Мой муж - злодей (СИ) - Власова Ксения

— Элизабет! — вновь трагически позвал он. — Я здесь!

Ева мысленно представила вариант, где, пришпорив коня, скрывается в клубах дыма. Идея ей понравилась, но совесть не позволила нанести принцу такую душевную травму. Тут не обойдешься парой сеансов у психолога.

Вздохнув, она подъехала поближе, но спешиваться не стала.

— Принц Уильям, какая неожиданная встреча!

— Элизабет, я тоже безумно счастлив вас видеть, — растроганно проговорил он и уткнулся носом в купол еще сильнее. — Нужно торопиться, пока нас никто не увидел!

— Да, обычно именно так и начинается беседа с маньяком, — пробурчала она себе под нос.

— Что?

«Элизабет едва сдерживалась от желания броситься в объятия любимого, но высокие моральные принципы не позволили ей сделать этого и тем самым предать мужа, пусть их союз и был продиктован обстоятельствами, а не зовом сердца».

Ева скептично прочитала этот эту подрагивающую не от ветра, не от волнения ремарку автора и вновь перевела взгляд на Уильяма.

— Простите, но, боюсь, я вынуждена попросить вас удалиться. Вы можете меня скомпрометировать.

Уильям непонимающе нахмурился.

— Разве вы не ждали меня все это время?

— Э-э-э… — Ева даже не сразу нашлась с ответом. — А зачем?

Нет, ну вдруг она чего не знает. Может, Элизабет занимала денег Уильяму, и тот, как честный человек, пришел ей их вернуть.

— Чтобы я вас спас! — пафосно выдохнул Уильям.

— А, вы об этом. — Интерес Евы мгновенно потух. О финансах она бы еще побеседовала, а тема гендерных стереотипов не вызывала у нее такого оживления. — Не беспокойтесь, если что, я сама себя спасу. Но пока мне и здесь неплохо.

Уильям растерянно заморгал, как сова при виде дневного света, и, отлипнув от купола, горько произнес:

— Значит, это правда? Вы вышли за некроманта по доброй воле?

«Сердце Элизабет затрепетало. Больше всего ей хотелось поведать принцу правду, но благородство не позволило сделать этого. Пусть лучше Уильям будет считать ее предательницей. Так он быстрее забудет ее и сможет познать счастье с Маргарет».

— Вот и тахикардия вернулась, — пробормотала Ева. — А вместе с ней подвезли и самопожертвование с мазохизмом. Все в лучших традициях классиков.

— Вы предали нашу любовь, Элизабет? — спросил Уильям, но, кажется, вопрос был риторический. — Нет, вы не могли! Наверняка некромант опоил вас любовным зельем.

— Вы ошибаетесь, — поторопилась заверить его Ева, почувствовав, что разговор свернул не в ту сторону. — Лорд Коулман — благородный человек и никогда бы…

— Элизабет, шагните за купол, — страстно взмолился Уильям, недослушавший ее слова. — Поцелуй истинной любви рассеет любые злые чары!

— Никто прежде еще не делал мне столь заманчивого предложения, — заметила Ева. — Будь мне лет семь, я бы повелась, правда. В том возрасте я буквально мечтала об этом.

Она уже хотела сказать, что разговор окончен, и развернуть коня, когда из наплечного мешка Уильяма на мгновение выглянула… малахитовая шкатулка. Та самая, с помощью которой можно было призвать армию бесплотных призраков.

Мысли Евы лихорадочно заметались, как птицы в клетке. В прошлый раз, когда она видела эту вещицу, та лежала на столе Его Величества Ричарда.

— Откуда у вас это?

Ее голос невольно дрогнул. Ева прочистила горло и понадеялась, что ее не выдал алчный блеск глаз. Ей необходимо заполучить шкатулку! Пока та в чужих руках, Ева никогда не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Что именно? — Не понял Уильям, а затем проследил за ее взглядом и нехотя признался: — Ваш отец отдал ее мне.

— Кажется, я повторяюсь, но не могу не спросить… «зачем»?

Уильям вздохнул, словно речь шла о чем-то неприятном.

— Он рассчитывает, что я смогу убедить вас открыть ее.

Ева хмыкнула. Что и следовало доказать: такую опасную игрушку нельзя доверять кому попало. И уж точно не стоит оставлять ее старому параноику на троне.

Она скрестила руки на груди, чуть склонила голову набок и, стремясь проверить внезапную догадку, поинтересовалась:

— Это ведь отец надоумил вас вызволить меня из лап некроманта?

