Сотый шанс - Николай Стуриков

— Это который низенький, щуплый?

— Пусть и маленький, а огромного полицая зарезал.

— Спасибо, Коля. Тебя в обиду не дам..

Девятаев замечал, что Корж при встрече теперь зло, с открытой ненавистью сверлил его жгучими глазами. Надо было вызвать Ивана на разговор.

Позднее Девятаев расскажет об этом так:

«Как-то я пошел прогуляться после ужина. Между деревьями неожиданно увидел Коржа. Я обрадовался случаю поговорить с этим человеком. Иван не проявил никаких признаков доброжелательности, но мы пошли рядом.

— Давай, Иван, поговорим откровенно, — сказал я, заметив, что Корж намерен молчать.

— Ты о чем? — буркнул он и оглянулся.

Я тоже проследил за его взглядом. За деревьями прятались какие-то фигуры. Они следили за нами, но не приближались.

— На засаду вышел, доносчик! Вот тебе мое «откровенно»! — Корж проворно обернулся ко мне и занес над моей головой тесак.

Когда-то я был боксером, и в моих мускулах еще задержалась какая-то сила. Перехватив руку Коржа, я сдавил ее так, что его пальцы расслабли, нож выскользнул. Теперь я держал над его головой его же оружие и мог в одно мгновение прикончить наглеца. Оглядевшись вокруг, я не заметил никого, готового напасть на меня. Куда же они девались? Неужели вид ножа в моих руках лишил их мужества?

Я был один на один с Коржем. Моя сила, в которой он уже убедился, и оружие были веским доказательством моего превосходства.

— Что же это ты на своих нападаешь? — спросил я.

Корж молчал.

— Я просил тебя быть откровенным со мной, потому что нам надо потолковать. Я все знаю о вашем плане и хочу знать твоих товарищей, — я опустил нож и заложил руки за спину.

Корж смотрел на меня, как на злейшего врага. Он готов был принять любую беду, но говорить о товарищах не решался. Я должен был пробиться в его душу сквозь прочное недоверие.

— Возьми свой нож, — подал ему самодельный тесак. — Не советую носиться с такой игрушкой. У тебя же есть друзья, ты лучше на них положись, чем на нож. У меня тоже есть ребята, я не один. Свистну — и прибегут сюда. Но я хочу дружить с вами. Я не враг вам. У меня имеется свой план, лучше вашего. Выходи завтра на работу с нашей командой на аэродром, обо всем тебе расскажу».

Расстроенный, возбужденный, Михаил пришел в сапожную. У Зарудного сидели Лупов, Саша-музыкант. Забросали вопросами: что случилось? Рассказал: искал друзей, а напоролся на неприятности. Какой-то Корж взъерепенился.

— Ты на него напраслину не возводи, — предупредил Зарудный. — Он человек серьезный. А Димке скажи, чтобы зашел за долбанками. Я ему приготовил не хуже твоих.

Утром Корж был в одной бригаде с Девятаевым. И даже поздоровался, как с хорошим знакомым.

Но на сей раз группу повели не на аэродром, а к причалу выгружать из баркасов брикет. В бухте, которая не замерзала и зимой, на волне покачивались катера.

— Такую бы штукенцию нам, — подзадорил Девятаев Коржа, кивнув на катер. — Вот бы помчались…

— А кому его заводить, вести?

— Я в Казани речное училище закончил.

— А я волгарь. Могу на веслах при любой волне.

Михаил и Иван, вышагивая по зыбкому трапу, прогибаясь под корзинами с брикетом, старались держаться рядом, чтобы можно было переброситься словечком-другим. У них налаживался контакт.

Недалеко от бухты была взлетная полоса аэродрома. Посмотрев туда, Корж заметил:

— Сейчас в щели загонят. Опять штанга, поди, рядом грохнется.

— Что за штанга? — не понял Девятаев.

— От шайтан-самолета. Вон его тянут.

Девятаев увидел, как из ангара выкатили самолет, совершенно незнакомый ему, летчику. На высоких «ногах», без воздушных винтов. И тут же раздалась команда старшего над пленными: «Всем в укрытие!»

С аэродрома долетел какой-то незнакомый, пронизывающий посвист, дребезжащий шум. В небо стремительно вонзился непонятный самолет, от него оторвалось что-то похожее на штангу и, взметнув брызги, грохнулось в море недалеко от берега. Самолет невиданной скорости сделал над островом два круга и пошел на посадку.

Это было настолько диковинным, что охранники позабыли о своих служебных функциях, не заметили, как пленники вместе с ними приподнялись на брустверы окопов-щелей.

Все глазели на небо.

«Это же реактивный!» — хотелось выпалить вслух Михаилу. Но сдержался, чтобы не выдать себя.

На обед, получив в котелки ржавую баланду, Девятаев и Корж пристроились рядышком, чуть в сторонке от остальных.

— Слушай, Иван, махнуть по морю, конечно, заманчиво. Ты считаешь, что это единственный выход?

— Самый лучший. Тем более, если ты кораблик водить можешь.

— А чей был замысел про лодку?

— Мой!

— И ты подготовил ребят?

— Ну и что?

Положив ложку на донышко котелка, Михаил с напористостью отвел душу:

— Ну и дуралей ты… Балтика — не Ока и не Волга, в которых ты купался.

— Я еще знаю реку Сан!

— Еще раз дуралей, который бессмысленно тесак над головой товарища заносит.

Коржа взбесило:

— А что, мы шалопаи? Не один ты лыком шит!..

Девятаев примиреннее:

— По морю — чепуха! Ведь кругом их охрана. Они же не лопоухие. А ты взбудоражил ребят.

— И что ты предлагаешь?

Ответить можно было только косвенно?

— Видел, как «штанга» плюхнулась? Такой самолет и такой летчик, может, на всю Германию один. И наши должны знать и про ракеты, и про шайтан-самолет. Значит, и надо лететь отсюда на самолете.

— Так нужен же летчик!..

— Не беспокойся, найдется…

И еще настороженный вопрос испытующего Девятаева:

— Курносому можно доверять?

— Как и мне.

Оба, вставая с бруствера, коснулись локтями друг друга.

Начало было положено.

…Сердюков по-мальчишечьи обрадовался, когда Девятаев велел ему сходить к Зарудному.

— Он тебе, Дима, утепленные долбанки даст.

Вернувшись из сапожной, благодарно прижался к Михаилу, торопливо залепетал:

— Дядя Миша, в лесочке за бараком наши собираются. И тебя ждут. Велели приходить.

— Какие «наши»?

— Мне Урбанович сказал.

«Пожалуй, это «лодочная команда», — подумал Девятаев. — И если приглашают… Такой случай упускать нельзя».

В лесу Михаил увидел Курносого, который теперь назвался Владимиром Соколовым, Колю Урбановича. Еще один, высокий, как Петр Первый, действительно представился Петром, но Кутергиным. Из-за соснового ствола вышел еще один, с черной повязкой на глазу.

— Лейтенант Владимир Немченко, — бойко приложил руку к дырявой шапчонке.