Черная хроника Арды - Наталья Васильева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
КОНЕЦ ВОЙНЫ КОЛЬЦА
- Шеф, может по ним из крупнокалиберного..? - неуверенно спросил Девятый.
Не будучи нуменорцем, как Первый, Второй был достаточно
демократичен и допускал некоторое панибратство со стороны
подчиненных.
- Им и этого вполне хватит,- отмахнулся Второй, с интересом поглядывая вниз, где лейтенант Барад-Дура вяло переругивался с напыжившимися от страха гондорцами.
Мотоцикл лейтенанта время от времени нетерпеливо взревывал
и плевался искрами, отчего послы Гондора всякий раз
вздрагивали и боязливо жались друг к другу.
- А интересно, что они там себе думают об этой штуке? иронически хмыкнул Второй, в сильный армейский бинокль разглядывая напряженные бледные лица предводителей воинства Запада.
В это время, устав от бесполезных разговоров, лейтенант
презрительно сказал: - Великий Мордор ничего вам не должен, кроме этих тряпок. Если вы пришли за ними, то забирайте их и идите... хоть в Валинор, - лейтенант брезгливо бросил под ноги Гэндальфу аккуратный серый сверток с пожитками Фродо.
С нескрываемым удовольствием Второй наблюдал, как
вытянулось и посерело лицо Гэндальфа, судорожно сглотнул
Арагорн и смачно сплюнул в сторону, пытаясь скрыть страх,
Эомер.
Третий брезгливо поморщился : - Ну и манеры у этих рохирримцев. Да что с них взять: дикари, кочевники... - Я тебе дам "дикари, кочевники"! - рявкнул Второй, но тут же расхохотался, - Нет, ты смотри, смотри!
В это время один из гондорцев громко и грязно выругался по
поводу томившихся за Черными Воротами орков. Его услышали.
Это было последней каплей. С ревом, сметая охрану, орки
вырвались за ворота. Лейтенант едва успел отъехать в
сторону.
- Ну все, - с некоторой грустью заметил Второй, - теперь пойдет дело. Что ж мы Самому-то скажем, - обреченно вздохнул он.
Но говорить ничего не пришлось, прозвучал сигнал общего
сбора.
- По коням! - скомандовал Второй, - в Барад-Дур, живо! И хотя за воротами происходили весьма забавные события, ослушаться приказа никто не посмел.
***
По сумеречным сводам готического зала скользили отблески бледного света. Девять темных высоких фигур напряженно вглядывались в экран палантира-компьютера. Сам сидел молча и неподвижно. Он уже давно все знал и все решил, но в глубине Его души еще теплилась надежда, что, может быть, обойдется. Без Этого. За Его спиной временами слышались приглушенные возбужденные реплики. - Уснул, - тоскливо простонал кто-то, - Вместе с кольцом. И тогда Сам, с тяжелым вздохом, но без малейшего колебания, нажал на кнопку .
***
- Вот он, час Судьбы! - радостно завопил Гэндальф, тыча пальцем в небо.
***
... Ослепительно-белая трещина, как молния, распорола Пространство, и на мгновение стали видны Звезды ...
***
Земля содрогнулась. Все и вся попадало. У Арагорна потемнело в глазах: массивное древко, на которое он еще вчера приказал насадить свое королевское знамя, обрушилось на него и заехало ему по носу. Тяжелое полотнище накрыло его с головой. В ушах потомка нуменорцев звучал доносившийся непонятно откуда издевательский многоголосый хохот.
***
Хохотали в запредельном Мордоре. Пришедший в себя после некоторого замешательства гарнизон Барад-Дура не мог сдержать буйного веселья, глядя, как гордый потомок нуменорцев путается в складках тяжелого знамени с воплями: "Элендил! Элендил!" - что больше походило на жалостную мольбу о помощи, чем на боевой клич. Хохотал даже первый, на время забыв о своей больной ноге. Когда веселье пошло на убыль, раздался усталый холодный голос:
- Ну что, успокоились? Теперь уходите. Я УСТАЛ.
ОБОРОТЕНЬ
Тхэсса-князь, властитель княжества Тах-Ана, был величайшим из магов, и в предках своих числил жрецов рода Тауру, что из ушедшей страны Ана.
Тхэсса-маг знал и умел многое, и многое было открыто ему; говорили, что даже слуги Черного Повелителя иногда посещают его, и от них получил он в дар древнюю мудрость.
Тхэсса-лекарь перенял дар исцеления у одного из учеников Черного Целителя, и в княжестве Тах-Ана не было никого искуснее, чем он. Тхэсса-правитель был горд и отважен; не было равных ему во владении оружием и лучше него не было стрелка и конника; но войн он не вел. Был он горделив, и жаждал власти и знаний. И, обладая знаниями, получил он власть истинную, не над всеми, но над каждым. Гордой уверенностью и радостью наполняло это сердце князя; но и сила, и знания, и власть были лишь средствами для него, не целью; и могущество свое обращал он на благо людям. Велика была мудрость его и смиряла она гордыню его. Никому не отказывал он в помощи, и люди видели это, и прощали ему многое, и преклонялись перед ним, и любили его, и не надо было им другого правителя. И Тхэсса-князь любил народ свой и землю свою, хотя суровой была любовь его.
