Мой палач - Надежда Олешкевич

высот, ведь отец никоим образом не мог обнаружить мою очередную шалость, за что он обычно меня ругал и только изредка наказывал.

— Пирожки, свежие пирожки, — вывел меня тогда из раздумий голос девочки лет двенадцати.

Их запах почему-то привлек, во рту собралась слюна. Я почти никогда ничего себе не покупала сама, а еду — тем более. И желание приобрести ароматную выпечку показалось мне странным и очень необычным. Не знаю, чем именно это было навеяно, но я подошла к ней и предложила пару золотых.

— Этого слишком много, — робко протянула девочка пирожок и взяла взамен только одну монету.

Я засунула остальные в карман и уже собралась уходить, как она схватила меня за локоть и выставила руку вперед.

— Сдача, — ее голос дрогнул.

Надо было отказаться, ведь стоило мне раскрыть ладонь, увидеть падающие в нее три медяка, услышать их звон и ощутить вибрацию, как меня пронзило молнией, обдало жаром, сковало холодом и в завершение тело налилось свинцом.

Но не это оказалось самым ужасным. Перед глазами появилась четкая сцена, где я лежала на постели в залитой светом комнате и скользила взглядом по обнаженной мужской спине, широко при этом улыбаясь. Незнакомец накинул на себя рубашку, скрывая родимое пятно в виде перевернутой вытянутой восьмерки, заполненной внутри мелкими штрихами. Я потянулась к нему, почти прикоснулась к плечу, а он начал оборачиваться…

Видение оборвалось. Мой вскрик привлек внимание окружающих. Медяки выпали из руки, и их звон оказался намного отчетливее предыдущего. Казалось, я начала падать в обморок. И в эти короткие секунду появились другие сцены. В них отразилось поле боя. Деревья от сильного порыва ветра чуть ли не прижимались к земле, трава в некоторых местах была полностью выжжена, рядом раздался треск полыхающего здания, одиноко стоявшего в начале бескрайних полей. Мужчины воинственно кричали, указывали на кого-то. Происходило что-то страшное и непонятное. Но со временем я различила ведьм, призывающих на помощь стихию, вселяющих страх в сердца противников и при этом верящих в свою победу.

Сложилось впечатление, будто я пробыла там целую вечность, увидела мощь, несокрушимость, силу. В глазах тех женщин горел огонь, они не кричали, как это делали маги, а улыбались. Они прекрасно осознавали свои возможности и вовсю пользовались магией, не позволяли врагу подобраться близко, нанести им хоть какой-нибудь урон, откидывали их назад, но… я не заметила нужного настроя на их лицах. Наверное, все-таки надо было смотреть не на ведьм, но они сами приковывали взгляд.

Дуновение на руку — и побежало несколько нитей небольших смерчей. Взмах руки — и с неба обрушился косой дождь, мешающий противникам толком что-либо рассмотреть. Одна женщина так и вовсе быстро переместилась к магу и прикоснулась к нему, медленно, будто заигрывала. Стоило ему поднять меч, как тот сразу превратился в пыль. Ведьм было немного, я даже собралась пересчитать. Однако по полю боя прокатилась полупрозрачная мерцающая волна, и их откинуло назад. А потом все резко закончилось.

Я открыла глаза. Надо мной нависла та же девочка, подбежали еще две женщины.

— Что с тобой? — спросила одна из них.

Правильный ответ оказалось сложно отыскать. Я испугалась, подобрала кепочку, медяки и со всех ног побежала домой. И уже там, стоило упасть на кровать, как в голову снова начали врезаться эти воспоминания. Они являлись слишком осязаемыми, реальными, настоящими, будто все происходило на самом деле.

А тем же вечером состоялся разговор с отцом. Он сперва разозлился из-за моей очередной выходки, затем остановился посреди своего кабинета и медленно развернулся. Я отчетливо видела в его глазах испуг, который сразу же перебрался холодной змейкой и мне под кожу. В душе поселилось волнение, перед внутренним взором стали вырисовываться картины непримечательного будущего.

Той ночью я еще раз воспользовалась тремя медяками, благодаря чему познакомилась с миамом. А он показал мне видение, где распахивается дверь и в комнату влетает мама, встревоженная и с растрепанными волосами. Не поверив увиденному, я отбросила монеты в сторону, ведь такого не могло попросту произойти. Разве станет она врываться в покои дочери в подобном виде, да еще и в столь поздний час? Однако буквально через мгновение все именно так и произошло.

Это и послужило отправной точкой к моему решению покинуть родных. Уж слишком много я видела судебных процессов, где обвиняли женщин в причастности к клану ведьм. И чаще всего в омуте памяти выискивали случаи, где они предугадывали будущее и тем или иным способом обходили стороной неприятности, давали кому-то советы, знали что-то наперед. Я бы назвала это интуицией, а присяжные — колдовством.

Карета резко остановилась — это вырвало меня из воспоминаний далекого прошлого. Кучер начал громко возмущаться, раздалось несколько еле различимых голосов. А затем дверца распахнулась, и я увидела высокого широкоплечего мужчину. Не успела я толком отпрянуть, как он бесцеремонно схватил меня в охапку и выволок на погруженную в ночную темноту лесную дорогу.

Глава 11

Маркард ди Тиррен Мэйтлон

Я настолько погрузился в размышления после аудиенции с императором, что даже не сразу поднял голову на оклик подлетевшего ко мне посыльного.

— Тэйр Маркард, вам письмо, — слегка подрагивающим голосом проговорил парнишка.

Он передал конверт, поклонился и быстро удалился, боясь поднять глаза. Ничего хорошего я там обнаружить точно не мог. Один факт того, что его пропустили за ворота, говорил о срочности послания и высоком статусе отправителя. Как бы мне ни хотелось проигнорировать письмо и попросту сжечь — нельзя.

— Тиррен, когда ты уже порадуешь нас сынишкой? — похлопал меня по плечу Сариан, останавливаясь рядом и впиваясь взглядом в конверт, который пришлось сразу же спрятать подальше от любопытных глаз. — Ты ведь понимаешь, что надо продолжать род, укреплять его.

«А нам бы пригодился еще один сильный маг», — явно не закончил он фразу.

— Император больше поручений не давал? — сухо осведомился я и, получив отрицательный ответ, добавил: — Тогда у меня срочные дела. Прошу меня простить.

А ведь когда-то мы были с ним не разлей вода. Сариан проводил в моем доме чуть ли не все праздники. Нас иногда даже называли братьями из-за большого количества схожих черт. Но стоило нам заступить на службу к императору, как между нами пролегла глубокая пропасть. И хоть мы получили одинаковый статус, первое приближение, к нам обращались с «ди», отчего-то он имел большее влияние, доступ к текущим делам империи и даже иногда являлся посредником между мной и самим Леозинаром. Пару раз мне приходила в голову мысль, что я