По Образу И Подобию - Светлана Полипова

— Да. Завтра они покидают объект. Настает очередь федеральных экологов.

— Эти, поди, шумиху подняли, да?

— Ну, есть немного, — согласился Жестен.

Супруги вышли из сферообразного стеклобетонного здания и направились к своему скимеру. Над космопортом взлетали, кружили и садились миниатюрные и гигантские скимеры частных фирм и компаний, а так же небольшие аэрокосмические корабли состоятельных людей Федерации и легкие экскурсионные орбитальные челноки с туристами и школьниками на борту.

Возле скимера их ждал Лин.

— Привет, Лин! Рада тебя видеть.

— Привет, — отозвался тот, забираясь в машину.

Скимер оторвался от земли и стал набирать высоту.

— «Гости» не были замечены в районе бедствия? — поинтересовалась Мона.

— Только однажды, — ответил Лин. — В день аварии. Но потом, наверное, поняли, что поживиться здесь особо нечем, и благополучно свалили.

— Это были серо-зеленые?

— Корабль был необычный, такой прозрачный в некоторых местах эллипсоид с бегающими по периметру огоньками.

— И чей же это мог быть корабль? — поинтересовался Жестен.

— Ну… вообще-то… А бог его знает! — пожала плечами Мона.

— Если проклассифицировать их по галактикам, то полусферы и конусы принадлежат Ориону, полупрозрачные сферы и тетроиды — корабли Создателей Единорога, бесформенные объекты и со сложной конфигурацией — с Альфы Центавра и Плеяд… — задумчиво перечислял Лин. — Но Паразиты тоже имеют корабли, похожие на сферы и полусферы…

— Выходит, над танкером зависал один из Создателей? — вслух размышляла Мона. — Что ему было нужно, ведь выброс наверняка был самый, что ни на есть, минимальный?

— А если ему нужен был не первоначальный всплеск, — предположил Жестен, — а дальнейшая концентрация ваших мыслей?

Мона с удивлением глянула на мужа:

— А ведь наверняка так оно и есть! Может, тебе, дорогой, подумать о карьере вселенца?… Но тогда чего хотел этот Создатель?

— Помнишь, «архангел Михаил» говорил нам, что тридцать тысяч лет назад Создатели разделились на два лагеря? Одни считают нашу цивилизацию тупиковой и оттого непредсказуемой и представляющей угрозу для Вселенной, а другие… — начал Лин.

— … пытаются завершить свой эксперимент и доказать, что человеческая раса развивается по установленному сценарию и вполне управляема, — задумчиво проговорила Мона. — Так кто там был: Создатели- пессимисты или Создатели-оптимисты?

— Спросите это у своего «архангела», — посоветовал Жестен. — Надеюсь, он-то у вас оптимист?

— Михаил-то? Без сомнения! — ответила Мона. — Кстати, так чем закончилась твоя египетская командировка, Лин?

Скимер подлетал к катеру, дрейфующему недалеко от поврежденного танкера.

— Снижаемся, — предупредил Лин. — Рассказать — не поверишь!

24

Всех пострадавших во время землетрясения в Исне социальная служба Федерального МЧС отправила по их родственникам в другие египетские города. Тех же, у кого после трагической ночи таковых не осталось (и таких было немало), поместили в пассажирский эллипсовидный аэробус, следовавший в Каир. Сотрудники миграционной службы помогли этим людям на месте пройти психологическую реабилитацию в центре «Абу-Анар» и в дальнейшем найти работу на территории Египта или за его пределами, предоставив им временное жилье в социальной гостинице, построенной специально для тех, кто в связи с какими-то превратностями судьбы оказывался без родственников, без крыши над головой и без каких- либо средств к существованию.

Место в приюте было забронировано и сохранялось за человеком до тех пор, пока он, выправив удостоверение личности и устроившись на работу, ни начинал получать заплату.

Ассоциация «Красного Ромба» из Хайфы помогла интуристам с билетами, чтобы те могли вернуться в свои дома после неудачного путешествия на землю фараонов, а также — с размещением в госпиталях, кому это было необходимо, или в гостиницах на ночь. Но были и такие неугомонные, которые в поисках сакральных знаний древних цивилизаций или острых ощущений пожелали остаться в Египте и продолжить свое путешествие, направившись в Каир. Правда, таких упертых было не больше десятка. Одним из них оказался Лин Ли, последовавший за Надире в столицу Египта вместе с теми, кто в мгновение ока стал одиноким взрослым либо малолетним сиротой.

Лин Ли, китаец с корейскими и башкирскими корнями, будучи мастером розыгрыша и переодеваний, удивительным образом превратился из рассудительного, здравомыслящего и жизнерадостного пилота «вселенского» скимера в неуравновешенного меланхолика, впадающего в депрессию человека, который вечно жалуется на судьбу-злодейку, «узко видящего» очкарика-историка, отказавшегося носить даже линзы и подвергать «Свое Величество» простейшей операции из-за того, что когда-то против этого высказывался его университетский профессор. Образ «ботаника», как называли обычно студенты такого зануду учёного, помешанного на доказательстве общих корней у древнейших цивилизаций — египетской, времен фараонов первых династий, и древнекитайской императорской, — ему вполне удался.

Что ж, игру нужно было с чего-то начинать. И Лин решил: верный способ — притвориться недомогающим, чтобы вызвать сочувствие или, на худой конец, обратить на себя внимание. А выброс негативной энергии привлечет либо сочувствующих, либо злорадных наблюдателей, которые, подобно Паразитам, заряжаются от скулящего нытика его мощными истерическими вибрациями.

Люди неуравновешенные в таких случаях начинают нервничать, желая заткнуть зануду, который беспардонно вторгся в их, с таким трудом наконец-таки обустроенный, мирок в персональной ракушке. Они морщатся, отворачиваются или делают резковатые замечания в его адрес. Люди же стабильные в своем позитивном взгляде на жизнь пытаются помочь бедолаге выяснить причину беспокойства и, по возможности, избавить его от страдания.

Но есть и такие, кстати, ради одной из них Лин и отправился в Каир, которые внешне никак не реагируют на происходящее рядом, а в душе цинично замечают: «Он заслужил это, раз страдает… Каждому свое», или «А жизнь все-таки еще не так скучна, раз кому-то хуже, чем мне», или мысленно отмахиваются: «А, пусть с ним что угодно происходит, лишь бы не со мной» — и продолжают спокойно существовать дальше, при этом почувствовав себя выше, защищеннее, неуязвимее и…радостнее. Хотя это «радостнее» больше напоминает «гадостнее».

«Что ж, попробуем притвориться больным», — подумал Лин.

Он выбрал место в салоне с таким расчетом, чтобы Надире была у него прямо перед глазами. Дождался, когда аэробус поднимется в воздух, и трагически сморщился, скрючился, издав еле слышный стон.