Цельняпушистая оболочка 2 (СИ) - "Бебель"

Бойцу было несколько стыдно за себя и за собственную некомпетентность. Ему казалось, что удержать в «строю» своих товарищей будет простой задачей, не требующей никаких его действий, но, как оказалось, рядовой ошибался. Кабанов всё меньше и меньше времени проводил в казарме, постоянно пропадая в библиотеке, помогая Лисси с её экспериментами. Пугачеву было наплевать на своего постоянно орущего и чего–то требующего товарища. Сергею было совершенно наплевать на всё, даже наоборот — ему нравился новый порядок вещей, ведь это именно он уже два раза пытался избавиться от командира…

А Лисин… Ефрейтора уже совсем ничего не заботило. С уходом лейтенанта, он почти совсем перестал появляться в казарме, проводя всё своё время либо в школе, либо в доме местной учительницы. Чем они там занимались, Скокову знать совсем не хотелось. От осознания собственной неудачи и откровенной тоски по тем временам, когда все, более или менее, соблюдали порядок и какое–то подобие устава, Алексей забил. Забил и запил. Причем сильно. В то время, как Пугачев помогал Энни по хозяйству, Скоков на пару с Чизкейком запирались в погребе и просто напивались, попутно обсуждая собственные проблемы. Ярко–красный кот превратился из простого, забавного собутыльника в неплохого товарища. Возможно, единственного товарища. Скокову было откровенно жаль ушастого, ведь тот уже не один месяц ухаживал за Адели, а тут такое.

«Мда уж, Писин явно влез не в своё дело.» — думал рядовой, выслушивая жалобы Чизкейка. «Не дело это, баб уводить. Тем более, кошек.»

Чизкейк, в свою очередь, выслушивая сетования своего огромного друга, советовал последовать примеру лейтенанта:

— Ну, у него–то получалось… Агась! И еще как! — говорил кот, то и дело прикладываясь к яблочной настойке.

Алексей лишь вяло отмахивался, просто боясь поступать так же. «Не такой же я мудак!?» — искренне считал боец, вспоминая своего командира.

Впрочем, истина лежала несколько в иной плоскости. Поступать подобно лейтенанту, это значит совершенно не считаться с мнением других. Плевать на любые человеческие отношения и гнуть свою линию, не обращая внимания на преграды. Ругать, бить, расстреливать, если потребуется. Но сохранять свой авторитет любой ценой. И однажды ступив на эту дорожку, вернуться уже не выйдет. Так полагал солдат.

Но сегодня утром, проснувшись с похмельной головой и оглядев полное запустение в расположении, Скоков наконец решил.

— Да пошло оно всё… Заебали! Не хотите по–хорошему, будем по–моему! — недовольно процедил боец, двигаясь к вскрытой оружейке.

Забрав своё личное оружие и отправив Арфу, от греха подальше, на уборку в умывальник, Алексей двинулся к библиотеке.

Солдат смутно помнил, что ефрейтор с Пугачевым сегодня вроде собирались сходить в библиотеку, помочь Лисси в каких–то исследованиях по человеческой культуре.

— Леха, ты совсем съехал!? Убери автомат, придурок! — испуганно отходя назад, крикнул Лисин, глядя на приближающегося к нему солдата.

Впрочем, бойца мало волновали слова ефрейтора, ибо Скоков уже плохо осознавал свои действия. «Нехрен с ними в бирюльки играть, пора уже…» — думал он, пытаясь унять дрожь в руках. Рядовой вовсе не собирался применять оружие на своего же сослуживца, но вот припугнуть…

— Слушай сюда… Либо ты сейчас мухой летишь в казарму и начинаешь суетится, как все, либо я тебя… — начал было Скоков, но его прервал сильный удар чем–то тяжелым по затылку.

Боец, отшатнувшись и едва не завалившись на землю, ошарашенно обернулся. Но, не успел он ничего сообразить, как у него мгновенно отобрали автомат и добавили еще ударом в грудь.

— Совсем охуели?! — возмутился Лукин, сжимая в одной руке отобранный «Калашников», а в другой — трофейный пистолет.

