Дело незалежных дервишей - Хольм Ван Зайчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или – не только?
Карма…
«Что же… Подождем», – решил Баг, а затем мягко и ненавязчиво вернулся к взаимоотношениям Олеженя с Абдуллой Нечипоруком, и узнал, во-первых, что в народе его кличут не иначе как «Черным Абдуллой» – за необъяснимое и без сомнения весьма накладное увлечение иноземными повозками марки «мерседес», да еще и непременно черного цвета.
– Он от повозок этих тащится, – говорил Олежень. – Говорят, у него их целых три.
Баг только присвистнул.
– А ведь привозные-то повозки во сколько дороже наших обходятся, а? Нет, ну вы скажите мне, преждерожденный-ага Лобо, где он берет на них деньги? Ведь он не писатель! И не ученый! Всего лишь начальник зиндана унутренных справ! Я, типа, думаю иногда: может, он не только мздоимствует на счастье, но и лихоимствует на горе ? [21]
«И впрямь странно», – подумал Баг и, движимый неясным предчувствием, попросил:
– А покажите-ка мне, уважаемый Олежень, изображение этого вашего Абдуллы.
Так и есть: спортивного вида мужчина средних лет, с волевым и жестким лицом, умными глазами, нос с приятной горбинкой – тот самый, которого вчера Баг видел в черной повозке перед шинком «Кумган»… Предчувствия редко подводили Бага. Черная незнакомая повозка с эмблемой в виде трехлучевой звезды, вписанной в круг – конечно, это была эмблема «мерседеса»!
Мужчина в черном «мерседесе», похоже, присматривал за общением местных дервишей с Хикметом, а, возможно – и за смертоубийством. Сама собой напрашивалась мысль, что Черный Абдулла как-то контролировал преступную активность дервишей.
Просто волосы вставали дыбом! Ведь коли это правда, стало быть, есть вероятность, что с искателями древних сокровищ, маскирующимися под националистов… или, наоборот, с националистами, стремящимися добраться до клада, связан более или менее непосредственным образом сам вэй уезда! Нет-нет, рано выходить из роли даоса, рано!
Телефон разразился пронзительным дребезжащим гудком.
– Да? – Руша книжные стопки, Фочикян схватил трубку. – Да, да… Ого! Ну конечно, интересно… Ага… Спасибо, Фарид, спасибо! Чудеса. И, обрати внимание, в последнее время все чудеса чисто неприятные… Ассалям здоровеньки!
Фочикян медленно положил трубку. Вздохнул с недоумением и тревогой. Потом сказал:
– Хисм-уллу, нашего вчерашнего спасителя-то – ну помните, преждерожденный Лобо? – до сих пор не отпустили. Типа дело на него завели, обвиняют в противуобщественных действиях – Опять вздохнул. – Это что-то новое: на блаженного дело завели?!
Тут в комнату, явственно не находя себе места от духоты и скуки, опять приперлась черная собака Аля, осмотрела присутствующих (или сделала что-то похожее – глаз из-за шерсти все равно толком не было видно), простучала когтями к столу и негромко гавкнула на бутылку с горилкой.
– А ведь и правда! Умница, Аля! – заулыбался Олежень и потрепал флегматичное чудовище по загривку. Собака в очередной раз тяжело вздохнула. – Преждерожденный Лобо, давайте закусим, чем Аллах послал!
Аллах послал Фочикяну и бродячему даосу пару больших пиал пилава, хлеб с сыром, зелень и разные мелкие закуски. От горилки Баг в очередной раз решительно отказался, хоть она и была на сей раз, в виде разнообразия, предложена ему холодной, «типа с ледничка».
– А что, Олежень, – аккуратно подбирая палочками последние рисины, поинтересовался Баг, – у этих самых дервишей имеется, наверное, какой-нибудь центр, где они собираются по неотложным нуждам? Где начальство у них и вообще.
Вгрызшийся в сыр Олежень энергично закивал и застрекотал жирными пальцами по клавиатуре. Появился план Асланiва.
– Что же касается начальства… – Фочикян проглотил сыр. – Есть у них какой-то Горний Старец…
– Кто таков? – насторожился Баг: именем этого Старца был пущен ко дну паром «Святой Евлампий».
– О, это типа тайна! – развел руками Олежень, – Меня тоже Старец как бы занимает. Но! Нет даже фотографии, никто его реально не видел, никто про его дела типа не знает… Мне кажется, это даже не человек, а божество и дервиши ему поклоняются…
«Божество? – с сомнением подумал Баг. – Странное божество, во имя которого взрывают целые паромы, полные пассажиров. Неправильное божество. Впрочем, разберемся…».
