Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения

— Ты это сейчас, что?.. Серьезно? — нервный смешок Николаева только подтвердил мои собственные страхи касательно сказанного Стрельниковым.

Пусть Глеб и выкладывал весь свой доходчивый монолог привычным для себя спокойным голосом, но это лишь еще больше усиливало в его словах не такой уж и скрытый истинный посыл. Если бы он говорил все это с ярко выраженными нотками уничижающей угрозы, я бы хотя бы знала (да и Николаев тоже), что моего обидчика пытаются поставить на место вполне убедительными намеками на счет его возможного ближайшего будущего. Но в том-то и дело. Все это преподносилось в такой естественной и совершенно непринужденной форме, будто всего лишь обсуждали еще одну недавнюю смерть очередного артиста или артистки из отечественной звездной тусовки.

Мне даже не нужно было смотреть сейчас на Николаева. Я и сама внутренне похолодела и, скорей всего, снаружи побледнела. Не знаю, как, но… я поняла, что это было совсем не запугивание и не китайское предупреждение на будущее.

— О чем это ты? Что серьезно? — Глеб не только проигнорировал в упор плохо скрытый испуг своего давнего приятеля, сделав вид, что не понял из-за чего тот так резко вдруг испугался, но и проделал совсем уж нежданный для данной ситуации маневр. Подозвал жестом правой руки гулявшего рядом среди гостей официанта и уже через несколько секунд выбирал с подставленного перед ним подноса высокие бокалы с шампанским. Первый он сунул в мою все еще дрожащую руку, а второй поднес к своим губам, перед этим отпустив официанта и сделав в сторону Николаева легкое движение в виде благосклонного тоста.

— Все мы смертны, увы. Вопрос только в том, когда и почему? Но для каждого он все равно останется индивидуальным. Я бы даже сказал, сугубо личным. Почти интимным. — и сделал небольшой глоток, лишь слегка пригубив быстро пьянящий напиток. — А теперь не возражаешь, если мы тебя оставим? А то, боюсь, такими темпами мы доберемся до Шевцовых где-то под самое утро. Хорошего тебе вечера, Егор Федорович, и старайся не налегать на спиртное. В твоем возрасте следить за своим здоровьем нужно с особенным вниманием.

В этот раз он решил взять меня не за руку (занятую, кстати, бокалом шампанского), а прижал свою свободную ладонь к моей спине почти там же, где до этого меня пытался приласкать Николаев. Эдакий, показательный жест собственника, только что поставившего на место зарвавшегося наглеца. И более ничего лишнего. Настолько крутой и ошеломительный маневр, от которого даже у меня сперло дыхание, подрезав нежданной слабостью и без того дрожащие коленки. А каково сейчас Николаеву, пережившему куда более глубокий шок от вполне реального ощущения уже приставленного к его глотке остро заточенного ножа?

И, судя по всему, я все же успела на несколько секунд выпасть из окружающей действительности, больше двигаясь по инерции и только под управлением моего искусного кукловода. Слишком уж много успело произойти и за этот день, и за последние минуты, чтобы успеть после ударов такой силы так быстро очухаться. Теперь все происходящее со мной напоминало какой-то дурной сон, где я, мало что понимая и совершенно ни черта не соображая, принимала участие не сколько в качестве действующего персонажа, а стороннего зрителя, только-только открывшего свои глаза в незнакомом ему месте. Вот и я так же. Удивленно смотрела перед собой, на кого-то поглядывая по сторонам, но абсолютно ничего при этом не запоминала и ведать не ведала, куда и зачем меня сейчас ведут. Я даже успела забыть, что держала в онемевших пальцах правой руки всунутый мне бокал, вспомнив о нем лишь тогда, когда чуть было не выпустила его на пол. А еще точнее, когда мой взгляд неожиданно наткнулся на… Кира Стрельникова, стоявшего всего в нескольких от меня метрах перед ближайшей к нам арке оконных дверей ресторана рядом с какой-то куклоподобной шатенкой.

—

*Егор Николаев — вымышленный артист, к реальному молодому актеру Егору Николаеву 1981 года рождения никакого отношения не имеет.