В лейтенанта испуганно вперились несколько десятков пар глаз, явно ожидая чего–то нехорошего. Только какой–то кот, еле слышно шепнул своему другу:

— Ну наконец–то…

Лукин внимательно обвел взглядом своих бойцов и сплюнув, раздраженно проворчал:

— Не даром говорят, незаёбанный солдат — не просто дурак, а дурак с инициативой! — затем коротко скомандовал. — В казарму, бегом марш! — и, обратился к сияющей на всю округу Арфе:

— Метнись, поищи Пугачева. Посмотрим, как они вилкой чистить будут…

Бойцы неуверенно переглянулись, явно не решаясь ни возразить, ни подчиниться.

— За мной! В колонну по одному, становись! Че встали? Команды не ебут?! — без лишних эмоций командовал Кабанов, принимаясь подгонять своих товарищей.

Капрала откровенно порадовало появление командира. «Теперь хоть посуду помоют…» — флегматично подумал боец, прежде чем пинками погнать солдат в сторону расположения.

— Тащ лейтенант, ну как я буду вилкой–то чистить!? — ныл Скоков, скребя столовым прибором по тарелке.

— Вилкой, блять! Чисти–чисти! Засранец, работай давай! Тебе еще сортир надраить надо… — буркнул я, закуривая «Перекур».

Фу, ну и мерзость… Прощайте лёгкие, блин! Ну да ладно, хоть что–то, не сено же курить?

Как только мы с бойцами добрались до казармы, Сивира, видимо заслышав нас, вместе с Сэйли вышли из дома.

— Нечего ей смотреть на всё это! Лучше в «Сладкий уголок» сходим… Когда прекратишь тут сцены устраивать, тогда и заходи. Разговор есть… — многозначительно закончила младлей и повела мелкую в сторону главной улицы.

Ну, в принципе, она права… А то Сэйли еще бояться меня начнет. Пускай уж лучше сладкого поест, ей вроде нравится! Лишь бы жопа не слиплась. Блин, что–то быстро они спелись! Не думал, что Сивира сразу же начнет крутиться вокруг малявки. Инстинкты что ли? Странно всё это… И что за разговор? Надеюсь, она не начнет канючить мол ребенку не место в казарме, тем более рядом со мной… Очень на это надеюсь! Не хотелось бы опять скандал устраивать.

Впрочем, за Сэйли я был спокоен — с младлеем не пропадет. Да и к тому же, у меня были дела поважнее.

— Лисин, собираешь весь хлам в расположении, складываешь в мешок и выносишь на улицу! Кабанов, следи, чтобы эта скотина не халтурила! Кстати, мешки на парашу относить будешь ты. Так, теперь Скоков… — замолчал я, уставившись на пьяного бойца.

Рядовой неуверенно переминался на месте, ожидая своей участи.

— Любишь над ушастыми прикалываться!? Ну это мы еще посмотрим… — веселым тоном обратился я к солдату, вспоминая про вилку.

Примерно через полчаса после объявления парко–хозяйственного дня пришли Пугачев с Арфой. Не став выслушивать объяснения и оправдания бойца, я, не отвлекаясь от наблюдения за моющим посуду Скоковым, отослал рядового мыть полы в расположении. Реакция Пугачева на мой приказ была достаточно интересной: боец, видимо, собирался высказать мне что–то, но, заметив мою руку, как бы невзначай протянувшуюся к скалке, солдат быстро метнулся за ведром. Хорошо быть лейтенантом!

Запустив процесс уборки дома и надавав подзатыльников, я собирался двинуться на поиски Сивиры. А за старшую оставил Арфу.

Удивление бойцов было неописуемо, но перечить приказу никто не осмеливался. А Кабанов так вообще был откровенно рад. Кошкофил чертов! Понаблюдав немного за тем, как хвостатая с излишне грозной мордой покрикивает на бойцов, я, с трудом сдерживая смех, отправился в сторону городка.

— Шевелитесь! Что вы как мята безвольная?! — слышал я крики малявки, выходя из дома.

Блин, когда я принимал её во «взвод» — мне и в голову не приходило, что от неё может быть какая–то польза, кроме моральной поддержки. А тут — на тебе! Ну да ладно, вряд ли её станут слушаться, но вот Кабанова слушать будут и еще как. Этот увалень не даст в обиду мурзилку, уверен. Да и к тому же ребята сами понимают, что накосячили, вряд ли они будут сильно возбухать по поводу ПХД.

Вот только где этот «Сладкий уголок»? Блин, сколько уже живу в этом городишке, а нихрена не знаю! Указатели что ли прибить к каждому дому? Все равно времени дохрена…

— Ладно… Найдем! — буркнул я, закуривая новую сигарету.