Великие герои Великой войны. Хроника народного подвига (1941–1942) - Андрей Сульдин

Плавбатарея, не способная маневрировать, посаженная на мель, была хорошей мишенью для фашистских асов. Но 10 месяцев оставалась невредимой, поскольку ни один из них не мог нанести прицельного бомбового удара – настолько силен и меток был огонь батарейцев. Всего на батарею было сброшено, согласно судовому журналу более 1100 бомб. Немцы не могли уничтожить аэродром, не подавив его зенитное прикрытие. Поэтому налёты на батарею были ожесточёнными, но безрезультатными.

35-летие встретил будущий классик советского документального кинематографа, режиссер, оператор, сценарист и педагог Роман Лазаревич Кармен (Корман, 1906–1978), в годы Великой Отечественной руководивший группой фронтовых кинооператоров, а после войны возглавлявший команду операторов, фиксировавших на пленку Нюрнбергский процесс. В 1975 году выпустил главную работу своей жизни – 20-серийный фильм «Великая Отечественная», который триумфально прошел по телеканалам США и Европы под названием «Неизвестная война». Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда.

35-летие встретил участник войны Матвей Кузьмич Шапошников (1906–1994), будущий Герой Советского Союза, генерал-лейтенант. Он удостоился геройского звания за талантливую организацию переправы через Днепр в 1943 году, как для своего пулеметного батальона, так и других частей. После войны, он, будучи заместителем командующего Северо-Кавказским Военным округом, в 1962 году категорически отказался отдать приказ о расстреле безоружных демонстрантов в Новочеркасске, совершив, таким образом, еще один подвиг. Его, естественно, отстранили от должности, долго трепали нервы и в 1966 году отправили в отставку.

1 декабря 1941 года

Немцы начали «заключительное» массированное наступление на Москву.

В этот день они неожиданно прорвали оборону советских войск в районе Наро-Фоминска и устремились севернее вдоль шоссе на Кубинку, к автомагистрали Минск-Москва, и южнее в направлении Мачихино, к Киевскому шоссе. Немецкие танки уже пошли к столице прямо по Можайскому шоссе, но их остановили на первом рубеже. В районе северо-восточнее и юго-западнее Звенигорода немцы вклинились в нашу оборону на 1,5–4 километра, к исходу дня овладели деревней Акулово и вышли в район Юшково. К 4 декабря этот прорыв был полностью ликвидирован. На полях боев немцы оставили 10 тысяч человек убитыми, 50 разбитых танков и много другой техники.

45-летие встретил великий русский полководец Георгий (Егор) Константинович Жуков (1896–1974), ставший Маршалом Советского Союза, четырежды Героем Советского Союза. Он был разным и, далеко неоднозначным, человеком. Мог перед строем расстрелять нескольких трусов и паникеров, а мог перед тем же строем наградить храбреца, сняв с мундира свой орден. Перед большим внезапным наступлением, когда не было времени на разминирование и нельзя было привлекать внимание вылазками саперов, Жуков приказывал пускать по минным полям пехоту: солдаты, подрываясь, своими телами указывали, где есть проход. Затем уже шли танки. Но авторитет был колоссальный: если на фронт прибывал Жуков, все оживлялись: предстоит наступление, и наступление победоносное. Жуков – единственный из военачальников, который осмеливался возражать Сталину и отстаивать свою точку зрения. Сталин снял его за это 30 июля 1941-го с поста начальника Генштаба, но после того, как Жуков провел первую удачную в Великой Отечественной войне и стратегически важную операцию по ликвидации Ельнинского выступа (в сентябре), стал бросать его на спасение самых уязвимых участков фронта.

Генерал армии Георгий Жуков на одном из участков фронта.

В то же время Жуков вывез из поверженной им Германии несколько вагонов трофеев (194 предмета мебели, 323 шкурки ценных мехов, 44 ковра и гобелена, 20 уникальных охотничьих ружей, 4 000 метров тканей, 713 предметов столового серебра, 820 предметов столовой и чайной посуды, 60 музейных картин и т. д. и т. п.), что стало поводом для Сталина, сняв его с постов, услать за Урал. Жуков мог в записке Жданову написать, что вещи куплены им для оформления Домов офицеров, а остальное подарено друзьями. Он мог в период массовых репрессий горячо «поддерживать линию партии» и подсказывать имена «недобитых врагов», а мог и вступиться за невинно арестованного. Но ничто не способно умалить роль его личности в советской истории, поскольку победителей, действительно, не судят. После войны Георгий Константинович был главкомом Группы советских войск в Германии и главнокомандующим Советской администрации по управлению Советской зоны оккупированной Германии. Затем – в годы опалы – командовал войсками Одесского и Уральского военных округов. После смерти Сталина был министром обороны СССР, а в марте 1958 года его уволили в отставку с правом ношения военной формы. Его широкую грудь по достоинству украшали 6 орденов Ленина, 2 ордена «Победы», 3 ордена Красного знамени, 2 ордена Суворова 1 степени, орден Октябрьской Революции, тувинский орден Республики и 15 медалей СССР. Кроме этого – звезда Героя Монголии и 17 иностранных орденов и медалей, включая французский орден Почетного легиона. Жуков был награжден Почетным оружием с золотым изображением Государственного герба СССР. По наградам в СССР его «обошел» только Леонид Брежнев.

