Девушка в зеркале - Элизабет Гарвер Джордан

в оба смотрел на хирурга. Он увидел, что за штуки тут его окружают, и в его душу закрались сомнения. Двое светили ему лампой в лицо и заглядывали в горло. Ему это быстро надоело, но Соня уверяла его, что все так и горят желанием посмотреть, что же у него там есть интересного. Сэмюэль посоветовал им заглянуть еще и в горло Халлен Р. Д., но доктора почему-то не стали этого делать.

Ситуация переставала нравиться Сэмюэлю. Даже улыбки у всех вокруг, кроме Лори, казались ему пугающими. С леденящим душу воем Сэмюэль вырвался из рук хирурга и сбежал к Лори. Тот поднял его на руки и, крепко держа, усадил у себя на коленях, пока не пришла леди в белом, которая ткнула в нос Сэмюэлю что-то сильно пахнущее.

В следующий момент Сэмюэль понял, что лежит на кровати в странной комнате. Он сглотнул слюну, и ему стало больно. Он сел, раскрыл рот, чтобы закричать, но потом медленно закрыл его.

Из каждого угла комнаты к нему спешили знакомые фигуры. Леди в белом, Соня и его мама подбежали в один миг. На подушке рядом с Сэмюэлем лежала Халлен Р. Д. и как истинная леди ожидала, когда же он ее заметит. И вообще, кукла не плакала, сообщила ему Соня. Успокоив мальчика, Соня принялась его целовать. Леди в белом предлагала ему выпить что-то вкусное. Мама поглаживала его по спине.

Еще несколько минут Сэмюэль наслаждался всеобщими вниманием и заботой. Потом он схватил Халлен Р. Д. и не закричал, а широко улыбнулся. Мир в его понимании снова становился прежним.

Бэнгс и Лори шли по Пятой авеню и остановились в цветочном магазине, чтобы купить весь запас роз для миссис Ордуэй. Бэнгс увидел охапки пуансеттий и хризантем, которые, как он сказал, напомнили ему Луизу. Нагруженные купленными цветами, они взяли такси до дома Ордуэй. Когда они приехали, то нашли Джепсона повеселевшим.

– Да, сэр, миссис Ордуэй, кажется, лучше. Она отдыхала ночью и, по словам Сюзанны, с утра была в хорошем настроении. Возможно, она примет мистера Девона и мистера Бэнгса тоже. Я доложу о вашем визите.

Джепсон неуклюже и медленно двинулся с места, а Родни, открыв большую коробку, которую принес, достал пуансеттии и хризантемы и стал собирать из них потрясающе красивый букет.

– Хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле? – спросил Лори. – Идешь в комнату больной с руками, полными цветов?

Он смеялся над Бэнгсом, но и сам распаковывал вторую коробку с цветами. Бэнгс был прав. Вручать картонную коробку больному другу – не слишком-то элегантный жест.

Джепсон вернулся с хорошими вестями. Миссис Ордуэй будет рада видеть обоих, но сейчас может принять только одного из них. Джепсон предложил мистеру Бэнгсу подняться, а мистеру Девону передал приглашение зайти позже.

Родни схватил свой букет и стал подниматься по ступенькам, перешагивая через одну. Он был возбужден, это было видно по его взволнованному взгляду. Он был очень рад, что миссис Ордуэй позволила ему подняться к ней вот так, неофициально. Стоя около кушетки, на которой она лежала, он сообщил ей об этом, и его рыжеватые волосы словно светились среди принесенных цветов, как огромная хризантема. Родни взял несколько пустых ваз, уселся на пол рядом с кушеткой и стал расставлять цветы. Луиза следила за ним, сначала с удивлением, потом с растущим восхищением.

Родни не умел носить маски и не был любителем ужимок и дешевых трюков. Если бы его приняли официально, то сейчас он сидел бы на стуле, держал шляпу, стеснялся и в целом имел бы несчастный вид. Но у него были заняты и руки, и глаза, и это придавало ему уверенности, а его речи добавляло непринужденности и красноречия.

– Как там роман Лори? – немедля спросила Луиза.

Бэнгс рассказал ей про видение в зеркале. В это время подали завтрак, и его как ни в чем не бывало пригласили разделить трапезу. Сюзанна, передвигаясь туда-сюда между столом в комнате больной и лифтом для еды на верхнем этаже, вскоре поделилась с молодым лакеем обнадеживающими новостями. Тот, в свою очередь, передал их Джепсону, который им не поверил. Молодой мистер Бэнгс, завтракавший с миссис Ордуэй, должно быть, столь же удивителен, как и сам молодой мистер Девон. Он заставлял госпожу смеяться оба раза, что приходил. Она только что смеялась, а ведь Сюзанна не слышала ее смеха неделями. Конечно, сегодня она чувствовала себя лучше. Но развеселить миссис Ордуэй было не так просто.

Джепсон подытожил услышанное философски:

– Любой из друзей мистера Девона – достойный человек.

Когда Родни уходил, хозяйка Джепсона сказала своему гостю то же самое, но другими словами.

– Приходите почаще, – произнесла Луиза. – Вы меня заинтересовали. Не уверена, что вы понимаете, что это значит для меня.

Когда в пять часов приехала Соня, она застала Джепсона в том же приподнятом настроении. Он мог вызвать двух докторов, в доме дежурила медсестра, а мистеру Девону и мисс Орленефф можно было позвонить по телефону в любой момент, так что «ничего особенного не могло случиться». Так думал Джепсон. Он приветливо улыбнулся Соне, сообщил ей, что сейчас в комнате больной находится мистер Девон. Пока она шла по холлу, дворецкий махал ей рукой вслед, словно благословлял.

Соня обнаружила, что Лори уже уходит, прямо на лестнице они перекинулись несколькими фразами. Он сказал, что миссис Ордуэй была сегодня чем-то обеспокоена, но казалось, что ей лучше, чем вчера. Ему, однако, совершенно не понравился ее вид, а еще ему показалось, что медсестра чем-то встревожена. Может быть, Соня узнает у миссис Ордуэй насчет телеграммы Уоррену? Роберту стоит знать о состоянии сестры, считал Лори.

Сейчас Лори не казался Соне невероятно красивым. Взгляд его был пустым, сам он выглядел почти больным. Все происходило слишком быстро. Его словно придавила чужая ноша. Под ее весом, казалось, Лори и сам потускнел.

По иронии судьбы Соня, глядя на него ясными карими глазами, которые были куда добрее, чем у Бэнгса, и менее красивыми, чем у Дорис, сделала совершенно неправильный вывод. «Он опять играет и пьет», – решила она, и жалость к нему сменилась презрением, которое обычно испытывают сильные духом к тем, кто духом слаб.

Лори почувствовал, что Соня смотрит на него презрительно, хоть и старается выглядеть дружелюбной. Это расстроило его еще сильнее. Ему захотелось объясниться, но он поборол это минутное желание и заспешил прочь. Когда-нибудь, если не сейчас, Соня его поймет.

Чего он сам не понимал, так это то, почему его возмутило ее молчаливое осуждение. Раньше он