Дорога соблазнов - Татьяна Герцик

      Негодование переполняло его сверх меры, распирало грудь и требовало выхода. Безобразие, приперлась в театр с другим! Еще и в платье, купленном на его деньги! Он не подавал о себе вестей всего-то месяц, а она за это время умудрилась обо всем забыть! Вот ведь шалава!

      Если б не прозвенел третий звонок и свет в зале не погас, Борис отправился бы выяснять отношения. Что выяснять ему нечего, он как-то не подумал. Ему казалось, что его низко обманули.

      Под конец первого действия он несколько опомнился. Что это с ним? Ни Ася, ни тем более он ничего друг другу не обещали. Так что ничего друг другу и не должны. И то, что она пришла в театр с другим, никоим образом на него действовать не должно. Но действует. Почему?

      Если б он не знал, что все получилось случайно, то подумал бы, что Ася опытная интриганка. Но, похоже, он слишком эмоционально реагирует на то, на что реагировать вовсе ни к чему. Наверное, это потому, что он не выносит, когда рушатся его планы.

      Борис решил сделать вид, что ничего не заметил. А чтобы укрепить свои пошатнувшиеся позиции, завтра же позвонить Асе и пригласить ее куда-нибудь. А куда, он еще подумает. Время у него есть.

      Но судьба устроила ему очередной подвох. В антракте Ярослав Иванович, оглядывая партер, внезапно увидел врача, оперировавшего дочь, и послал племянника пригласить его со спутницей к себе в ложу.

      Отказаться было невозможно, и Борис, в буквальном смысле скрежеща зубами, отправился за ними.

      Ася, естественно, видела Бориса. Его трудно было не заметить – вип-ложа была видна со всех сторон партера. В ней сидел губернатор, Борис, еще один представительный мужчина, все в одинаковых светлых смокингах. Это что, униформа? О чем-то беседовали Сгущенка и еще одна женщина, обе в вечерних платьях и драгоценностях, впрочем, довольно скромных. Поддерживают имидж слуг народа? Еще в ложе чинно сидели мальчики разного возраста. Кто это, интересно?

      Борис как-то странно смотрел в сторону, морща лоб, и Ася решила, что он ее не заметил. Она даже усмехнулась про себя. Похоже, ему тоже понравилась опера, раз он тут во второй раз. Хотя что она про него знает? Может, далеко не во второй?

      Виталий рассказывал о Доницетти. Ася с удовольствием его слушала, тем более что говорил он просто и увлекательно, без снобизма. Она расслабилась, получая удовольствие и от спутника, и от спектакля. И зря. Во время антракта, когда они шли по коридору, разглядывая украшающие стены эскизы декораций, к ним подошел Борис. Перегородил дорогу и вымученно улыбнулся, смерив при этом Виталия неприязненным взглядом.

      – Добрый вечер! Мой дядя просит вас заглянуть к нему в ложу. – Он сказал это с наигранным радушием, тщательно маскируя свое недовольство.

      Виталий с Василисой переглянулись. Причин для отказа не было, и Виталий согласился за них обоих. Пока они шли к ложе, Борис не выдержал и запустил-таки шпильку:

      – Что, Ася, тебе так понравилась музыка, что ты решила сходить на Доницетти еще раз?

      Она не смутилась, на что он рассчитывал, а коротко и холодно подтвердила:

      – Да.

      Борис не смог остановиться.

      – И что, в партере сидеть комфортнее, чем в директорской ложе?

      Ася пожала плечами.

      – А какая разница? Музыка и там и там звучит хорошо. Хотя, как говорят знатоки, лучшая акустика вообще на втором ярусе, в центре. Надо будет проверить.

      Борис хотел сказать еще что-то такое же колюче-саркастичное, но они подошли к директорской ложе, где их встретил сам Ярослав Иванович.

      – Очень, очень рад! – он просто излучал гостеприимство и доброжелательность. – Прошу к нам!

      Он крепко пожал руку Виталию и театрально поцеловал руку Василисе, до чертиков ее смутив. Светлана Ивановна на правах хозяйки налила в бокалы шампанское и подала гостям. Ася заметила, что на этот раз на столике была выставлена и деликатесная закуска: тарталетки с красной игрой и бужениной, тонко нарезанные ломтики красной рыбы и несколько сортов сыра. Были и шоколадные конфеты известной бельгийской фирмы.

