Как избежать глобальной катастрофы? - Иван Алексеев

Почти во все эпохи наилучшим способом войти в господствующую элиту было родиться в семье людей, к ней принадлежащих, или быть очень близкими к ним.

Как правило, сила, влекущая взобраться выше остальных, действует в тандеме с желанием удержать приобретенные статус, власть и собственность и передать их выбранным и надежным преемникам. Учитывая все это, элиты чаще всего пытаются аккумулировать инструменты удержания власти, которые, по их мнению, являются наиболее надежными. Это может быть войско, титул, а также разнообразные законы, закрепляющие их позицию и ограждающие от посягательств извне. Дети, вырастающие в атмосфере богатства и власти, еще в раннем возрасте усваивают нужные жесты и словесные формулы. Они наследуют систему связей, а иногда и вспомогательную структуру в виде штата подчиненных или группы коллег, которые оказывают поддержку следующему поколению элиты. Такова клановая система, которая способствует непрерывному воспроизведению классовых структур – основы социальной иерархии с незапамятных времен.

Богатые обычно оправдывают свои гигантские прибыли ссылками на то, что они трудятся в поте лица, как рабы на галерах, для всего общества, приводят аргумент, что богатые лучше других способны эффективно инвестировать капитал, создавать рабочие места, стимулировать дальнейший рост экономики. Отметим, что делается это в основном для удержания своей власти, сохранения содержимого своего кармана. Распоряжение серьезными денежными ресурсами как минимум дает их обладателю важный рычаг распределения: он решает, какие проекты будут профинансированы, какие идеи получат поддержку, кому выпадет шанс собрать урожай будущих прибылей.

Коммерческие и финансовые интересы во имя прибыли неоднократно оказывались подоплекой военных и дипломатических действий. В частности, теплые отношения между “большой нефтянкой” и сменявшими друг друга президентскими администрациями США выливались в войсковые операции по защите источников поставок на Ближнем Востоке, в давление торговых кругов на правительства в колониальный период в нежелание американского крупного бизнеса прекращать сотрудничать с нацистскими властями перед началом Второй мировой. Одним из вернейших признаков могущества толстых кошельков в политике является то, что, несмотря на все негодование и недовольство народа их влиянием, они способны преградить путь необходимым для народа реформам.

Можно с уверенностью утверждать, что власть, которая исходит из своих самых первичных источников – силы и богатой элиты, сегодня переживает очень опасные времена. В какой-то мере она стала заложницей собственной пирровой победы. Союз, заключенный в ХХ веке между наукой и военным искусством, принес миру разрушения беспрецедентного масштаба. К чему это привело, можно понять хотя бы на примере парадоксальных последствий холодной войны. Соединенные Штаты вышли из нее как единственная держава, обладающая бесспорной способностью ведения глобальной термоядерной войны и возможной победы в ней. Однако развязывание такой войны немыслимо, и гигантские затраты на обретение такой возможности ничем не оправданы. США сегодня оказались в трудном положении державы, обладающей подавляющей военной мощью, но не способной победить в асимметричном конфликте, т. е. в столкновении с противником или противниками из разряда тех, с которыми США столкнулись в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, Египте, Вьетнаме.

Здесь стоит вспомнить о том, что в предвоенной пропаганде Иракской операции военные стратеги и политики США продумали, казалось бы, все тонкости своей доктрины, начиная от “шока и трепета” до самого оптимального состава оккупационных войск. Эта доктрина внушала мысль о “скоростном режиме” боевых действий, о новой, “современной” войне, в которой передовые технологии позволят стране избежать непомерных издержек. Разумеется, что хотели как лучше, но получилось так, что пришлось усвоить новые уроки, которые только подтверждали старые истины. Соединенные Штаты уяснили недостижимость идеала “войны с минимумом издержек”, а также невероятную трудность задачи подавления врага, который не считает, что ему есть что терять, но который вооружен готовностью потерять все.

Ну, а что касается крупных рыночных игроков (богатеев), то они держат политических лидеров на поводке: если в один прекрасный день какой-то министр, или президент, или глава центрального банка сделает заявление, которое рынкам придется не по вкусу, на следующий день стране с такими оступившимися политиками может оказаться весьма трудно найти кредит. Это, в свою очередь, замедлит экономический рост, что будет означать меньше рабочих мест, меньше возможностей удержаться во власти.

