Пилюли для феи - Катерина Снежинская

Алекс оказался проворнее — успел-таки сунуть трость между поспешно захлопнувшейся створкой и косяком.

— Вам сюда никак нельзя, достопочтимый лорд, — испуганно пискнуло за филёнкой. На дверь поднажали, трость скрипнула. — Извиняйте, но пустить никак не могу.

— Да почему, ради всех Семерых?!

— У нас… не прибрано!

Росс скрипнул зубами. Кажется все, ну буквально все кругом в последнее время решили проверить его нервы на прочность. Управляющий рванул треклятую дверь, едва не сняв её с петель. Желтоватый жиденький свет залил убогий переулок, на миг ослепив детектива.

— Ой, мамочкародименяобратно, — оттарабанил кто-то невидимый, но успевший довести альва до белого каления. — И вправду лорд….

— Милое дитя, — придушенным шёпотом очень, ну просто крайне вежливо попросил Росс. — Отведите меня к своей подруге. Иначе, видит Седьмой, я разнесу всё ваше благословенное заведение по кирпичику.

Нет, рычать всё-таки не стоило. Но сказанного не воротишь. Алекс нервно крутанул шеей и одёрнул манжеты.

— Э-э… Извольте следовать туда, вашество.

Фигура, на фоне света выглядящая вырезанным из бумаги силуэтом, изобразила нечто среднее между книксеном и судорогой. Что могло означать загадочное обращение «вашество» Росс уточнять не стал. Он и без того чувствовал себя героем комедии абсурда. Причём постановка явно была низкопробной.

Мастерс предупреждал, что девушку сильно избили. Но одно дело это «сильно избили» представлять, даже если и даёшь себе труд пнуть фантазию. И совсем другое воочию лицезреть. Чувствительностью Рона альв не обладал и при виде насилия над женщинами и детьми в буйство не впадал. Но зрелище и его проняло, заставило передёрнуть плечами в ознобе.

Стараясь ступать потише, зашёл в комнату, освещённую только тусклым ночником на прикроватной тумбочке. Подумал и дверь за собой закрывать не стал — пусть несчастная видит, что не заперта с незнакомым мужчиной, незачем ещё больше пугать. Присел на самый краешек кровати, аккуратно взяв её руку.

Нимфа дёрнулась и попыталась открыть глаза. Но под жуткими отёками прорезались только две щёлочки.

— Тихо-тихо, — прошептал Алекс, поглаживая пальцы девушки. — Сейчас всё пройдёт. Будет не так больно, не так страшно. Ты успокоишься… Тихо. Видишь? Уже и проходит.

Действительно, дыхание нимфы стало тише и ровнее, синяки потускнели, а опухлости словно сдулись немного. Хотя, вполне возможно, что это были только шутки тусклого освещения и густых теней, отбрасываемых мебелью.

— Вы кто? — едва слышно прошелестела девушка.

— Мне нужно знать, что с тобой случилось, — негромко ответил альв. Избитая дёрнулась, но Росс её руки не отпустил, продолжая поглаживать. — Это совсем не страшно, поверь мне. Ты же всё будто со стороны наблюдала, правда? А, может, и вовсе просто в кошмаре привиделось. Вот так. Скажи, это был он, Олэан?

Несчастная чуть заметно кивнула.

— Он… огромный…

— Огромный? — нахмурился Алекс, продолжая наглаживать пальцы, как кошку. — В смысле большой, высокий?

Она снова кивнула.

Нимф, конечно, великаншами сложно назвать, но не настолько они и маленькие, чтобы спутать фата с гигантом. Хотя, страх с паникой и не такое волшебство сотворить могут.

— Ты видела его лицо?

— Нет, — голова с растрёпанными волосами метнулась по подушке. — Шляпа. И шарф.

— Но ты поняла, что это именно он? Как?

— Одежда и… кольцо. Кольцо на большом пальце…

Ну, всё-таки, значит, не такой и огромный, раз одежда фата налезла. Хотя девица вряд ли наперечёт знала содержимое далеко не маленького гардероба своего клиента. Но, вероятно, были какие-то характерные детали. Да ещё и кольцо на большом пальце — это нужно запомнить.

— Что он хотел от тебя? Почему разозлился?

— Спрашивал… где деньги. Драгоценности. Сокровища. Нет, не надо! Я не знаю, клянусь! Пожалуйста!

Нимфа заметалась на постели, заскулила тоненько, как щенок. Альв наклонился, обхватил голову обеими ладонями, заставляя смотреть в глаза.

— Тихо, это тебе приснилось, просто кошмар. Ты сейчас заснёшь и всё забудешь. А завтра будет уже не так больно, верно?

Девушка покорно кивнула расслабляясь. Алекс подождал, убедился, что она уснула. Поправил одеяло и только потом вышел.

Картинка выходила всё более и более странной. Фат требовал, чтобы проститутка сказала, где находятся некие деньги и драгоценности? С чего бы такие вопросы задавать? Наверное, он о своих сокровищах осведомлён лучше, чем любовница, пусть даже и постоянная. Или речь о каких-то чужих деньгах? А, может, нимфа просто обокрала Олэана? И не попыталась скрыться? Хотела отвести от себя подозрения?

