Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков

чуть-чуть, Лисёнок, вот стану настоящим охотником, мы каждый день будем что-нибудь есть.

Мать честная! У меня от этого разговора ком к горлу подкатил. «Господи! – внутренне возопил я. – Есть ли место и время на земле твоей, где сироты, дети твои, нужны хоть кому-нибудь?!»

Мой отец говорил: «Сынок, не помогай всем. Всем помочь невозможно. Если кто-то рвётся помочь всем, это либо дурак, либо жулик, либо блаженный. Но если ты хочешь помочь, помоги, кому сможешь». Неужто я двух детей не накормлю?

Я решительно встал и вышел из-за куста.

В первый момент брат с сестрой от неожиданности чуть в воду не сиганули. Вскочили, но тут же, узнав меня, замерли.

– Хао, Лисёнок! – приветливо улыбаясь, поздоровался я.

– Хао, Горький Камень, – успокаиваясь, поздоровалась она в ответ.

– А кто это с тобой? – кивнул я на пацана, который спрятался за сестру и бросал из-за её плеча взгляды, наполненные смесью страха и любопытства.

– Это, – вытолкнула она слегка упирающегося малого вперёд, – мой брат Белка.

– О-о, синяк под глазом – вижу, ты встречаешь врага лицом, а не спиной. Из тебя со временем вырастет знатный охотник. Что ж, хао и тебе, Белка, брат Лисёнка.

– Хао, Большой шаман Горький Камень. – Похоже, мои слова ему очень понравились, вон как сразу засмущался.

– Что же вы тут, ребятки, делаете?

– Мы… – на мгновение замялась Лисёнок, – хотели немного поесть.

– Чем же, если, конечно, не секрет?

Дети испуганно переглянулись, словно я мог отобрать их жалкие крохи, или… неужели с ними уже такое было?! Но потом, решившись, Лисёнок показала маленький кусочек мяса и пару каких-то растительных хвостиков, а брат давешние ракушки.

– Ну-у… – с сомнением протянул я, – разве будущему Великому охотнику и будущей красавице этого хватит? Давайте-ка вы съедите это потом, а сначала пойдём и съедим то, что есть у меня.

– Нет, нет! – в испуге замотала головой девочка. – Нам нельзя есть еду шамана, нам даже нельзя подходить к его костру.

– Это кто же вам такое сказал?

– Так всем говорит шаман Пёстрый Полоз.

– Что и кому говорит Пёстрый Полоз, мне, собственно, чихать. Я Большой шаман Горький Камень и делаю то, что считаю нужным. Ясно?

Брат с сестрой быстро закивали. Ещё бы, спорить с таким грозным дядей…

– Но сначала я вам покажу один тайный шаманский обряд, – заговорщицки зашептал я.

– Какой? – чуть ли не хором вырвалось у них.

– О-о, этот обряд называется «Умывание перед едой». Это очень важный и нужный обряд. Вот сегодня у меня есть еда, а значит, у меня была удачная охота, и, когда я мою руки перед едой, я делюсь частичкой своей удачи с водой. И вода когда-нибудь обязательно меня отблагодарит.

– А что надо делать? – Ребяткам не терпелось приобщиться к такому полезному ритуалу.

– Ну, тут всё просто. Повторяйте за мной. Руки в воде трём вот так, так, а теперь лицо. Вот, вот, хорошо. Так, пожалуй, достаточно.

Да уж, чувствуется, сия процедура у детишек не часто практикуется. От грязи, конечно, совсем не отмылись, но хотя бы посветлели.

– За мной, мои юные друзья, – скомандовал я и двинулся в сторону шалаша.

– Скажи, Большой шама…

– Стоп, – остановил я начавшего говорить Белку. – Давайте договоримся, что, когда мы одни, называете меня просто дядя Пётр, а на людях – Горький Камень. Ясно? – Кивают. – Ну тогда спрашивай.

