Девушка с голубыми глазами - Олег Хлякин

- И сколько тебе заплатили дамийцы, сволочь ты эдакая?

- При чем здесь дамийцы? - он казался удивленным, - Драконы уступили нам тебя за наше обязательство уступить контроль за Ботсваной. Они стремились к этому все время.

- Сволочи.

- Сволочи, - согласился мой собеседник, - они сволочи, я тоже сволочь, а ты кто такой? Откуда ты взялся на мою голову, а? Герой несчастный! Кто тебя просил громить пирамиды?

- Не твое дело.

- Не твое дело! Изгадил нам плоды десятилетней работы и не твое дело. Ладно, с пирамидами дело более-менее ясно. Откуда ты взялся, расскажи мне теперь. Ты с какой планеты такой прыткий?

- Не понял.

- Не прикидывайся.

- Ты хочешь сказать, что мы оба не с этой планеты?

- Ты дурак или прикидываешься?

- Я не прикидываюсь, я с Земли.

- Какой еще земли? Землей себя каждая планета называет. Назови планету по каталогу.

- Не знаю, как по каталогу. Не знаю я вашего каталога.

Он застонал.

- Подожди, я объясню. Эту планету драконы называют Церцеей, верно?

- Верно. Это имя планеты по каталогу.

- Ладно, а сюда я попал еще с другой планеты, драконы называют ее Дархан. А на Дархан я попал еще с одной планеты, моей родной планеты. Как - я не знаю, и драконы не знают. Я заснул дома и проснулся в чужом месте. Раз и все.

Лицо моего слушателя ничего не выражало .

- Расскажи о своей родине, - попросил он с недоверчивой миной.

- А что вам рассказывать? Планета как планета, люди как люди, кое-что умеем. Люди летали до естественного спутника, в пространстве вокруг Земли постоянно кружат беспилотные и пилотируемые аппараты, но далеко не летают. Так, от одной планеты до другой. Множество государств, больших и маленьких, я гражданин одного из самых больших и развитых. Что вас еще интересует?

- Сколько языков ты знал раньше?

- Два, нет, три. Один родной и парочку еще выучил.

- Составь-ка нам предложения, текст, рассказ на этих языках, хотя бы на родном. Или лучше повтори все, что ты сказал.

Я сделал, как он просил, на русском и французском.

- Хорошо, если планета есть в списке, этого будет достаточно. В списки занесены все известные языки. Если нет, то нам будет интересно узнать о твоей родине как можно больше. Я поверю твоему рассказу на первый раз, но не более. А пока ты остаешься здесь. Он, - он ткнул пальцем в тень, и оттуда вышла фигура, - будет ухаживать за тобой, - с этими словами Мастафа повернулся и ушел. Больше я его не видел.

Затрудняюсь ответить, как долго я провел в том подземелье. Растительный образ жизни тянулся довольно долго, пока однажды не вошли несколько незнакомцев и не внесли несколько ящиков. Затем они начали возиться с моим персональным гробом.

Они переговаривались на неизвестном мне языке, и я решил, что пришло время переезжать, и не ошибся.

Перевезти меня без искусственных органов не могли, а доверять технике, изготовленной драконами, не хотели. Оно и понятно - зачем им "клопы" окинского производства? Я поинтересовался для проформы, куда меня повезут.

Подушка с хлороформом, и я больше не хрюкал. Мое бездыханное тело отправилось в очередное путешествие.

Очнулся я снова в незнакомом, но цивилизованном месте. Меня хлопали по щекам. Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, была женская грудь, такая пышная, такая белая, такая сладкая. Я зарычал и попытался за нее ухватиться. Медсестра с визгом выскользнула из моих объятий. Позднее она не возражала, чтобы я ее обнял, но, конечно, лапать без разрешения невежливо. В скитаниям по диким местам я растерял свою галантность.

- Шалите, господин Усмаев, - услышал я фразу по-французски. Моя голова резко повернулась вправо, к говорившему. Я был так поражен, что не задумывался, не обратил внимания на свое нормальное, неискалеченное тело. Я сел на кровати.

- Bonjour, monsieur, vous parlez francais?

- И вы тоже, сударь, - отвечал он на французском.

- Я, я удивлен, убит.

- Ну, вы еще воскреснете.

Этот тип обладал той же "правильной"

французской речью, что и я.

- Вы не француз.

- Как вы догадались? - он был не на шутку огорчен.

- Вы самый большой знаток французского в этой части света? - я возымел желание подольститься к нему. Тут мой взгляд снова упал на медсестру, и я начал стремительно терять интерес к разговору.

Потом я вспомнил о Мари и пожурил себя. Что вы хотите? Мужская природа имеет свои особенности.

- Без ложной скромности могу сказать, что да, - напыжился мой собеседник.

- А кроме того, вы говорите на десятке других европейских языков?

- О да, это так. Испанский, английский, итальянский.

- А русский? - перебил я его.

- По-русски, - он поморщился, - вы будете говорить с компьютером.

Медсестра была прехорошенькая, маленькая, изящная, с черными волнистыми волосами, чернобровая и очень подвижная. Пока мы с профессором беседовали, она с живейшим интересом смотрела то на него, то на меня. Не надо меня обвинять в распутстве и непостоянстве. Мари я не забыл, но она была далече, и мои новые хозяева вряд ли бы согласились отпустить меня к ней. Се ля ви, такова жизнь. Я люблю таких добрых и мягких девушек, а они любят меня. Будем считать, что я замыслил бежать с ее помощью из этих не очень мрачных стен. Куда? Туда, где нам никто не помешает.

Пока я спал сном младенца, меня привели в божеский вид, и я был дееспособен и готов на любые глупости и милые шалости. И тут, понимаете ли, ко мне подсылают этого полиглота в момент, когда я чувствую себя бодрым и полным сил, ощущаю некий зуд. Зуд был таким сильным, что заставил меня обратиться к полиглоту с такими словами:

- Слушай, мужик, окажи любезность, сгинь отсюда.

Слушай, я только очнулся после тяжелой болезни, я хочу спать (спать я не хотел), мне нужно собраться с мыслями, будь добр...

Опешивший обладатель козьей бородки ретировался. Медсестренка прыснула в кулачок, потом, потом мы стали налаживать междупланетные отношения, используя язык жестов, губ, рук, глаз и поцелуев.

Все-таки я был неправ по отношению к этому полиглоту. Язык божественный Расина и Мольера он знал в совершенстве. Больше он ко мне не подходил и поговорить по-французски было не с кем. С моими новыми хозяевами я общался через компьютер.

Не надо плохо думать о Мелони. Она очень хорошая медсестра и человек. Как и весь персонал госпиталя, она знала, что я привезен в Центр как военный трофей. Знали здесь и обстоятельства моего ранения. Вместе со мной привезли и ту пленку с записью боя. Кто им рассказал о Мари, не знаю. Мелони была очень жалостливая, и ей было меня очень жалко. Не надо плохо думать и обо мне. Я так долго не видел нормальной девушки, которая пользовалась бы шампунем. Хотя, кто знает, может, она мне мыла голову и не шампунем - глаза мне мыло не щипало. Конечно, я мог бы вымыть голову себе сам, но в силу ряда причин я предпочитал, чтобы это сделала она.