Александр Македонский - Илья Шифман

Вернувшись из оазиса Сива в долину Нила, Александр снова занялся в Мемфисе жертвоприношениями Зевсу, устройством парадных шествий и состязаний [Арриан, 3, 5, 2], а также приемом многочисленных посольств со всех концов Греции [там же, 3, 5, 1]. Очень соблазняла его мысль двинуться на юг, своими глазами увидеть в Фивах дворцы фараонов и проникнуть в Эфиопию. Однако война заставила Александра вернуться из Египта в Палестину и оттуда снова пойти на север [Руф, 4, 8, 3–4].

Прежде чем отправиться в поход, Александру следовало организовать управление в своем новом владении, По свидетельству Руфа [4, 8, 4–5], руководство Египтом он поручил родосцу Эсхилу и македонянину Певкесту, охрану шлюзов на Ниле – Полемону, управление африканскими территориями, примыкающими к Египту, – Аполлонию, финансовое ведомство – Клеомену. По данным Арриана [3, 5, 2–7], несомненно более надежным, дело обстояло иначе. Контроль над номами (исторически сложившимися областями Египта) сохранялся за номархами. Во главе Египта Александр поставил двух помархов-египтян – Долоаспа и Петисия; по всей видимости, при этом было учтено традиционное разделение страны на Верхний и Нижний Египет. После того как Петисий отказался от власти, контроль над страной перешел К Долоаспу. Наместником Ливии Александр сделал Аполлония, сына Харина; Аравии (область между Нилом и Красным морем) – навкратийца Клеомена. Последнему номархи должны были вносить подати, так что фактически он оказался во главе финансового ведомства (уроженец Египта, что очень существенно). В ключевых пунктах страны Александр разместил свои гарнизоны. Общее командование греко-македонскими войсками в Египте он возложил на Певкеста, сына Макартата, и Бал акра, сына Аминты; флот поручил Полемону, сыну Ферамена; наконец, отряды наемников подчинил этолийцу Ликиду, но при нем назначил писца Евгноста, сына Ксенофанта, из дружинников, а наблюдателями за ними, сверх того, – Эсхила и халкидянина Ефиппа.

В Египте, как и в других захваченных странах, Александр стремится привлечь на свою сторону местную аристократию; в качестве фараона он сохраняет за египтянами управление отдельными областями и, отправляясь в поход, своими наместниками назначает также египтян. Однако, оставив командование греко-македонскими войсками и управление пограничными областями и финансами в руках греков и македонян, Александр поставил египтян под жесткий контроль; разделив власть между многочисленными наместниками, командующими, начальниками гарнизонов, он, как казалось, и с этой стороны гарантировал себя от попыток свергнуть в Египте его власть.

Вернувшись в Финикию, Александр прежде всего должен был направить свои войска на подавление антимакедонских выступлений, центром которых стала община самаритян, которые сожгли живьем Андромаха, македонского наместника Сирии [Руф, 1, 8, 9; ср. также: Синкелл, Хроногр., 216; Евсевий, Хрон., 2, 118–119]. Когда Александр появился в Передне-азиатском Средиземноморье, самаритяне, по-видимому, выдали ему инициаторов бунта, и царь предал последних казни [ср.: Руф, 4, 8, 10–11]. В свою очередь Александр выдал местных «тиранов», а также мефимнейцев Аристоника и Хрисолая, вероятно, действовавших заодно с последними, «демократам»; «тираны» были сброшены со стены и погибли [Руф, 4, 8, 11].

С названными событиями прямо связаны археологические материалы, открытые летом 1962 г. в одной из пещер в районе Вади-Далие, в 14 км севернее Иерихона и в 12 км западнее р. Иордан: это около 300 человеческих скелетов, керамика IV в., куски одежды, ювелирные изделия, буллы с оттисками печатей, монеты и самаритянские деловые документы на папирусах, датируемые 375–335 гг. Скелеты и документы, вероятно, принадлежат самаритянским аристократам, бежавшим в пещеры Вади-Далие от Александра; там их застигли македонские солдаты, и они либо были перебиты, либо умерли от голода.

Подавив восстание, Александр получил возможность осуществить и другую часть своей политической программы: он сам или от его имени Пердикка основал на севере Заиорданья ряд городов: Дион, Герасу и др. Население этих городов составили ветераны Александра; несомненно, много имелось и колонистов, привлеченных из Македонии и Греции. Один из городов был назван Пеллой, как и древняя македонская столица. По мысли основателя и колонистов, на этом месте должна была возникнуть новая Македония.

Создавая свои города именно здесь, на краю пустыни, Александр хотел, как и в низовьях Нила, заселить еще необжитые районы, не вступая в конфликт с местным населением. Находясь на границе, они могли сыграть свою роль в обороне Северной Палестины от кочевников. Вдоль восточного берега Иордана шел путь в Южную Аравию; можно было надеяться, что новые города смогут занять видное место в исключительно прибыльной торговле со «Страной ароматов»*

Еще один вопрос волновал Александра по возвращении из Египта в Финикию – политическая стабильность в Греции, где Афины продолжали оставаться скрытым, а Спарта – явным врагом. На Крите и в Пелопоннесе спартанцы и их союзники воевали с приверженцами Александра. И все же последний ограничился тем, что отправил на помощь своим сторонникам флот под командованием Амфотера, поручив ему также очистить море от пиратов [Арриан, 3, 6, 3; Руф, 4, 8, 15].

