Мельранский мезальянс - Ясмина Сапфир

Наконец, Рейгард, будто бы нехотя кивнул, подвел меня к изголовью стола, отодвинул громадный стул, и я опустилась на самое мягкое и удобное сидение, что встречала.

Новоявленный жених сел рядом, выждал еще несколько секунд, и жестом показал родне, что они могут присоединиться.

Несколько облегченных вздохов разорвали тишину.

Рейгард положил руки на стол и замер. Семейство Саркатта застыло тоже.

— Я хотел бы сказать, что Лиса не соглашалась на брачные игры, — протянул Рейгард бесцветным голосом. — Я ее вынудил. Не заметил сопротивления. Я слишком силен. Поэтому Лиса имеет право отказаться от нашего союза, когда пожелает.

Потрясенные взгляды в один момент сошлись на мне, и стало очень не по себе. Не только от того, что семейство Саркатта восприняло новость почти как личное оскорбление. Я ведь собиралась сказать ему повременить, дать мне подумать. Но растерялась и не успела.

— То есть, если она отвергнет твои притязания, мы будем опозорены, а она — нет? — подала голос до сего момента молчавшая шатенка с самым смуглым цветом кожи и очень длинными, тонкими, беспокойными пальцами. Она подняла на меня черные глаза, похожие на маслины и словно бы непроизвольно облизала несоразмерно пухлые губы. Под крохотным, почти анимешным носом они выглядели еще непропорциональней.

— Аррависса! — окликнул шатенку хмурый Рейгард — губы его чуть заметно дрогнули, а руки на столе сжались в кулаки.

Шатенка слегка поджала губы, потупилась, разглядывая кружевные манжеты своего темно-шоколадного платья, с пышной юбкой ниже колен.

Я вгляделась в лицо Аррависсы. Кажется, она, единственная, искренне переживала за Рейгарда, а не из-за нашего мельранского мезальянса.

— Аррависса! — второй оклик Рейгарда прозвучал резче, настойчивей.

Девушка скомкала белоснежную салфетку, сложенную в форме лебедя, прикусила губу и подняла глаза на моего неожиданного жениха.

— Я не хотела, прости, — прошептала настолько трогательно, что я почему-то ощутила симпатию к этой мельранке, даже если она не поприветствовала честь по чести.

Аррависса перевела взгляд на меня, и смотрела долго, внимательно.

— Надеюсь, вы полюбите Рея, — выдохнула еще тише прежнего. — Он хороший. Может так и не кажется… Я знаю про вашу подругу…

— Арра! — рявкнул Рейгард. Она вся как-то съежилась, поникла, с хрустом смяла накрахмаленную салфетку, свернув лебедю шею.

— Нне надо, — тихо промямлила я и сама не понимая почему положила ладонь на кулак Рейгарда.

Синий взгляд — удивленный, непонимающий, но внезапно вдохновленный остановился на моем лице.

Рейгард замер, и кулак его тоже. Словно мельранец боялся, что я уберу руку, и наш контакт прервется, как рвется тонкая нить взаимопонимания под напором катаклизмов и бед.

— Рассказать тебе о наших блюдах? — проследив за моим жестом и реакции на него брата, с неожиданным воодушевлением предложила Арра.

Я кивнула. Остальное семейство Саркатта все еще обменивалось взглядами и кивками, о которых мне не хотелось даже думать. Они меня не принимали, вернее принимали, потому что не было выхода, но продолжали относиться предвзято. Ну и плевать!

— Можно я ей расскажу? — спохватилась Арра под внимательным взглядом Рейгарда.

Он кивнул, встал и принялся накладывать жареную рыбу — мне и сестре. Мои пристрастия в еде Рей явно изучил не хуже остальных пристрастий и предпочтений. Не мудрено! За два-то года!

Я наблюдала за мельранцем и снова в голове крутились сотни вопросов.

Обстановка за столом была напряженной, нервной. Но Арра с готовностью объясняла — какие мельранские блюда хороши для организма землянок, и в каких не содержится неведомых нашему телу элементов.

Рейгард задумчиво жевал, бросая на нас быстрые, внимательные взгляды. Остальное семейство медленно ело, старательно избегая смотреть в мою сторону.

Мы почти закончили эту никому не нужную пытку, когда в двери влетел Захрам и, игнорируя возмущение на лицах хозяев пропыхтел:

— Приехали сыщики. У них есть новости.

Отец Рейгарда нервно дернулся, привстал. Мать, напротив, откинулась на спинку стула, проглотила то, что жевала и замерла. Остальные Саркатта походили на статуи очень напуганных существ.

Рейгард обвел семейство недовольным, хмурым взглядом, залпом выпил розоватый сок, с кисловатым, немного терпким запахом и с нажимом спросил:

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Или вначале стоит лишить его титула?

Кажется, за сегодня он грозился этим уже раз двадцать. И все же угроза возымела эффект.

Резкие черты лица Врастгарда заострились, задвигались желваки. Он приподнял бровь, и не глядя на сына сухо отчеканил:

— Кто-то обстрелял меня по дороге из главного офиса. Полиция ищет.

— И вы молчали? — возмутился Рейгард. — На нас охотятся! На меня тоже покушались. Кому-то наша семья явно поперек горла. Говорите, что натворили, пока я налаживал бизнес.

Отец семейства мазнул по мне недовольным взглядом и уставился в окно. Казалось, ему совершенно неважно, что каждый Саркатта теперь рисковал жизнью, гораздо важнее, что Врастгарда отчитали в присутствии презренной землянки. Рейгард поймал мою мысль на лету, и рявкнул:

— Отвечай отец! Тут только свои! А моя невеста пока что горааздо родовитей тебя. Так что это не ты, а она делает тебе честь, выслушивая всю эту белиберду.

— Я не знаю ничего, — процедил сквозь зубы Врастгард. — Надо разбираться.

Рейгард привстал, наклонился через стол к отцу и произнес — медленно, тяжело, с нажимом, словно гвозди вбивая слово за словом:

— Отец, время дури прошло! Дядя Вальгарс погиб и оставил мне титул, потому что считал единственным, кто способен не загубить семейное дело. Единственным, кто может изменить отношения мельранцев и других рас. Ты отлично понимаешь, что семейство Ульрани — не особенно высокородное. Так, дворяне средней руки. Про деньги я уже не говорю. Дядя считал, что эта часть нашей семьи — выскочки, что паразитируют на родовитости других. Пользуются ей и еще швыряют свои привилегии в лицо другим, гораздо более знатным дворянам. И одно дело, когда речь о глупом, мальчишеском бахвальстве. О снобизме на приемах, о нечестном выцыганивании территорий для ночных клубов, лучших поставщиков и всего прочего. Совсем другое, когда речь о попытке подмять под себя межгалактические экономические и бизнес связи других семей. Ты же понимаешь, насколько это опасно?

Врастгард сильнее нахмурился, и теперь казалось, что лицо его высечено из скалы — настолько оно очертилось, настолько окаменело.