Так или иначе, а заново её допросить удастся не раньше чем через пару дней. У девушки и так уже ум за разум заходит. Надо дать время оклематься.

Вой толпы перестал быть просто звуком, превратившись в нечто вполне материальное. Он накатывал волнами, обрушивался с силой камнепада, вымывая из тела вес, оставляя пустоту, эйфорию и опиумную лёгкость. От криков: «Бей, бей, бей!» — кулаки наливались свинцом, а мышцы кровью, силой, которых в них отродясь не водилось. В голове пульсировала чистая, ничем не замутнённая ярость.

Но когда зрители единым монстром взревели: «Убей!» — пропала любая тяжесть. И даже земля больше не держала, будто Яте вмиг стал призраком. Вполне материальным, просто веса не имеющим.

Встать сил вряд ли хватило бы, да он и не собирался. Курой вполне устраивало то, что есть. Когда тег прыгнул на рухнувшего, словно подкошенное дерево, противника, коленями вбив его рёбра в его же лёгкие, всё стало просто великолепно. Этот урод вымахал под два метра и когда он стоял, до кирпичной рожи низкорослому тегу добраться было непросто. Сейчас же ничто не мешало исправлять так небрежно сляпанную Семерыми морду. Яте не поручился бы, что после его трудов громила станет симпатичнее. Но лучше — это точно. Оп-ре-де-лён-но, вашу мать!

Что милее Небесам, как не только что испустившее дух мясо?

— Тег, стой, хватит! — проорали где-то над ухом. А, может, и с другого конца Элизия. — Хватит, твою…

Курой обхватили поперёк груди, поволокли назад. Он отмахнулся, но волшебство продолжало действовать, развивалось. Лёгкость испарилась эфиром, а вот свинец остался, разлившись по всему телу. И силы не больше, чем у младенца. Врезать бы озабоченной лысой харе, маячившей перед глазами. Но даже и отпихнуть её уже подвиг.

— Тег, ты как, в норме?

Вопль: «Убей, убей, убей!» — всё ещё грохотал в голове, даже становился громче. Только звуки сливались друг с другом, превращаясь в монолитный гул.

— Тег?

— В норме, — выхаркнул Яте вместе с кровью.

Хотя, может, он ничего и не сказал. Вот сгустки выплюнул — это точно. Интересно, это сейчас желудок кровью наливается, будто в нём маленький краник открыли, лёгкие или просто губы в очередной раз по клыкам размазали? Состояние диагностике не поддавалось. У свинца ничего не болит. Ну и хрен с ним.

Курой мотнул головой, пытаясь стряхнуть с глаз красноватую муть. Ничего путного у него не получилось — пелена оставалась на месте. Да ещё и по носу текло — или кровь, или пот. А, скорее всего, и то, и другое вместе. Зато он сел, да не на пол, а на низенькую табуреточку, что уже неплохо. Вопрос, когда он это успел?

— Как он? — Яте кивнул, смутно надеясь, что в сторону ринга.

— Трупы не потеют, — хохотнул кто-то.

Кому в рот смешинка попала, Курой определять даже и не пытался. У него дела поважнее имелись. Например, нужно сообразить, как поднять руку, чтобы хоть зубами снять с костяшек бинты. Где эти самые костяшки находятся, тег понятия не имел. Но они чесались.

— Смешно, — оценил с запозданием.

Кажется, совсем недавно он слышал нечто подобное.

— Эй, Тег, тебе помощь не нужна?

— Да пошёл ты, — вяло отозвался Яте.

— Так не я и предлагаю, — снова гоготнул весельчак, — глянь, какая цыпочка.

В данный момент все цыпочки мира интересовали тега меньше всего на свете. Но зачем-то поднял голову. Правда, усилия того не стоили. Через кровавую муть он всё равно видел только размытые силуэты.

— Сейчас, у вас лоб рассечён, — мурлыкнул ангел.

Нет, ну понятно, что никаких ангелов в природе не существует. А даже если байки про них и правдивы, то вряд ли они будут мурлыкать. Но этот, конкретный, не иначе как по воле Семерых материализовавшийся в воняющем гнилой капустой сарае, издавал именно такие звуки. И кто его в этом упрекнёт? Особенно после того, как влажная ткань прошлась по лбу и глазам, стирая муть и разлепляя склеившиеся ресницы.

— Скажи ещё что-нибудь, — потребовал Курой.

— Вашу ж мать!.. — с шипением выдало виденье.

Тег рассчитывал услышать нечто иное. Правда, проморгавшись, Яте и сам нестерпимо захотел выдать что-нибудь эдакое — позабористей. Конечно, девушка предусмотрительно и широкую накидку с капюшоном надела, и полумаску нацепила. Только вот зеленоватую-то кожу никуда не спрячешь. Всё-таки дриады по Элизию табунами не бегали. Или чем там они бегают? Стайками? Да хоть гусиными клиньями!