Так жил он, так правил он, и под властью его счастливы были люди Тах-Ана, и верили ему, и росла мудрость их.
Лучше всего прочего знал Тхэсса-маг магию Луны. Она давала ему силы для свершений; и жемчуг,издревле связанный с Луной, был в венце его. И любил князь бешеную скачку по серебристым степным ковылям, и счастьем было для него мчаться в ночь, и Владычица Ночи вливала древнюю силу в него. Тогда начинал он чувствовать себя одним с этой землей, с этим звездным небом, с этим вечно изменчивым светом, казалось, открывавшим скрытую суть вещей.
В ту ночь заехал он далеко на север, не заметив, как рассвело. И внезапно в странном зыбком мареве явился ему Белый город. Конь Тхэссы встал. Словно врос в землю. Словно окаменел, не в силах сдвинуться с места.
Белый город. Тхэсса содрогнулся. Его род хранил память об Уртуган-Ана. Тогда город исчез, ушел. Чтобы появиться -теперь. Зачем? Почему он, Тхэсса, видит это? И древние слова медленно приходили к нему...
...Белый город -- щербатые зубы оскаленного черепа. Белый город -- обрушившаяся бредовая мысль искареженного сознания. Белый город, белые развалины, из которых высосало жизнь белое солнце.
...Город Ничто. Город Никогда. Никто не знает, когда возник он и откуда. Город-небытие, где нет времени. Город, не принадлежащий ни одному миру и существуюший везде -- нигде не существующий. Город, где иные законы. Законы безвременья, не-бытия и забвения.
Пришедшее из ниоткуда,
Что само по себе уже ложь,
Ибо и "ниоткуда" -- лишь ответ на вопрос "откуда".
Значит, откуда-то это пришло...
Он спешился и медленно пошел вперед. Не потому, что подчинился зову города: шел по своей воле, веря в свои силы, потому что хотел -- знать.
Те минуты, что шел он показались Тхэссе вечностью. И тогда внезапно предстал перед ним человек. В странном мертвом мареве фигура его казалась зыбкой. Темно-серыми были одежды его, золотая цепь лежала на груди его, и был в ней знак Разрушения. Низко надвинутый капюшон плаща скрывал лицо незнакомца. И замер Тхэсса; и так стояли они в молчании.
"Что это? Тварь из Злых Земель? Но те не имеют образа, а этот -- человек... Что же нужно ему в мертвом городе?"
-- Уходи, -- ненавидящий свистящий шепот, -- Прочь с моего пути, смертный!
Рука Тхэссы стиснула рукоять меча.
-- Негоже так говорить со встречными, путник, скрывающий свое лицо. Сухой безжизненный смешок: -- Ты хочешь видеть меня? Смотри! Серый откинул капюшон, и Тхэсса содрогнулся.
...Так было, когда в первый раз это лицо выплыло из глубины хрустальной сферы. Злобное, старческое, с острыми чертами и землистой кожей. Бесцветные тусклые глаза, пристальный ненавидящий взгляд из-под тяжелых набрякших век, ввалившийся безгубый рот, длинные жидкие пряди волос, едва прикрывающие череп. Отталкивающий, невыразимо омерзительный облик был с тех пор навеки врезан в память Тхэссы. Он не знал, кто это и откуда пришел он. Знал одно: эта тварь -- здесь, и -- действует.
Тогда тихий голос шепнул Тхэссе:
-- Берегись его. Знай: смерть не всегда самое страшное. Будь осторожен. Помни: тебе не убить его. И не давай ему коснуться тебя.
В снах и видениях этот голос часто говорил с магом, разрешая его сомнения, указывая пути, иногда подсказывая ответы. Но впервые это было -- т а к. Увидеть говорившего было нельзя. Тхэсса тогда не обернулся, просто спросил:
-- Что я должен делать?
-- Узнаешь. Поймешь сам. Помни: он не должен коснуться тебя. Большего сказать я не могу.
Померкло видение, и умолк голос. Тогда подумал Тхэсса: лучше бы не было этой встречи.
Но они встретились. Здесь, в мертвой земле, на границе Белого города. "Не убить его... Тогда зачем я здесь?"
И Тхэсса выхватил меч из ножен. Старик поднял правую руку, и тускло блеснул на ней тяжелый золотой браслет. Незамкнутый -- Тхэсса-маг хорошо понимал, что это значит. И снова -- знак Разрушения. Древняя злая сила. Ужас, парализующий волю.
Тхэсса стиснул зубы и поднял меч.
...Что было дальше он помнил смутно. Все труднее было подчинить себе сознание, почти невозможно -- произносить слова заклятий. И меч Тхэссы белой мертвой пылью рассыпался в его руках, и противник князя злобно усмехнулся.