В этой связи имеет смысл привести слова американского президента Франклина Рузвельта из его письма к одному из верховных советников Вудро Вильсона полковнику Эдварду Мэнделлу Хаусу: “Вся правда в том, и мы с вами знаем это, что финансовый слой в более крупных центрах завладел правительством еще со времен Эндрю Джексона, и я не полностью исключаю администрацию Вудро Вильсона”10.

Мы бы здесь добавили еще несколько слов: либерализация рынков капитала – свободное, беспрепятственное движение капитала сквозь границы – способна подорвать любую демократию. И некоторые страны ощутили это на себе в полной мере.

Другая беда – жестокость власти, которая продолжает опираться на насилие, так было в далеком прошлом и повторяется в нынешней истории.

Возьмем для примера нацистскую Германию. Хорошо образованный с многочисленной технической и гуманитарной интеллигенцией народ был направлен по гибельному, ложному пути. Расизм и национализм в сочетании с активной пропагандой привели к возникновению демагогического, жестокого и милитаристского диктаторского режима, оправиться от краха которого потребовались годы. “С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллио-нов людей было отнято самостоятельное мышление”11 (из последнего слова на Нюрнбергском процессе министра вооружений гитлеровской Германии А. Шпеера).

Обработка сознания проводилась на всех этапах, начиная с воспитания детей до создания служб, постоянно контролирующих и направляющих действия каждого. В гитлеровской Германии это были юнгфольк, гитлерюгенд, нацистская партия и т. д. “Всякое образование в национальном государстве должно быть направлено прежде всего не на то, чтобы пичкать ученика никчемными знаниями, а на строительство здорового тела. Мозги молодежи не должны заполняться научными знаниями”. “Гении никогда не смогут появиться из нации дегенератов”. “Новая молодежь, подобно той, что была в древней Спарте, должна быть мужественной и сильной. Идеальное государство должно базироваться на двух основных образовательных идеях. Во-первых, надо зажечь огонь в сердце молодежи и внедрить в ее разум понятие расы. Во-вторых, германская молодежь должна быть готовой к войне, обученной либо победить, либо умереть. Конечная цель образования – сформировать граждан, сознающих славу страны и охваченных фанатической преданностью национальной идее. Национал-социализм обеспечит нацию необходимой элитой”. “Нам не нужны интеллектуальные упражнения. Знание разрушительно для моей молодежи. По нашему мнению, молодой немец будущего должен быть стройным и ловким, резвым как борзая, гибким, как кожа, и твердым, как крупповская сталь”12 (А. Гитлер). Чем закончились эти призывы, хорошо известно.

Есть и другие примеры, когда насилие власти приводит к обратным от ожидаемых результатам. Так, ответом на насилие самодержавной российской власти явилось создание революционных организаций “Земля и Воля” (1876), затем – “Народная воля” (1879), а также “Боевой организации эсеров” (1902), ставивших задачу “дезорганизации правительства путем террора”. Сначала выстрел В. Засулич в петербургского градоначальника, затем убийства чиновников различного уровня; жертвами становились генерал-губернаторы, градоначальники, командиры воинских частей, начальники тюрем, жандармы и другие официальные лица. Не миновала расправа и членов Государственного совета, особ императорской фамилии. После серии покушений был убит царь Александр II. Любопытно, что один из основных организаторов терактов Е. Азеф (одновременно служивший и царской охранке) планировал (но не осуществил) разрушение царского дворца с помощью двух самолетов – за сто лет до событий в Нью-Йорке.

Жестокая вспышка насилия в России – государственного террора и антигосударственного террора – произошла после расправы правительства 9 января 1905 года с мирной демонстрацией у Зимнего дворца в Петербурге, во время которой было убито и ранено свыше 4500 человек (Кровавое воскресенье). За три года по приговорам гражданских и военно-полевых судов расстреляны и повешены более 10 000 граждан (примечательно, что позднее – в конце ХХ века – царь Николай II, при котором были совершены эти злодеяния, был канонизирован церковью, причислен к лику святых). В ответ на жестокие действия царской власти террористы только с октября 1905 года по апрель 1906-го убили около 300 и ранили 400 должностных лиц. Часть населения симпатизировала террористам, а иногда и оказывала им материальную поддержку.