ГЛАВА пятая

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, наконец-то… Как всегда, в своем репертуаре. Опаздываешь, но не перегибаешь по времени палку. Хотя и распирает желанием погрозить пальчиком за очередную задержку…

Кажется, мы как раз остановились перед кем-то. И, кажется, это была какая-то группка скучившихся то ли гостей, то ли самих хозяев вечера. Я скользнула по их лицам машинально, даже не запомнив, сколько их было и как кто выглядел. Мой взгляд упрямо тянулся к мало заполненной части зала, к арочному окну, к… Кириллу Стрельникову. И это было сильнее меня. Казалось, я это и делала только для того, чтобы мое сердце опять начинало биться, с отчаянным надрывом прорываясь сквозь сжавшие его тиски нестерпимой боли. Как какая-то одержимая маньячка, или как кто-то, чья жизнь зависела от одного конкретного человека. Вернее, от его близости, от четкого осознания, что он рядом и лишь благодаря этому я до сих пор еще держусь, как утопающий за хрупкую соломинку.

Единственное, что меня тогда сдерживало, не давая совершить какую-нибудь бесконтрольную глупость на чистом импульсе, это то, что он был поглощен разговором со своей спутницей. Как мило улыбался ей, позволяя виснуть на своей руке и внимательно слушая, все, что ему с таким пылом рассказывают, а потом несдержанно посмеиваясь то ли над какой-то шуткой, то ли еще над чем-то не менее занятным. И… честно признаться, никогда бы не подумала, что именно от этих вроде бы естественных сценок от двоих давно знающих друг друга людей, мое сердце сжималось сильнее прежнего, буквально обливаясь кровью и едва не разрываясь в очередном сумасшедшем ударе-толчке. Словно действительно пыталось вырваться на волю, не в силах более терпеть и этот кошмар, и несовместимые с жизнью мучения. Ведь я не просто на них смотрела, но и позволяла своей так некстати проснувшейся памяти изводить себя совсем еще свежими воспоминаниями.

Оно и не удивительно, ведь это сам Кир их активировал своим видом и такой непривычной для меня внешностью вышколенного, одетого практически с иголочки денди. В серо-зеленом костюме-тройке с более темными линиями шотландской "шашечки", еще и в галстуке — совершенно не свойственный для него стиль, но ничуть его не портящий, если не наоборот. Мне и вправду казалось, что сейчас он выглядел даже более красивым, чем обычно — гладко выбритым, с идеальной укладкой своей шикарной львиной шевелюры, еще и с этой голливудской улыбочкой в тысячу ватт на абсолютно расслабленном лице. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с тем Киром, который преследовал меня на собственной кухне в чем мать родила. Хотя все равно не знаю, кто же из них был лучше. И почему я думаю об этом именно сейчас, словно намеренно себя мучая или пытаясь что-то выглядеть для себя еще? Что конекретно? То, что мои глаза не лгут, и что Глеб сказал мне правду? Его сын давно и далеко не свободен? И эта шикарная красотка с прической а-ля "Скарлетт О'Хара" в не менее эффектом вечернем платье нежного светло-сиреневого оттенка никто иная, как его официальная невеста?..

— …Это Алина Семина, одна из многообещающих стажерок нашего маркетингового отдела. Почти единственная, кто согласился составить мне на сегодня компанию и, да, стать вынужденной заменой моей супруге. — я бы, наверное, и не обратила никакого внимания на прозвучавший рядом голос Глеба, если бы его пальцы на моей спине не надавили то ли приводящим в чувства, то ли враз отрезвляющим жестом на самые чувствительные точки. Хотя прийти в себя окончательно у меня так и не получилось. Не та ситуация и совершенно не подходящее состояние моего контуженного сознания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Похоже, безумная череда из сводящих с ума событий с каждой пройденной минутой, еще больше ухудшала мое и без того шаткое положение. В этот раз, это было схоже с внутренним разрывом моей контуженной сущности, будто ее пытались выдернуть из той западни, в которую сами же меня и загнали, а я из последних сил мысленно цеплялась за того, чья не такая уж и далекая близость продолжала притягивать к себе своей пугающей мощью. Настолько всеобъемлющей, что даже умудрилась вытеснить из моих ощущений физическую близость его отца.