Сумеречное состояние души. Часть 3 - Нина Тарутина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экстравагантная мама погибшего мальчика рано торжествовала победу: ее почившая свекровь Зинаида не была бы той…, кем она была…, если бы не преподнесла «любимой» сношеньке прощальный привет с Того Света… Все состояние, доставшееся Зинаиде от мужа Силы и сына Романа, согласно завещанию покойной, ныне, наследовал Фрол — «страсть всей ее жизни»!
* * *В состоянии крайней возбужденности, Фрол покинул здание районной полиции: через двадцать девять лет, он узнал от оперативников, что это Зина — его односельчанка, тайно влюбленная в Фрола, заказала уголовнику Федоту и его дружку Силантию, измывательство над его женой Василисой!!! И Зина, со стороны, надзирала, как два здоровых уголовника вытащили его беззащитную жену из дома… — и угрожали ей, и удерживали Василису, на морозе, не менее 20 минут — в своем легком домашнем платье, их жертва промерзла до костей!
— Поразительно, какими бессердечными монстрами могут быть отдельные бабы?!!! Ведь эта Зинка, даже время засекла…: она велела этим уголовникам минут 30, не меньше, продержать бедную женщину на морозе… Те отпустили жертву раньше… — и Зинка им оплату урезала! Еще и описывает в своем дневнике, о чем мечтала: грезила, как груди кормящей матери Васьки, в больнице, все исполосуют…, а может и вовсе отрежут?! Вишь, ты, а у вашей женки не только грудница стряслась, но и крупозное воспаление легких! Когда Василиса померла, Федот с дружком Силой наведались к Зинке, стребовали с нее, недоплаченное им… Эта Зинаида сама мечтала, выйти за вас замуж, но и после смерти жены Василисы — вы, Фрол ей не достались: Федот, угрозами, принудил вас жить с его дочерью Надей… Если рассудить по совести… — это похвально, что одаренный внучек взорвал свою криминальную бабку?!
Фрол сидел в кабинете оперативника, опустошенный, до крайности…, но ему включили, послушать, еще и прощальное письмо особенного мальчика:
— Дя. дя Фр…ол, спа. сиб. о! Я… ух. ожу к зве. здам: попро. шу Соз. да. теля… доде. лать ме. ня, до… нор. маль…ного… сос. то..я..ния…! — «булькающий» голос в телефоне смолк.
Выйдя из районного отделения полиции, Фрол едва добрел до лавочки: сил, идти дальше…, у него не было…, но к нему уже спешил, обеспокоенный его долгим отсутствием…, зять Потап:
— Насилу тебя дождался, отец! Лиде надо позвонить: она вся извелась, от неизвестности! Ведь нам сказали, что тебя пригласили для разговора…, а ты, все не выходишь и не выходишь…, а ей волноваться нельзя, вдруг, нашему ребеночку повредит…?! Видать, тяжелый был тот разговор?! Ладно, отец, что сидеть на морозе…, поехали домой…! — и он повел своего тестя к машине.
Домой они добирались молча, у Фрола не было ни сил, ни желания говорить, и Потап молчал, чувствуя непростую ситуацию…
— Двадцать девять лет без тебя, Василиса!!! Целая жизнь прошла… — наша малютка-дочка стала взрослой женщиной… — у нас, с тобой, подрастают внучки — Илюша и Ариша!!! Но, вот завели в полиции разговор о тебе, о событиях тех дней… — и, как будто, все вчера произошло… — и так больно…, так больно!!! Чувствую я, словно снежный ком, на меня катится лихо! Ах, Василисушка, как мне плохо, без тебя!!! Все эти годы… было плохо…!!! — погруженный в свои, невеселые думы, Фрол низко склонил головушку, словно готовясь, к очередному удару судьбы…
Бывает, что уходящий год, сваливает в одну кучу, все нерешенные, ранее, проблемы… — и, тогда, только держись…!
* * *Фрол не ошибся, в своих предположениях: в доме, его дожидалась односельчанка — зловредная тетка Евдокия, а проще — Дуся…
— Хорошо, что явился, наконец! Вот, принимай на воспитание свое говно, Фрол: я не могу сладить с этой малолетней занозой, а моя Ирка может остаться без работы — вот и подкинула мне эту заразу!!! — гневная Дуся кивала на мальчика лет семи, что, затравленным волчком, озирался по сторонам… Фролу, на миг, показалось, что в этом ребенке, как в зеркале времени…, отразился он сам, семилетний…
— Евдокия, хватит причитать: я тебя услышал и мальчонку забираю себе… — иди, с миром, по своим делам, а этот малец, теперь, не твоя забота… — заверил Евдокию, усталый Фрол.
— Я… и не твоя забота: лучше сдайте меня в детский дом… — у вас я жить не буду!!! В вашем доме я еще и крошки хлеба не съел, а ваши мегеры уже обозвали меня нахлебником!!! Не буду у вас жить, сбегу ночью!!! — заверил, взъерошенный мальчуган, угрюмого Фрола — и свирепо посмотрел на Надежду, его жену — потом, и на сноху Соню…
— Не желаешь быть нахлебником… — это хорошо!!! Завтра, разбужу тебя, с утра и пойдем, вместе, с тобой доить мою Буренку… Заслужишь себе кружку парного молока и кусок хлеба! Тебя как зовут, такого несговорчивого?! Евдокия, ну, что ты, стоишь: одежонку его, документы принеси — я же сказал, что беру его, на воспитание, себе…! Как я определю его в школу, без документов?! Он же не щенок, чтобы вот так: привела мальчонку ко мне и, спокойно, оставила… — Евдокия посмотрела в серьезные и печальные глаза Фрола: не шутит… — и она побежала…
Несговорчивый мальчишка, так и не назвался по имени, а продолжил гнуть свою линию:
— Воспитывать ты, меня будешь?! Да?! За чуб таскать?! А, вот, накося, выкуси!!! — чуть не плача, пацанчик показал деду Фролу свой тощий кукиш.
— Да, что ж такое?! Не собираюсь я, таскать тебя за чуб! Обещаю!!! Так, как тебя зовут?! Не говяшкой же…? — у Фрола уже отлегло от сердца: не до своих горестей, ныне, когда у кровного внука приключилась катастрофа…
Фрол, некстати, вспомнил мать мальчика: миловидная и доверчивая Ирина нравилась Фролу — он был не против, женитьбы сына Артема на ней… Но сын, почему-то, расстался с Ириной — и появилась хваткая Соня… — ею и Артем увлекся, забыв о своих страстных обещаниях, данных Ирине… — теперь, его внук страдает…
Несговорчивый внук, почувствовав перемену настроения серьезного и красивого, и бородатого дядьки, промолвил:
— Мама назвала меня Максимом, а мне, как вас называть?
— Славное имя, тебе мама дала… Так-то меня Фролом величают, а ты, зови меня батей: мы же не чужие… — промолвил Фрол, к большому неудовольствию жены