В Тире Александр устроил жертвоприношение Гераклу, гимнастические и мусические состязания [Арриан, 3, 6, 1]. Своим великолепием это празднество запомнилось надолго. По рассказу Плутарха [Алекс, 29], во время торжества исполнялись дифирамбы и трагедии; в роли хорегов (устроителей зрелищ) выступали кипрские цари, греки по происхождению, стремившиеся перещеголять друг друга щедростью; в спектаклях участвовали крупнейшие артисты, в том числе Афинодор и Фессал. По греческому обычаю, артисты соревновались между собой, и Александр принимал в этом живейшее участие, хотя и не показывал вида. Победа была присуждена Афинодору, и только тогда Александр позволил себе заметить, что предпочел бы видеть победителем Фессала. Впрочем, а к Афинодору он относится достаточно благосклонно: когда афиняне оштрафовали Афинодора за неявку на Дионисии, Александр послал ему необходимые деньги. Здесь, конечно, ощущается щелчок, данный Афинам, но Александр вообще желал слыть покровителем искусств и обнаруживать по отношению к актерам щедрость. Однажды Ликон из Скарфеи вставил в комедию отсебятину – стих с просьбой выдать ему 10 талантов. Александр засмеялся и приказал дать…

По-видимому, ко времени второго пребывания Александра в Переднеазиатском Средиземноморье (331 г.) относится его фактический брак с Барсиной, дочерью Артабаза. Инициатором этого брака был Парменион, в руки которого Барсина попала после битвы при Иссе [ср.: Плутарх, Алекс, 21; Евмен, 1]. Вероятно, он рассчитывал с ее помощью упрочить свое положение при особе царя. Родившаяся около 360 г. Барсина была примерно на четыре года старше Александра, ко времени их знакомства дважды побывала замужем и имела четырех детей. В 327 г., уже в Бактрии, она родила Александру сына, названного Гераклом [Диодор, 20, 20, 2; несколько иначе: Юстин, 15, 2, 3]. После брака Александра с Роксаной Барсина поселилась вместе с Гераклом в Пергаме. Там в 309 г. они были убиты по приказу Полиперхонта [Трог, Прол., 15; иначе: Павсаний, 9, 7, 2; Юстин, 15, 2, 3 – убийцей был Кассандр].

Тем временем Дарий III собирал в Вавилонии новую армию. Точных сведений о ее численности у нас нет; греко-македонская традиция, по-видимому, резко ее преувеличивает. Так, Арриан [3, 8, 6] утверждает, ссылаясь на слухи, что Дарий имел 1 млн (100 мириад) пехотинцев, 40 тыс. всадников, 200 колесниц с серпами и косами, 15 слонов; по Диодору [17, 53, 5]: 800 тыс. пехотинцев и не менее 200 тыс. всадников. Однако в том, что армия Дария была (по масштабам эпохи) очень большой (Руф, 4, 9, 3 – в 1.5 раза больше, чем в битве при Иссе), сомневаться не приходится. С этим войском Дарий отправился на север, откуда открывался доступ в долину Тигра и Евфрата, и остановился в конце концов на ровной местности восточнее Тигра, у д. Гавгамелы, возле р. Бумода, примерно в 600 стадиях (около 120 км) от г. Арбелы (соврем. Телль-Гомел, примерно в 35 км северо-восточнее Мосула). Все неровности на местности по его приказу были засыпаны песком или срыты; подступы к персидским позициям Дарий велел разорить, рассчитывая заставить своего противника отступить [Арриан, 3, 8, 7; Руф, 4, 9, 7 – 10].

Александр в начале кампании располагал, по информации Арриана [3, 12, 5], 40 тыс. пехотинцев и 7 тыс. всадников. Выступив из Финикии и не встретив на своем пути сопротивления, он прибыл к Фапсаку на правом берегу Евфрата. Там уже строились мосты, но на левом берегу реки появилось персидское охранение под командованием Мазея. Опасаясь, что мосты будут разрушены, македоняне остановили работы. Услышав о приближении Александра, Мазей бежал, и только тогда работы могли быть закончены. Переправившись на левый берег, Александр узнал от пленных, что Дарий со своей армией находится у Тигра, Бросившись к Тигру и никого там не найдя, он с трудом переправился на его восточный берег и после короткого отдыха (в этот день – 20 сентября 331 г. – произошло лунное затмение, которое Александр воспринял как благоприятное предзнаменование) двинулся вверх по реке. На четвертый день разведчики донесли, что на равнине показались вражеские всадники числом около тысячи. Александр во главе царской илы дружинников и отряда пэонов помчался им навстречу, но персы ускакали [Арриан, 3, 7, 1–8; Руф, 4, 9, 11–10, И; Диодор, 17, 55].