Воскреснуть и любить - Констанс Йорк

— Вот про младшую… — Он честно пытался вспомнить.

— Самую умную? Анна-Роз в шестнадцать лет отправилась во Флориду искать счастье и, кажется, нашла его.

— Вам следовало сделать то же самое.

— Что? И лишиться возможности выйти замуж за таинственного Энтони Хэкворта? — Она все выгребла из холодильника и поставила на буфет трогательно-маленький поднос.

Энтони стоял у нее за спиной. И вдруг его присутствие встревожило девушку. Он возвышался над ней, дышал с ней одним воздухом, его тело распространяло тепло…

Она подняла взгляд. Мужчина пристально наблюдал за ней. Как за птенцом, вылупляющимся из тесного яйца.

— Вам это тоже кажется странным? — спросила она.

— Все вокруг странно.

— Может, это было ужасной ошибкой?

— Никакой ошибки. Зато меня будут вкусно кормить.

Она улыбнулась. В тесной кухне эта улыбка казалась удивительно интимной.

— Вот это я вам гарантирую.

Он знал, что должен уйти. Воздух наполнялся тем, чему он не мог и не хотел искать названия. Тем ароматом, который уже обратил на себя его внимание. Волосы рассыпались по плечам девушки, и он ощущал излучаемое ими электричество. Кожу покалывало.

Энтони задумался над тем, что еще она могла бы ему «гарантировать». Он женился на Кэрол, не ожидая от нее ничего. Но сейчас, в эту минуту, он понял, что недооценил ее.

Откликнулась природа, которой он долго пренебрегал. Перед ним была женщина. А он, как ни крути, был мужчиной. Возбуждение побежало по его нервным окончаниям. Откликнулись гормоны. Жизнь зашевелилась… и рванулась наружу.

— Не хотите помочь? — спросила она. — Если нет, не стойте над душой и не занимайте место.

— Я накрою на стол.

Он повернулся, чтобы уйти, и чары, колдовские языческие чары Кэрол Уилфред-Хэкворт были сброшены…

В десять часов вечера он принялся стелить себе на диване. Двадцать минут назад Кэрол закрыла за собой дверь спальни. Энтони думал, что девушка уже уснула. Он закончил сооружать себе ложе, оказавшееся далеко не соблазнительным. Вообще-то после целого дня возни с коробками ему полагалось устать. Да и пахта с нарезанным Кэрол сыром были вкусны и приятно согревали желудок. Сытому и наработавшемуся, Энтони полагалось бы спать без задних ног. Но он не сомкнул глаз до самого утра.

Он был женатым человеком. Глаза Энтони машинально искали свадебную фотографию Клементины, но он забыл, что сам сунул ее в ящик стола, как только Кэрол отвернулась. Его связь с нею была всего лишь освященным церковью соседством, но выставлять фото жены напоказ было бестактно. Свадебное фото.

Его первая брачная ночь ничем не напоминала эту. Клементина была стыдлива и девственна. Весь вечер ушел на то, чтобы уговорить ее раздеться, а вся ночь — чтобы убедить ее не обращать внимания на писанину женских журналов и доказать, что исполнение супружеского долга может быть приятным.

Тогда ему так и не удалось добиться своего. Она привыкла к мужу только во время медового месяца, привыкла допускать его к себе, может быть, даже испытывать при этом какое-то удовольствие. Со временем она успокаивалась все больше, а в последний год их супружеской жизни осмелела настолько, что временами первой затевала любовную игру.

А затем потянулась цепь вечеров, когда он слишком уставал или был чересчур занят делами, чтобы обращать на нее внимание.

Энтони скользнул в постель. На нем была новая пижама. Никогда он не спал в пижаме, даже в первую брачную ночь, несмотря на смущение Клементины. Но он не собирался дефилировать по квартире голым, когда в смежной комнате спала Кэрол. Она расценила бы это как приглашение, которого он не мог себе позволить.

Он читал абзац за абзацем статью в «Теологическом вестнике» до тех пор, пока не понял, что это бесполезно. Все его мысли были поглощены женщиной в соседней комнате. Он уговаривал себя, что просто отвык от такого соседства и скоро привыкнет к нему, но сам знал: это всего лишь отговорки. Кэрол ни за что не стушевалась бы так же неожиданно, как Клементина. Конечно, эта девушка не собиралась быть ему женой в полном смысле слова, но прежде чем они расстанутся, Кэрол наложит на него такой же неизгладимый след, как и на все, к чему она прикасается.

— Прекрасно. Вы еще не спите. В одной из коробок я нашла кое-что подходящее к случаю.

Он вопросительно поднял глаза и увидел, что в дверях стоит девушка с бутылкой в руках.

— Это не спиртное. Я не пью. Просто моя любимая шипучка.

На ней была шелковая ночная рубашка, прикрывавшая наготу до середины бедер. Рубашка была королевски пурпурного цвета, просторная, удобная и уж никак не короче юбок, которые носила эта особа даже на работе. Но по судороге, сжавшей внутренности Энтони, можно было подумать, что она явилась к нему в прозрачном пеньюаре.

— Обычно я тоже не пью, — сказал он. — Но не потому что это противоречит религии.

— Иисус ведь пил вино, правда? Надеюсь, вы не стремитесь перещеголять своего учителя? — Она босиком прошлепала на кухню и вернулась с двумя стаканами. — Я рада, что вы не ханжа, Энтони. Иначе жизнь со мной довела бы вас до сердцебиения.

Но его сердце уже и так колотилось от возбуждения. Он не видел в ее теле ничего такого, чего не видел раньше, но его тело реагировало так, словно все это предстало перед ним впервые. Когда девушка подошла ближе, Энтони подвинулся и освободил ей место в ногах дивана. Она села с таким видом, словно все это происходило у костра на пикнике.

— Не смогли уснуть? — спросил он.

— Уснуть? Сейчас? Я полуночница и привыкла обходиться несколькими часами сна. Прежде чем все это кончится, я надоем вам до чертиков. Если уже не надоела.

— И что же вы делаете по ночам?

— Слушаю музыку. Подолгу принимаю ванну. Крашу ногти. Танцую.

— Танцуете?

Она улыбнулась.

— Сама с собой.

Ему представилась соблазнительно покачивающаяся в такт музыке, извивающаяся и кружащаяся Кэрол…

— Вам и самому не спится, — заметила она.

— Нет. — Он следил за тем, как Кэрол доверху наполняет стаканы.

— Это малина с лимоном. Что, постель неудобная?

— Нормальная постель. Я читал. — Он потянулся за стаканом. — Но без особого успеха.

— Нет? И что же вы читали? — Она скорчила гримасу, когда Энтони протянул ей номер богословского журнала. — Нет ничего хуже, чем брать в постель работу. Не удивительно, что вы не можете сосредоточиться. — Она соскочила с дивана, исчезла в спальне и через минуту вернулась с книгой в бумажной обложке. — Вот это не даст вам скучать.

Энтони взял книгу. Название издательства было ему незнакомо.