2 декабря 1941 года

К исходу дня немцы вклинились в оборону советских войск южнее Наро-Фоминска на 8–9 километров. Разведывательный немецкий батальон проник в Химки, но на следующее утро был изгнан оттуда несколькими танками и отрядом наскоро мобилизованных жителей города.

Соединения 2-й танковой армии Гудериана предприняли последнюю попытку овладеть Тулой ударом с востока, перерезали связывавшие город с Москвой железную и шоссейную дорогу. Одновременно немцы начали наступление севернее Тулы с запада. Для Тулы день 3 декабря был самым критическим: городу угрожало полное окружение, немцы уже были в 15 километров севернее Тулы на участке железной дороги Серпухов-Тула.

3 декабря 1941 года

Комиссар партизанского отряда Николай Петрович Воден, до войны работавший в горкоме ВКП (б) города Речица Гомельской области, написал письмо в ЦК ВКП (б) под заголовком «Заметки о причинах наших поражений»: «Написано в период с августа по конец ноября 1941 года на основе личных наблюдений во время жизни в оккупированных областях (Гомельской, Орловской), бесед с красноармейцами, крестьянами, рабочими 1. Массовое дезертирство, сдача в плен – есть нежелание воевать. Все это в своей основе имеет мотивировку «хуже не будет». Крестьяне говорят, что налоги в 1941 году были увеличены в 4–5 раз, а личные доходы (приусадебные участки, побочные заработки) – урезаны до минимума. Платить было нечем. В подавляющем большинстве колхозов никогда не получали на трудодень больше 500 граммов зерна, меньше этого – очень часто. Кроме того, принудительные хлебозакупки, с каждым днем растущие поставки молока – дело дошло до доения овец. Сидишь полуголодный и оборванный, а сверх всего «над нами еще и насмехаются: вы, мол, живете счастливо и зажиточно»… Многие крестьяне угнетены отменой бесплатного образования. Они мечтали видеть своих детей образованными и во имя этого многое терпели… Рабочие высказывают недовольство законом о судах за опоздания на работу (то есть, фактическим закрепощением), беспрерывным ростом норм выработки и столь же беспрерывным снижением реальной зарплаты. Никакой, даже высококвалифицированный рабочий не в состоянии прокормить семью… 2. До сих пор народ был уверен в нашей военной мощи и непобедимости, а тут вдруг увидел, чего стоит эта мощь, и пришел к выводу: нас обманули, предали и продали. Цифрам немецких потерь не верят, ибо люди видели, как на их глазах шли бои, и советские войска несли потери во много раз больше. Сказалась также бездарность многих наших генералов и, очевидно, отсутствие стратегического плана войны на нашей территории. Это заметно, например, по неумению противопоставить что-нибудь немецкой тактике окружения, по отсутствию организованности и элементарного порядка в частях… Особенно невыгодное для нас впечатление у населения оккупированных районов от пунктуальности немцев: их четкости при передвижении, везде таблички, без конца связные. Отстала машина, сразу же туда мчится связной: что случилось? Немцы очень берегут жизнь солдата: пока самолеты, орудия не пробомбят каждую ямочку, немецкий солдат не высунет носа из окопа. Поднимается в атаку под прикрытием танков. А мы атакуем без орудийной подготовки, без танков, с одним станковым пулеметом на батальон. Некоторые выводы. 1. Мнение «хуже не будет» появилось потому, что руководители страны забыли (или совсем не учли) то обстоятельство, что социализм, который мы строим, придется защищать руками данного поколения. Поэтому надо было обеспечить этому поколению минимум житейских благ, чтобы оно шло защищать не только будущее (за него мы и так уже пролили много крови), но и сегодняшнюю более-менее сносную жизнь. Ее-то мы и не имели, зато имели многочисленные трудности (или, проще сказать, голодовки) при неясной перспективе на лучшее. 2. Стала очевидной плохая работа НКВД, оторвавшегося от масс и ставшего не только над ними, но и над партийными организациями. Поэтому НКВД не сумело… раскрыть германские планы внезапного нападения. Зато НКВД сумел вызвать… страх со стороны населения, которое не забыло 37–38 годы. 3. Печать, кино, радио воспитывало народ в духе «непобедимости, абсолютного технического и морального превосходства Красной армии» и т. д. Это было нужно, но не в такой степени. Печать заставляла верить, будто бы народ с восторгом приветствует «мудрые законы» о судах над рабочими, о платности образования, о доении овец и т. д. Печать позорно фокусничала, извращая мнение народа по поводу «дружбы» с германскими фашистами (в действительности же никто этой дружбы не одобрял). Выполняя приказы ЦК, газеты доказывали одно время, что агрессоры – Германия, Япония, затем ими стали Англия и Франция, потом опять Германия… И последние «перлы», выдаваемые нашей печатью. «У немцев армия голодает» (это после того, как мы им возили хлеб, масло, а сами облизывались; после захвата гитлеровцами Украины!). «У немцев нет бензина, металла, основные кадры их армии уничтожены» (непонятно только, как они тогда дошли чуть ли не до Москвы?). По-моему, в дальнейшем надо вспомнить две вещи: первая – войны ведут не правительства, а народы; вторая – обмануть класс (а тем более народ) нельзя. Победить немцев без народа тоже нельзя».