Последний десантник - Сергей Зверев

В глазах чиновника мелькнули искорки иронии. Он тоже многое знал и понимал.

– Я хочу быть на родине и приносить пользу своему народу, – продолжал свергнутый президент. – Люди мне верили, да и сейчас верят. Так что для меня крайне важно получить возможность исправить ситуацию. Законную возможность, заметьте.

– Я понимаю. Ваши противники тоже активизировались, – напомнил чиновник. – Некоторые материалы остры… очень остры.

– Я уже столько начитался и насмотрелся лжи о себе, что ничему не удивляюсь. Продажные твари эти газетчики! Им заплатят – они мать родную живьем в могилу сведут, – не скрывая раздражения, поморщился высокопоставленный эмигрант. – Но вернемся к нашему разговору. Я очень заинтересован, чтобы резолюция прошла по первому варианту.

Александр Арзибекович прямо-таки сверлил глазками собеседника.

– Если бы это зависело от меня, то поверьте…

– И благодарность моя будет просто безграничной, – с нажимом проговорил экс-президент. – Я добро ценить умею.

– Это хорошо, – приятно улыбнулся чиновник. – На вашем месте я точно так же думал бы. Ценю ваше стремление к диалогу. Сами понимаете, Александр Арзибекович: все, что в моих силах, я сделаю. Однако текст подобных резолюций проходит через массу дипломатических шестеренок. Это же огромный, сложнейший механизм, который надо смазывать, как любую машину.

Экс-президент в знак согласия закивал. Насчет смазки разнообразных «машин» его познания были крайне обширны.

– …и каждая важная деталь без надлежащего ухода просто не срабатывает, – вещал чиновник. – Цепь замкнуло – и все. К тому же Российская Федерация тоже постоянный член Совета Безопасности ООН, и неизвестно, какова будет реакция Кремля, – ведь Москва может такое решение и заблокировать!

– Все понимаю, – приложил пухлую ладонь к нагрудному карману рубашки Александр Арзибекович. – Говорю как на духу: согласен на все, лишь бы восстановить справедливость.

Отбросив соломинку, он залпом осушил высокий стакан с прохладительным напитком и, тяжело дыша, с хрустом перемолол зубами кусочек льда.

– Отрадно, что мы понимаем друг друга, – заключил дипломат, – раз вы даете мне широкое поле для деятельности…

– Самое широкое! – энергично закивал диктатор. – А все, что от меня зависит, я сделаю.

– Будем работать. Статья 25 Устава ООН гласит: «Члены Организации соглашаются, в соответствии с настоящим Уставом, подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их», – процитировал документ собеседник. – Так что решения Совета являются обязательными для всех. Вот только надо добиться этого…

Возвращаясь назад, Александр Арзибекович подставлял лицо ветерку, врывавшемуся в открытое окно машины, в который раз тасуя мысли. Что ни говори, а сейчас, учитывая этот неплохой рычаг, которым является немец, надо использовать возможность по полной программе. Пойти на любые жертвы, но выправить ситуацию. Он сжал кулаки. Только бы вернуться!

«…утихомирить всех и снова взять власть. Тогда-то уж ее из рук не выпущу. Нет, что ни говори, мало их душил, надо было каждого, кто только высунется… Ничего, если все выгорит, срок президенства будет и на четыре, и на пять сроков – пока Адилбек не подрастет и не поумнеет. Он пока еще молодой, дурной, горячий. Время будет, перебесится, при отце опыта наберется. А тогда уж и сам президентом станет. Никому ничего больше отдавать не будем!»

Со «смазкой машины», похоже, получится. Единственное, что сейчас серьезно беспокоило экс-президента, – Латыпов с его загадочным компроматом. Однако Адилбек с Чингизом твердо пообещали, что вопрос решится в самое ближайшее время.

Александр Арзибекович подставлял ветру разгоряченное лицо. Притормозив, машина свернула на перпендикулярную улицу.

Глава 19

Ощетинившиеся со всех сторон горы сжимали прихотливо петлявшее между ними шоссе. По дороге с сиренами и мигалками мчались пять «УАЗов»-фургонов. На каждом из них красовалась эмблема «Скорой помощи». Ничего удивительного здесь, в общем-то, не было – в городе, куда вело шоссе, по причине кровопролитных событий имелось множество раненых, так что врачи из провинции вполне могли быть призваны в столицу.

Однако люди Абуталипа, находившиеся в «Скорых», имели такое же отношение к медицине, как мыши – к балету. В головной, за рулем, сидел Косой. В этом авто, набитом оружием, располагался только он сам. А вот в шедших позади машинах располагались остальные бойцы «эскадрона смерти». В эфире то и дело раздавались обрывки переговоров, из которых яснее ясного следовало, что боевики отправляются громить небольшой поселок в пригороде столицы, где живут преимущественно русские специалисты-энергетики.

