Марк снял бронь. Не обращаю внимания на укол в сердце и отправляюсь пешком на бульвар. Брожу по нему из конца в конец, пока не перестаю от холода чувствовать ноги. Возвращаюсь в место своего временного пристанища, отогреваюсь горячим душем и чаем. На следующий день повторяю попытку с бульваром. Но Марк так и не появляется.

Даю ему неделю остыть, прихожу на бульвар каждый вечер. И наконец предпринимаю последнее, что еще могу. Звоню Марку. Держу долго, набираю несколько раз. Трубку никто не снимает. Пишу «Пожалуйста, поговори со мной» и отправляю. Сама иду к своей машине. И уже сев за руль, получаю ответ: «Не звони сюда». Вот и все. Я использовала все возможности. Ловить его у подъездов и умолять пообщаться со мной точно не стану. Теперь мне остается как-то все это пережить и заново устраивать свою жизнь. Возвращаюсь к гостинице. Паркуюсь на другой стороне улицы и шагаю к пешеходному переходу, бросая рассеянный взгляд на дорогу. Она тут узкая, никто сильно не разгоняется. Я даже не успеваю понять, откуда вывернула та машина, что через секунду сбивает меня с ног.

Глава 15 Марк

Лену я не любил, но сделать своей женой всерьез собирался. У нее был сложный характер. Избалованная, красивая, не знающая отказа ни в чем. Понимал, что с ней будет непросто. Но с другой стороны, это договорной брак, мы были бы больше партнерами, чем супругами. Я не планировал глубоко влезать в ее жизнь, и даже хранить ей верность. В сексе мы неплохо совпадали. Отвращения невеста у меня не вызывала. Бизнес-связи ее отца устраивали. Почему нет? Да таких браков в нашей среде хоть отбавляй.

А потом она сказала, что ждет от меня ребенка. Это немного сдвинуло приоритеты. Я стал задумываться о том, чтобы после свадьбы ограничиться ей одной. Жили мы каждый у себя, встречаясь время от времени. Лена была полностью поглощена подготовкой к торжеству, выбирая бесчисленные мелочи. И постоянно твердила, что хочет все сделать идеально. Мне было все равно. Главное, меня всей этой ерундой не доставали. До свадьбы оставалось около трех недель, когда произошла авария.

После похорон Виктор почти каждый день приезжал ко мне, отравляя ненавистью воспоминания о его сестре. Сыпал угрозами, проклинал вторую сторону трагедии. И рассказывал о том, как продвигается дело. Он показал мне экспертизу, где черным по белому говорилось, что в крови моей невесты в тот день был хреновый коктейль из алкоголя и наркоты. Я знал, что раньше Лена баловалась легкими наркотиками. Сам один раз ее поймал. И сразу сообщил ее родителям, что свидетельство о браке променяю только на справку от врача о том, что она вылечилась. Жена-наркоманка мне не нужна.

Моё оправданное требование выполнили. Из-за этого свадьбу пришлось отложить на полгода. Но свою справку я получил, даже съездил в больницу и поговорил с ее лечащим врачом. Выслушал заверения, что моя невеста полностью здорова. Все вредные вещества из организма выведены. И ничего не мешает нам заводить детей. У меня были сомнения, что все не так просто. Я отсрочил свадьбу еще на три месяца. И во время наших встреч внимательно присматривался к невесте. Она вела себя безупречно, а вскоре сообщила о беременности. И я назначил день.

Глядя на результаты экспертизы, сразу вспомнил того врача. Его координаты дал мне Виктор. И я потребовал от него ответа: его сестру вылечили или нет? В тот вечер пришлось услышать много интересного. Что моя невеста была чистой, а экспертизу подделали. Что человек, врезавшийся в ее машину, хорошо знаком с начальником службы патологоанатомов, в которой делали вскрытие. Виктор мне даже снимки их встречи в ресторане показал. Уж не знаю, как они их добыли. А саму экспертизу проводил мужчина, с которым встречалась дочь второго участника аварии. Очень логично было предположить, что она попросила о небольшой услуге. И почему я не потребовал фотографию этой дочери? Тогда бы ничего между мной и Даной не случилось. Или все-таки случилось?

Факт знакомства начальника со вторым пострадавшим я проверил. На суде Смирнитские потребовали независимой экспертизы, но им отказали. Да еще и обвинили нашу сторону в давлении на экспертов. Этого хватило, чтобы я воспылал презрением к их семейке. Но в отличии от Виктора, местью не бредил. Лену все равно не вернешь. К тому же, было еще кое-что, что не позволяло горевать о ней. Но об этом я старался не вспоминать. И вообще хотел отстраниться от всего, забыть. Знал лишь, что родные моей невесты не успокоились. Подавали апелляции, задействовали прессу. Но скоро дочь их врага вышла замуж за силовика, и тот капитально наехал на моих несостоявшихся родственников. Что в моих глазах лишь подтвердило их обвинения.

И вот теперь, во время званого ужина, я узнаю, что Дана — та самая дочь. И понимаю, как над нами посмеялась судьба. Это по ее просьбе подделали заключение о смерти, это ее муж угрожал Смирнитским. Это ее отец сидел в той злополучной машине. И так же, как и Лена, превысил скорость на скользкой дороге. Вижу по ее шокированному лицу, что она тоже обо мне не подозревала. Но что это меняет? Муж быстро уводит Дану, бросив на прощанье очередные угрозы. А я даже не успеваю с ней поговорить. Да только о чем?

Сразу покинув тусовку, возвращаюсь домой и весь оставшийся вечер пью. Не помню, как засыпаю. А утром первым делом отзываю бронь номера. И вот уже неделю брожу раненным зверем по дому, разрываясь между противоположными чувствами. Я не просто привязался к Дане, мое отношение к ней сильнее и глубже. В первый раз за всю жизнь испытываю такое к женщине. Не знаю, любовь ли это, но желание увидеть ее, снова ощутить хрупкое тело в своих руках мучает все сильнее. Но я не выхожу из дома, уговаривая себя, что так предам ту, которую собирался сделать своей женой. Чувствую себя хреновей некуда, потому что так или иначе все равно останусь предателем.

В один из дней неожиданно приезжает Виктор. Я будто окунаюсь в прошлое. Он снова возбужден и переполнен ненавистью. Недавняя встреча всколыхнула все похороненные эмоции. Впрочем, оказывается, дело не только в этом.