Уильям смешался. На его благородном лице проступил румянец, сделавший принца сразу на несколько лет моложе.

— Эм… Я бы не стал высказываться так категорично, но…

— Но? — Она вцепилась в это слово, как бультерьер в штанину нелюбимого гостя.

Уильям сдался.

— Я выскочил за дверь во время нашего разговора по зеркалу. Я намеревался прискакать к замку некроманта, даже если пришлось бы загнать пару лошадей до смерти.

Звезда позади нее недовольно заржала.

— Он не тебя имеет в виду, милая, — на автомате откликнулась Ева. — А неких других… гипотетических лошадей.

Звезда мотнула головой. Уздечка царапнула плечо, но Ева не обратила на это внимания. Все ее мысли были сосредоточены на шкатулке.

— В общем, уже оседлав коня, я подумал, что несколько… — Уильям замялся, подыскивая верное слово, — … поторопился с выводами. Я уже хотел вернуться, чтобы написать вам письмо.

— Понимаю, — закивала Ева. — Выяснять отношения по переписке всегда безопаснее, чем при личной встрече.

— Значит, вы бы не расстроились?

— Ну что вы! Я бы обрадовалась. Но вы отвлеклись от рассказа. — Ева решила его подбодрить. — У вас очень интересно выходит.

— Да, конечно, простите, — покаялся Уильям и вдруг не к месту смущенно добавил: — Я всегда хотел стать писателем или, на крайний случай, поэтом.

Ева вскинула брови. В ее жизни определенно становится слишком много писателей. Еще чуть-чуть, и она начнет отстреливать их на подлете.

А то один из них ей жизнь уже подпортил.

Текст, висевший за плечом Уильяма, обиженно растаял.

— Меня остановил ваш отец. Он нагнал меня в конюшне и убедил встретиться с вами лично. Он был уверен, что вы действуете по принуждению.

Ева сощурилась. Сдается ей, Ричарда мало волновала мотивация Элизабет. Все его красивые слова — лишь обертка, призванная замаскировать страстное желание заполучить свое — открыть шкатулку. Вряд ли, конечно, старый лис ожидал, что Уильям так откровенно, как на духу, все ей выложит. Видимо, рассчитывал, что принц чуть менее наивен и чуть более дипломатичен.

Все-таки интересно, как этот образец добродетели и высоких идеалов будет править Ристонией?

«Элизабет всегда восхищалась чистотой помыслов Уильяма и его открытым сердцем», — тут же гневно напомнил ей текст.

— Я прям благоговею перед ними, — отмахнулась Ева.

— Перед кем? — уточнил Уильям.

Она мысленно зареклась разговаривать с текстом и попыталась выкрутиться:

—  Перед вами! Вы так благородны! — Текст за плечом Уильяма оживился и принялся подрагивать от возбуждения. — Проделали такой длинный путь, чтобы лично вернуть мне шкатулку.

Уильям, до этого кивавший в такт каждому ее слову, неожиданно дернулся и посмотрел на нее с недоумением:

— Что? Нет, вы меня неверно поняли. — Он вновь протянул к ней руку. Его расплющенная ладонь на стенке купола вызвала прочную ассоциацию с похожей сценой из «Титаника». — Элизабет, пойдемте со мной! Я сниму с вас злые чары, которые навел на вас некромант. Ваш разум прояснится.

— Мой разум чист, как стеклышко, — заверила Ева, прикидывая, как заполучить шкатулку. Очевидно, что за купол выходить нельзя — обратно можно не вернуться. — Нет на мне ни злых чар, ни любовного зелья.

— А вот и есть!

— А вот и нет!

— Говорю же, есть!

Ева первой поняла, что разговор скатился к детской перепалке, и торопливо сменила тему.

— А если я докажу вам, что вышла замуж добровольно, — вкрадчиво проговорила она как волк из сказки, подбираясь ближе к Уильяму. — Вы отдадите мне шкатулку?

— Отдать вам шкатулку? — с сомнением переспросил тот и, протянув руку за спину, достал малахитовую вещицу. — В обмен на поцелуй истинной любви?

У Евы дернулся глаз. Господи, да что там за поцелуй такой, о котором ей принц уже все уши прожужжал? В ее памяти всплыли только неясные кадры из диснеевского мультфильма про Белоснежку. Нет, если ее тоже положат в гроб, она не станет лежать в нем молча!