– Скажи… дядя Пётр, а что надо говорить, когда делаешь «умывание перед едой»?

Вот чёрт, прокол! Это же шаманский ритуал, тут обязательно бубнить что-то нужно.

– Это не так важно, – с уверенным видом начал выкручиваться я. – Тут главное – делать всё как можно чаще. Я вот, например, говорю: «Вода, вода, возьми моей удачи, поделись со мной твоей силой».

«Во я гоню, совсем никакой совести, а впрочем, хуже не будет». Видно было, как дети активно шевелят губами, запоминая сокровенные слова. Так мы дошли до лагеря.

– Вот, садитесь сюда. Супчик у нас готов, сейчас ещё мяско подогреем, – засуетился я.

Брат с сестрой как сели, так и прикипели взглядом к котелку, висящему над углями. Ждали они чудес в жилище шамана – и вот одно из них… Я же быстро начикал ножом прутиков, нарезал мясо, нанизал и пристроил его над углями. С каким же восторгом смотрел Белка на мой нож! Его так и подмывало задать кучу вопросов. Впрочем, как и его сестру.

– Давайте-ка, ребятки, сначала поедим, а потом будем разговоры разговаривать.

Что сказать, столько они не ели, наверное, со смерти матери. А уж так и вовсе никогда. Супец со специями, подсоленное мясо… Я боялся, незнакомая пища может им прийтись не по вкусу. Ага, как же, улетела в молодые желудки со свистом. И с ложкой они освоились быстро. Ребятки совсем расслабились, заулыбались. Ну, сейчас они мне подсыпят вопросов – чего да почему?

– Дядя Пётр, можно тебя спросить? – Это Белка наконец осмелился.

Я внутренне усмехнулся.

– Конечно, ведь я же обещал.

– А правда, ты отрубил голову гиене одним ударом?

– Правда.

– А… можно посмотреть твоё большое копьё? – выпалил пацан и даже рот закрыл ладонями от собственной дерзости.

Сестра бросила испуганный взгляд на брата, а потом на меня.

– Почему нет? – развеял я их страхи. – Отчего бы достойному юноше не подержать достойное оружие. – Я достал Прелесть из шалаша и вручил её не верящему такому счастью малому. Он принял дрожащими ручками оружие и выпал из реальности. – Ну, Лисёнок, а ты что хочешь посмотреть? – подмигнул я ей, мол, давай, сегодня лавка чудес открыта.

– Дядя Пётр, что у тебя вот тут? – коснулась она мочки уха.

«Ха, ну кто бы сомневался. Эх, женщины, что в веке двадцать первом, что в каменном, а суть ваша неизменна. И это правильно. И пусть так будет во веки вечные. Аминь».

– Это называется серьга, – я употребил русское слово потому, что аналога в местном языке не существовало.

– Серьга, – прилежно повторила девочка. – А для чего?

– Для красоты, – ещё одно русское слово.

– А что такое «для красоты»?

– Для красоты – это значит, чтобы было красиво. Вот когда по небу плывут большие облака – красиво. Когда утром встаёт солнце – красиво. Ты видела, как цветут цветы? Это и есть – красиво. В мире много красоты, но люди иногда стараются сделать его ещё красивее. Вот моя серьга – красиво. Или вот твои глаза – очень красиво!

Лисёнок аж запунцовела.

– Нет, – замотала она головой, – неправда. Все девочки говорят, что у меня плохие глаза, зелёные, как лягушка.

– Это они от зависти. Уж поверь мне, Большому шаману, что, когда ты вырастешь, из-за твоих глаз многие и многие храбрые охотники потеряют покой и сон. Они будут приносить тебе много вкусного мяса и одевать тебя в тёплые меха.

– А серьга? У меня будет серьга?

– Конечно, обязательно будет.

Мечтательная улыбка бродила на губах девочки. «Ах, как хорошо будет когда-нибудь, как хорошо! Не может же такой могучий шаман ошибаться. Нет, никак не может!»

– А скажи