Все дело в любви - Джилл Шелвис

Впрочем, немало женщин хотели видеть Форда в своей постели. Проблема в том, что Форд не прилагал больших усилий к этому, и Тара не была исключением. Именно поэтому она должна сопротивляться его красоте и обаянию, прекрасно зная, чем это закончится.

Несколько ночей спустя Форд был занят приготовлением напитков в «Любовном гнездышке». Бар был полон народу — это всегда доставляло ему удовольствие. Ему нравилось, слушать болтовню и смех, зная, что всех вместе собрал здесь именно он. Много лет назад он научился создавать семью и дом там, где находился. Теперь у него было и то и другое.

Стены «Любовного гнездышка» были греховного насыщенного красного цвета, украшенные старинными горными инструментами, которые они собирали с Джек‑сом во время путешествий. Фонари под потолком освещали сделанные из старого дерева в едином стиле столы, бар и двери.

Это был довольно простой образ жизни, как раз ему по душе. Наверное, потому, что он вырос в нищете. Его очень любила и по мере возможности всегда защищала бабушка. Она говорила, что когда‑нибудь им воздастся и остаток своих дней она проведет на Палм‑Спрингс.

Форд всегда гордился тем, что предоставил ей такую возможность. Сейчас она, вероятнее всего, потягивая ледяной чай и любуясь горами, отдыхает на террасе дома, который он купил ей в Палм‑Спрингс. Это ее любимое времяпрепровождение. Каждый раз, когда он появляется в дверях ее дома, она удивляется, как он смог из тощего заморыша вырасти в такого большого и крепкого мужчину.

Форд не мог винить ее.

Тара.

Сойер Томпсон помахал рукой перед его лицом.

— Ты с нами? Или тебе надо побыть одному?

Сойер был большим и широким словно скала и мог быть устрашающим как ад, если бы Форд, выросший вместе с ним и не знал, что он смотрит фильмы Диснея и «Пиксара», потому что они заставляют плакать его, словно девчонку. Форд налил ему колы — стандартный заказ Сойера, когда он был на работе.

— Мне позвонили. — Улыбка Сойера поблекла. — Неожиданные проблемы на мысе Горн.

— Опять дельтаплан? — Последний раз были сняты с дельтаплана и арестованы Хлоя, Ланс и Такер за то, что приземлились на поле рододендронов мистера Азали. Ланс, еще до того как с ним приключился муковисцидоз, решил побыть сумасшедшим путешественником, а Хлоя и его брат Такер сочли своим долгом сопровождать его.

— На этот раз не дельтаплан, — с облегчением сказал Сойер. Хлою любили в городе, и каждый раз, когда она попадала в неприятности и разгребать это приходилось Сойеру, в итоге крайним оказывался именно он.

Форд знал, что Сойер любил порядок. Это означало, что Сойер и Хлоя подходили друг другу как вода и масло. Но так же как вода и масло они… Порой судьба — это стерва с отличным чувством юмора.

— Эта группа подростков… — сказал Сойер. — Они сказали, что я лучше использую деньги налогоплательщиков и поймаю настоящих плохих парней. — Он взял колу. — А ты что здесь делаешь? Я думал, ты соревнуешься в заливе на этой неделе.

Форд пожал плечами.

— Может, в следующий раз.

Сойер поднял бровь:

— У тебя что, с этим проблемы?

— Что? О чем ты?

— Что тогда? Сходишь со сцены в свои тридцать четыре?

— Заткнись. Кстати, это ты отказался от партии в фусбол в прошлом месяце.

Сойер нахмурился:

— Это была удивительная игра. Даже гениальная.

— Так как ты проведешь остаток недели?..

— Проведу в компании женщин.

Форд фыркнул.

— Каких еще женщин?

— По‑твоему, у меня нет женщин?

— Женщины на порносайтах не считаются.

— Ты становишься кретином, — спокойно заметил Сойер. — Еще один признак старения. Может, попросить Сиеру припасти для тебя местечко в доме престарелых?

Сиера была сестрой Форда. Она работала медсестрой в центре для задержанных молодых преступников.

— Вообще‑то ты старше, чем я, — напомнил ему Форд.

— На пару месяцев, но выгляжу лучше. А еще я…

— Я не участвую в соревнованиях, потому что не люблю путешествовать.

— И?..

— И Джекс…

— И?..

— И… — Черт, больше добавить ему было нечего.

— Признай это, — сказал Сойер. — Ты никуда не поехал, потому что показался бывший муж Тары, а ты не хочешь уступать ему место.

Форд провел руками по волосам.

— Да.

К бару бочком подошла Люси. Она была в розовом свитере с сумасшедшими белыми волосами, отчего становилась похожей на ватную палочку. Ее слезящиеся голубые глаза остановились на Форде.

— Водку со льдом, — произнесла она. — Как там наша Стальная Магнолия?

Форд подал ей напиток.

— Что?

— Не играй в дурачка, милый. Это тебе не идет.

— А может, он такой и есть? — с надеждой спросил Сойер.

Форд подтолкнул ему газировку.

— Эй, полегче.

— Тара, — сказала Форду Люси. — Я говорю о Таре. — Она опрокинула в себя водку так, как будто занималась этим миллион лет. — Ее бывший здесь. А он живая знаменитость, знаешь ли.

Форд вздохнул. Конечно, он знал об этом.

Люси слегка подтолкнула его локтем.

— Он подстрекает тебя, мальчик.

— Давай не будем обсуждать это, Люси.

— Ты и не обсуждай, но вообще‑то все только этим и занимаются. Тебе не помешало бы выглядеть крутым. Крутым. — Она перегнулась через барную стойку и ткнула его в живот своим костлявым пальцем. — Ты слышишь меня?

— Да, я слышу. — Форд потер живот. — И мне вообще‑то больно!

— Крутым! Это я говорю тебе.

Как будто он не знал… сейчас, когда он лицом к лицу встретился с лоснящимся и безупречным бывшим мужем Тары. И еще он почувствовал какую‑то спонтанную взаимную симпатию на уровне химии между Лога‑ном и Тарой.

Сойер продолжал в своей спокойной манере:

— Почему все думают, что наш мальчик заинтересован в девочке?

Люси хихикнула и хлопнула о стойку пустым стаканом — это означало, что надо бы повторить.

— О, он заинтересован.

Сойер внимательно посмотрел на Форда. Его губы изогнула легкая улыбка.

— Да, я думаю, ты права.

— Спасибо, друг.

Люси чмокнула Форда в макушку.

— Так, — не выдержал он. — Прекратите это.

— Это тебе надо прекратить. Прекратить лодырничать. Самое время заняться делами всерьез. Хоть раз в жизни.

Самое худшее это то, что они были правы. Он знал, что люди, глядя на него, думают: «Этот парень никогда не брал на себя обязательств, разве что по отношению к парусникам». И кроме Тары и того лета, много‑много лет назад, он никогда не был для женщины настоящим другом, таким же хорошим, как любовником. В его сознании эти две вещи были несовместимы. Его жизнь шла день за днем. Его парусники. Его бар. Друзья. Он знал, что с бабушкой у него отличные отношения, но она и не требовала от него многого. Если у тебя много денег, их легко отдавать.