Боевики были отлично снабжены самым разнообразным вооружением, никаких проблем на дороге не предполагалось – власти были заняты охраной своих объектов, так что путешествие обещало быть легким и приятным.

По правой стороне назад уходила гора со старинной полуразвалившейся башней. Это сооружение имело необычное название: Столб Невест. Местные легенды относили ее к тому времени, когда этой землей правил монарх, уж очень неровно дышавший к женскому полу. И все бы хорошо, да вот очередная дама сердца надоедала главному мачо державы. И что с ней было делать, тем более если на горизонте уже имелась новая, заставлявшая сердце биться учащенно? Правильно – сюда, в эту башню-пятиэтажку, построенную специально для жен в отставке. На последнем этаже и держали бывшую супругу, пока она, лишенная пищи, не отдавала богу душу. Жил монарх, проводя время таким образом, да вот народ возмутился: доколе ж терпеть можно – генофонд уничтожают! Лучших красавиц изводят! Последним узником башни после тогдашней революции и стал сам монарх.

– Всем слушать меня, – разлетелись в эфире слова Косого, – машинам чуть отстать. Приближаемся к городу, надо бы разведать, что там на блокпосту перед городской чертой. Если увидят сразу много фургонов «Скорой», это может показаться подозрительным.

Приказ отдан – и он должен выполняться. И хоть подчиненные немного поворчали в смысле того, что ничего подозрительного они не видят, фургоны послушно отстали и затормозили. Машина Косого, в которой находился он один и часть оружия, вырвалась вперед и исчезла за поворотом. Из остановившихся автомобилей вышли пассажиры, многие из которых напоминали скорее Фредди Крюгера, нежели доктора Айболита.

Поставив ногу на камень, тип с вислыми усами щелкнул зажигалкой. Этот субъект носил кличку Дракон и без дела сидеть не любил. На его счету за последние два месяца была пара десятков дел, от которых у кого-то впечатлительного мурашки по коже точно разбежались бы. Чего стоил, к примеру, расстрел автобуса с детьми, двигавшегося по горной дороге из отдаленного аила в сельскую школу… Тогда погибли человек пятнадцать, не меньше.

– У меня уже руки чешутся спалить дотла это русское гетто, – заявил он, попыхивая сигаретой. – Они тут как бельмо на глазу. Хватит! Пора убираться на родину. Вот в гробах и отправятся.

– Это точно, – хмыкнул собеседник, у которого биография была не менее примечательной и изобиловала многочисленными «боевыми» эпизодами. – Те, кто живы останутся, пожалеют, что сюда заявились.

Подобные разговоры велись у всех машин. Боевики уже изнывали от желания заняться вплотную городком энергетиков и не оставить в нем камня на камне.

– Все чисто, – затрещавшая вскоре рация заявила о том, что долго прохлаждаться Косой своим ребятам не дал, – всем вперед. Жду вас.

Два раза повторять его подчиненным не стоило, и автомобили рванули к городу, до которого оставалось уже немного.

Из-за поворота показалась первая машина колонны, так стремившейся вперед, туда, где ждали великие дела. Как ни спешили липовые врачи, а выходило так, что далее этого поворота дороги им нет – во всяком случае, занявшие высотки десантники были настроены остановить бандитов именно здесь.

Головная машина оказалась на условной линии, дальше которой по плану Лаврова проезжать ей не следовало, и в этот момент раздалась пулеметная очередь.

Что ни говори, а любил майор тот самый, начальный этап засады, когда первые мгновения у любого противника проходят в лучшем случае кое-как. Когда еще он не понимает, что к чему, когда еще не отданы приказы и не начинается противодействие. Когда противнику кажется, что враг со всех сторон, когда ты – тот, кто начинает заварушку, – можешь максимально использовать плоды своего труда.

Старший лейтенант Комаровский с задачей остановить головную машину справился прекрасно. Сбившись с верного курса, автомобиль завилял и остановилcя, загородив дорогу. Следовавший за ним «УАЗ» не успел затормозить и въехал в корпус подбитого авто. Выглядело все это чрезвычайно эффектно.

– Давай, Кеша! – прохрипел Батяня.

Но прапорщика можно было не подгонять, он и так прекрасно знал свою задачу – нейтрализовать замыкающую машину. После того как машина Косого оказалась в руках десантников, их возможности значительно расширились. Привстав на колене, Кеша положил на плечо трубу гранатомета и нажал на спусковой крючок. С шипением снаряд ушел вниз, а спустя мгновение разорвался прямо в наполненном живой силой салоне. Машину объяло пламя, обломки рванули во все стороны. Из «УАЗа» никто не вышел. Но нет, один пассажир все же вывалился наружу, пылая яркой свечой и крича почти что на уровне ультразвука. Не пожалев пули, Леша прекратил мучения злодея. А дорога была замкнута, и таким образом реализовалась нехитрая, но очень действенная в стесненных условиях классическая «коробочка».