      Ярослав Иванович с бокалом в руке заявил:

      – Мне очень приятно видеть вас, Виталий, с вашей спутницей!

      Светлана Ивановна поспешно вмешалась:

      – Это та самая медсестра, что оказала Леночке первую помощь, Слава! Ее прямо сам Господь послал!

      Ася краем глаза заметила, как от ее выспреннего тона поморщился стоящий рядом с Светланой Ивановной полноватый мужчина. Но тут же привычно справился с собой и безмятежно улыбнулся.

      Интересно, кто это такой? Глядя, как по-хозяйски на его руке повисла Сгущенка, поняла, что это ее муж. Слишком молод, правда, но это ерунда. Красиво жить не запретишь.

      Борис настойчиво поедал ее требовательным взглядом, но Ася старалась не обращать на это внимания. Подумаешь! Она ему ничего не должна, и ему не испортить ей настроения.

      Прозвучал звонок, приглашающий зрителей занять свои места, и Ярослав Иванович поспешно предложил:

      – Может быть, вы присоединитесь к нам? Места вполне достаточно.

      Виталий ответил за них обоих:

      – Это очень лестно, но мы уже привыкли к своим местам.

      Они распрощались и ушли, а Светлана Ивановна мечтательно произнесла:

      – Красивая пара.– Заметив яростный огонь, вдруг зажегшийся в глазах сына, поспешно добавила вовсе не то, что намеревалась сказать поначалу: – Оба очень хорошие врачи.

      – Василиса медсестра, мама. – Борис не позволил матери сказать последнее слово.

      Ярослав Иванович сразу заинтересовался:

      – Ты ее знаешь?

      – Естественно. Я же был тогда, когда она накладывала жгут Лене. Несмотря на то, что она всего-то медсестра, командует она, как генерал.

      Шутка разрядила напряженную обстановку, и все перешли из комнаты в ложу.

      Зазвучала музыка, но Борису было не до оперы. Он то и дело смотрел на сидевших неподалеку Асю с Виталием. Они сидели спокойно, не прижимаясь друг к другу и не обмениваясь мнениями, но Борису все время казалось, что Виталий держит Асю за руку.

      Чтобы убедиться в этом, он даже взял бинокль у матери и навел его на них. Рук из-за высоких спинок кресел не было видно, и Борис разозлился и на себя и на всех вокруг. Какого черта он подсматривает за ними, как сексуально озабоченный тинейджер!

      Он попытался вслушаться в музыку, но ничего не вышло. Голова, как примагниченная, сама поворачивалась в сторону Аси.

      Но вот музыка стихла, спектакль окончился, публика принялась громко аплодировать. Борис присоединился в овациям. Он то и дело косился в сторону Аси, боясь прозевать ее уход. Почему-то ему казалось очень важным сказать ей пару теплых слов на прощанье.

      Ярослав Иванович о чем-то его спросил, Борис не понял и был вынужден переспросить.

      – Ты едешь с нами? Жена приготовила небольшой фуршет.

      Та поспешно кивнула, заискивающе улыбнувшись. В другое время Борис бы поехал, немного посидел, но сейчас ему хотелось совсем другого.

      – Нет, я на машине. Надо ехать домой. Сегодня я что-то устал.

      Дядька недовольно пожал плечами.

      – Как хочешь.

      Они встали, не торопясь пошли к выходу. Борис оказался последним и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

      Едва выйдя из ложи, кинулся в партер и чертыхнулся. Конечно, Аси уже не было.

      Он понесся к выходу, но и на театральной площади их не было видно. Он пошел в Мерседесу, говоря себе, что ничего непоправимого не произошло, и что завтра он непременно восстановит утраченные позиции. И вообще, как выяснилось, оставлять ее без присмотра было ошибкой.

      Ася с равнодушным видом слушала недовольные высказывания Виталия.

      – Оказывается, ты гораздо ближе знакома с этим парнем, чем я думал.

      – Вряд ли это можно назвать близким знакомством. Он по просьбе своей матери сводил меня раз в ресторан и в театр. Мы с ним уже месяц не общаемся. Он выполнил свой долг, только и всего.

      – Вот как? Долг? Мне так не показалось. Он съесть тебя был готов. Да и на меня смотрел как на злейшего врага.

      Ася передернула плечами.

      – Знаешь, мне эта тема совершенно неинтересна. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

      – А о чем ты хочешь говорить?

      – О Верди.

      Виталий принужденно рассмеялся.