Девушка с голубыми глазами - Олег Хлякин

Соответственно должного внимания к подготовке солдат не уделялось. Думаю, те двое сожалеют о пробелах в своем образовании. Кажется, я отсек одному из них руку, а второго сбил с ног и пронзил мечом. Шум стычки поднял всех на ноги, так что я вытащил меч из туловища этого бедолаги и припустил по улице. Было темно, и я забежал в тупик. Впереди была глухая стена, а сзади меня догоняли несколько олухов с копьями и факелами.

Со стороны они напоминали вратарей, но у них были копья. Я разогнался и, не останавливаясь, отбил блоком руки одно копье, второе, ударами ног разбросал преследователей и пустился бежать к воротам. Калитку перемахнул с разбегу и направился к ближайшей горушке. Не думаю, чтобы у кого-либо из моих преследователей хватило дыхания добежать до подножия того холма.

Так я перешел на нелегальное положение. С собой у меня ничего не было ни продуктов, ни даже фляжки с водой, но это меня не смущало. На тренировках я выдерживал голодовку с неделю, а воды было достаточно в ручьях. Три дня продержаться я мог в любом случае, и этого было достаточно. По ровной дороге, ставя новый рекорд в убегании, я добрался до холма, на котором я ранее заметил белые стены и конусообразный купол культового сооружения. Колючки стегали меня по лицу и рвали одежду, ноги скользили на крутом склоне, кровь гулко стучала в висках, но я упорно карабкался вверх. В темноте некогда было искать тропы, и приходилось подниматься самым коротким и неудобным путем. Лунного света хватало лишь различить линию гор. Поднявшись довольно высоко, я позволил себе остановиться и оглянуться назад.

Внизу, у подножия, лаяли собаки, и поднималась цепочка факелов. Самое веселое только начиналось. Я выматерился. Включился мой шлем:

- Сергей, где ты? Что случилось?

- Они спустили собак.

- Открывай мешок и выпускай насекомых.

- Думаешь, поможет?

- Поможет, быстрее.

Я сбросил с плеч котомку и спешно начал ее развязывать. Вот и свиток. Я вспорол ткань. Там была плотно склеенная масса насекомых, часть которых взлетела, а часть осталась.

- Ну что ты? Заворачивай остаток и уходи.

- Ладно, за мной должок.

Не знаю, что могли сделать комарики с четвероногими друзьями человека, но они сделали.

Погоня за мной исчезла.

Всю ночь я бежал по складкам местности, избегая дорог и огней. День я отлеживался в кустах. По моим расчетам я забрался достаточно далеко для выполнения задания. Но мой шлем имел другую точку зрения и требовал идти вперед и только вперед. В следующую ночь мне пришлось лезть еще на одну горушку. На ее макушке надо мной смилостивились и дозволили выпустить все мое комарье с попутным ветром. Дело было сделано. Я посидел, посидел пнем на вершине, поостыл, полюбовался ночным небом, и тут мне стало так тошно, хоть на луну вой. Пока я бежал и дрался, все мои мысли и чувства притупились, но стоило мне расслабиться, как меня начали мучить совесть и раскаяние. Злился, кричал, что предали, клялся, что спасу. Трус, предатель, убийца, наймит.

Я сидел и тихонечко выл от бессилия и злости на себя.

- Что с вами? - осведомились у меня над ухом, - вам плохо?

- А не пошел бы ты...

- Возвращайтесь, - тихо промолвила Нини, - у нас есть для вас новости.

- Какие новости, - встрепенулся я.

- Увидите. Требуется ваше присутствие.

В моем сердце затеплилась надежда.

- Я готов выступить.

- Тогда вперед.

Это были вторые сутки моего бега на пустой желудок. К вечеру второго дня я увидел геликоптер, летевший на бреющей высоте. Это были за мной.

Под мерный рокот мотора я заснул и проснулся уже в больничной палате. На меня смотрели Юпи и моя учительница местных диалектов Нини.

- Ну как дела, Сергей?

- Почему я здесь?

- Почему? Ты забыл, что почти не спал те два дня?

Ты был как выжатый лимон. Мы боялись, что у тебя наступит обезвоживание организма и поместили тебя сюда. Но ты только спал.

- У вас были новости для меня. Из-за них я спешил.

Эта парочка переглянулась.

- Видишь ли, командование решило, что тебя надо возвратить. Это была уловка.

- Ясно, - сказал я и отвернулся от них к стенке.

Ложь, еще одна ложь.

- Сергей, не обижайся, мы сделали так, чтобы не потерять тебя. Ведь если ты влюблен в эту девушку, то ты мог наделать глупостей и погибнуть.

- Да-да, - подхватила Нини, - ты благородный человек и способен на самопожертвование ради другого человека. Мы не хотели, чтобы ты умер, пытаясь спасти Мари. Знаешь, мы, разведгруппа, должны благодарить тебя, она смолкла, ожидая вопросительной реплики. Потом продолжила, - твои комарики заработали. Они уже в Хутмосе и передают отличные картинки праздника.

- Пиршества людоедов?

- Нет, они не людоеды, они просто приносят людей в жертву богам. Жертвоприношения еще не состоялись. Да, удалось списать информацию с прежнего десанта роботов. Если хочешь, ты сможешь посмотреть на праздник, на Хутмос и на все, что передают зонды.

"Увидеть еще раз Мари?" - я встал, оделся и пошел вслед за этими льстецами и обманщиками в зал информатория. Этот зал был весь заставлен плоскими экранами, на которые транслировалась вся скорректированная информация.

- Что ты хочешь увидеть? - спросил деловито Юпи, усаживая меня в кресло и устраиваясь перед малым, по его росту, набором клавиатуры, - Мари?

- Да.

- Пожалуйста, сейчас сделаем тебе Мари.

По экрану запрыгали картинки, Юпи заговорил с невидимым оператором. В ответ послышался уже позабытый мною свист. Наконец картинки стабилизировались - пол, выложенный сине-зелеными плитками, бассейн, стайка девушек.

Это была сауна, где мылись, расчесывались, умаслялись благовониями женщины. Камера располагалась на потолке, и мы смотрели на девушек сверху вниз.

Я хотел было выразиться, что с удовольствием посмотрел бы порнографию в другой раз, но осекся.

В одной из девушек, сидевших на скамье, я узнал Мари. Она сидела неподвижно, ладони на коленях, обнаженная. Над ней хлопотали двое служанок.

- Что это за гарем? - вопросил я. Нини с Юпи переглянулись, - мы не знаем этого слова.

- Что это значит? - подал голос ревнивец.

- Жертвы перед смертью должны быть хорошо ухожены, одеты и расчесаны, как полагается.

Таковы здешние обряды.

- Когда это случится?

- Пожалуй, тебе лучше не смотреть.

- Когда это случится?

- Через пару часов.

- Так, а пониже нельзя?

- Что пониже?

- Я хотел бы увидеть ее лицо.

- Хорошо, - и Юпи заговорил в микрофон. Я понял ответный свист - ответ был отрицательный.

- Ладно, - сказал я, поднимаясь с кресла, - я пойду к себе. И не надо меня тревожить и провожать.

- Хорошо, хорошо.

Мари. Я видел твое прекрасное тело, я видел, как много я потерял. Я больше не мог терпеть, больше не мог выносить разлуку с тобой.