Эпицентр деятельности дервишей оказался неподалеку – все же Асланiв в сравнении с Александрией был невелик, – на улице Дыхания Пророка, в несомненно историческом двухэтажном здании, стоявшем в ряду других, не менее исторических.
– Вот что, уважаемый Олежень, – Баг, разглядывая фотографию здания, снова закурил. В пачке осталось всего пять сигарет. – Такая просьба: вы пока подготовьте любую информацию о событиях и лицах, какая кажется вам подозрительной, хочу ее залить себе на диск, если не возражаете. – Фочикян не возражал. – Сбросьте вот на этот сервер, пароль простой, – Баг написал пароль и адрес на обрывке газеты. – А я вас покамест оставлю… Государственная необходимость.
Неторопливо обменявшись положенными случаю сообразными фразами о благодарности, преданности, неизменной готовности и прочих высоких материях, коими жива и жить будет Ордусь, Баг и Олежень разошлись. Журналист остался с горилкой и собакой, которую широким жестом направил вослед Багу: типа, гуляй, Аля! Баг же привел в порядок одеяние даоса и устремился, шаркая обувкой и постукивая посохом, в полный опасностей путь по городским улицам.
Готель «Старовынне мiсто»,
9 день восьмого месяца, средница,
день
Впрочем, скрытно достичь готеля «Старовынне мiсто» и незамеченным забраться на свой балкон не составило никакого труда – насколько Баг мог судить, слежки за домом Фочикяна не было, да и интереса к своему номеру Баг тоже не заметил, а уж в таких делах он понимал крепко и накануне в разных неожиданных местах оставил мелкие ловушки вроде приклеенных волосков и микроскопических перышек из обнаружившейся в шкафу перины. Все ловушки остались нетронутыми.
Багу и в голову прийти не могло, что отсутствием засады он обязан исключительно Богдану, да еще сметке и человеколюбию славного старика-служителя готеля. Сами того не ведая, оба единочаятеля – Баг и Богдан – уже начали работать в этом деле вместе: ничего еще не зная о том, что каждый успел и что узнал, но волею судеб уже помогая друг другу. Воистину не о них сказал Учитель в эпизоде сороковом главы пятнадцатой «Лунь юя»: «Коль пути различны, вместе планов не замышляют». По делу Незалежных Дервишей Баг и Богдан ничего еще не замыслили вместе – но месяц назад пути их совпали, похоже, раз и навсегда.
«Удивительное паучье гнездо… – думал Баг, складывая нехитрые пожитки в сумку. – И кто же у нас главный паук? Зозуля? Абдулла? Мифический Горний Старец?»
Напряженно размышляя, Баг закурил. «Итак. Что у нас есть? Зозуля – дервиши – Жанна и Богдан, причем Жанна куда-то пропала – Горний Старец, человек или бог – жители города, усиленно копающие землю в поисках клада Дракусселя. Как все это связано вместе? – Баг взялся за „Керулен“, перламутровая инкрустация на крышке блеснула в лучах солнца. – Много неизвестных, одно понятно – ключик, скорее всего, в логове дервишей».
Баг включил компьютер, присоединил к нему телефонную трубку, вышел в сеть и принялся скачивать информацию, которую расторопный Фочикян уже успел сбросить по указанному адресу.
Внезапно «Керулен» издал свист, возвещающий наличие новой почты.
Письмо было только одно.
«Драг еч Чжучи, сим настоятельно рекомендую вам обратить самое пристальное внимание на исчезновение в Асланiвськом уезде французского профессора Кова-Леви. Интересы страны и межгосударственные требуют, чтобы он был найден как можно скорее и в возможно более полном здравии. Мэй-ли».
Баг замер с сигаретой в руке.
«Амитофо… Мэй-ли! Принцесса Чжу!»
Перед его мысленным взором снова живо встала она – такая легкая, прекрасная, утонченная… Такая невообразимо далекая в небесных высях дворцовых чертогов Ханбалыка. Милая девочка императорского рода…
Баг жадно затянулся, пытаясь совладать с бурей, мгновенно забушевавшей в груди.
«Кто я для нее? – горько вопросил он себя в который уж раз. – Всего лишь мелкий винтик громадного государственного аппарата, толковый, надо признать, винтик, славно и без запинок крутящийся, но – не более… Безликий служащий из армии управленцев, каждый день заботящихся о благе страны. Для меня те три дня – словно три благоуханных лотоса посреди болота. А для нее – лишь слегка будоражащий воображение эпизод среди неги и покоя Запретного Города, откуда она вырвалась на миг в поисках острых ощущений. Перчинка короткого приключения на безвкусном и жирном трепанге жизни… О чем я вообще думаю?!»
Невыносимая печаль наполнила сердце Бага. Услужливая память воскрешала одну картинку за другой…
Какое сухое, официальное письмо!
