Дорога соблазнов - Татьяна Герцик

      – Это все жена, паникерша. Полежал бы маленько, и снова в путь.

      Виталий хмуро развеял его неуместный оптимизм:

      – В последний путь. С венками. Так что жена у вас молодец. И вообще вам нужно в больнице полежать. Пару недель, не больше.

      Хозяин возмущенно отмахнулся.

      – Какие пару недель? Да за это время меня конкуренты съедят и косточек не оставят!

      Виталий с сожалением посмотрел на него.

      – Дело ваше. Я вас предупредил. Но хотя бы сходите к кардиологу. Сейчас ведь полно коммерческих поликлиник, там принимают хорошие врачи и очередей нет. Правда, еще и рекомендации врачей надо выполнять.

      Жена хозяина, симпатичная немолодая женщина, сердито заметила:

      – Он себя все мальчиком считает. Прыг-скок. А годы-то немаленькие. Поберечь себя надо. Во всех смыслах.

      Хозяин осуждающе на нее посмотрел, но промолчал.

      Спускаясь в лифте, Виталий спросил:

      – Ты тоже считаешь, что приступ был на фоне сексуального перенапряжения?

      Ася кивнула головой.

      – Да, конечно. Жена ясно об этом сказала. И не ее в этом вина.

      Виталий смущенно хмыкнул.

      – Мне тоже так показалось. Вот так и мрут мужики. Польстятся на молоденьких девах, и только их и видели.

      Ася фыркнула.

      – Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…

      Виталий продолжил:

      – Дьяволу служить или пророку, каждый выбирает для себя. Юрий Левитанский. – Он посмотрел на нее с доброй усмешкой. – Песни любишь?

      – Люблю.

      Они вышли из дома, подошли к машине. Виталий снова хотел сесть в салон, но Ася воспротивилась.

      – Давай не будем нарушать субординацию.

      Виталий недовольно пожал плечами, но сел на свое место в кабину к водителю. Ася устроилась у себя в салоне. Ей было одиноко и беспокойно, но она твердо решила это бесперспективное знакомство не продолжать. Ей надо забыть Виталия, а такое тесное с ним общение этому не способствует.

      Внезапно из ее груди вырвался измученный вопль:

      – Скорее бы он увольнялся, что ли! – и она тут же зажала рот рукой. Ведь все, что делается в салоне, было слышно в кабине, недаром в машине была проведена громкая связь.

      Как она могла об этом забыть! Она замерла, ожидая неприятных вопросов, но из динамика доносился только негромкий разговор водителя с Виталием и тихая музыка. Не услышал! Ася с облегчением вздохнула и наказала себе впредь эмоции подобным образом не выплескивать.

      Но Виталий все слышал. Ей будет легче жить, если он уволится? Теоретически он мог это сделать, конечно. Тем более что денег у него на двухкомнатную квартиру накоплено уже достаточно, и он даже внес залог за понравившеюся ему квартирку в доме неподалеку от работы. Но почему-то этот вопль задел его за живое. Чем он ей так уж досадил? Не хочет, чтоб он мешал ее отношениям с этим нуворишем? В этом деле – не мешать – у него есть определенный опыт. Ольга тоже предпочла ему богатенького. И он отошел в сторону, потому что понимал, что насильно мил не будешь.

      Внутри вдруг все взбунтовалось. И он внезапно решил: но уж тут – дудки! Не будет он отходить в сторону! Он еще покажет этому племянничку, кто из них двоих Василисе милее! Виталий и сам не понимал, почему вдруг решил вступить в игру. Наверное, его возмутил демонстративный поцелуй, которым тот будто поставил на Василисе свое клеймо.

      Конечно, это непоследовательно, сначала заявлять, что она ему не нравится, а потом ни с того, ни с сего мешать ей встречаться с другим. Но в жизни все бывает, не так ли? Вчера не нравилась, сегодня нравится. Ничего в этом особенного нет.

      Для начала надо позвать ее куда-нибудь. Вот только куда?

      Взгляд упал на афишу, на которой значилось: Оперный театр. Доницетти. Любовный напиток. Премьера.

      Решено! Он поведет ее на Доницетти. Вот уж где она точно не бывала. Нужно будет после работы заскочить в кассу и купить билеты на какие-нибудь приличные места, партер или амфитеатр. Конечно, полагалось бы спросить у своей спутницы, пойдет ли она, но Виталию не хотелось этого делать. Кто ее знает, вдруг вздумает отказать? Проще поставить ее перед фактом.

      По дороге домой зашел в кассу и купил билеты на субботу. У Аси как раз был выходной, и у него в больнице не было дежурства, так что все идеально совпало.

      В ночную смену спросил у Аси, не пойдет ли она с ним в оперный театр на Доницетти.

      – Или ты не любишь классику?

      Ася хотела сказать, что недавно уже была на этой опере, но спохватилась. Почему бы не сходить еще раз? Это же не художественный фильм, который скучно смотреть повторно. Это музыка. А ее можно слушать бесконечно. Во всяком случае, в прошлый раз ей очень понравилось.

      К тому же побыть рядом с Виталием уже счастье, особенно если он не будет смотреть на нее холодно-оценивающим взглядом.

      Ася согласилась, и Виталий предупредил, чтоб она не опаздывала.

      В субботу Ася оценивающе встряхнула свое парадное синее платье и осмотрела его со всех сторон. Хорошо, что Виталий его не видел. Может, поймет, что она привлекательная и симпатичная? И станет относиться к ней как к женщине? Она вспомнила, как ходила на эту оперу с Борисом. Хорошо, что сегодня она его не встретит. Не будет же он ходить на один и тот же спектакль дважды?

      Почему-то именно сегодня его не хотелось видеть стопроцентно. Может быть, снедало чувство вины? Ведь ходить на свидания к разным мужчинам неприлично. Хотя о чем это она? Это же старомодно! Несовременно! Но уж такой она уродилась. Или такой ее воспитали родители? В общем, чувствовала она себя на редкость некомфортно.

      Но делать нечего. Не может же она прямо сейчас позвонить Борису, и заявить, что больше встречаться с ним не будет? Тем более, что он не появлялся почти месяц. Возможно, он давно забыл, как ее и звали, а она дурью мается.

      С Виталием встретилась у театра ровно за полчаса до начала спектакля. Он окинул ее придирчивым взглядом и одобрительно кивнул головой.

      – Хорошо выглядишь.

      Ася зарделась. Это скупая похвала вызвала в ней горячий всплеск благодарности.

      – Ты тоже очень хорош!

      Виталий и в самом деле в светлом летнем костюме выглядел до чертиков элегантно. Ася не удержалась от цитирования:

      – Как юный князь изящен…

      Виталий рассмеялся.

      – Я не флейтист. Я врач. Хотя и люблю Булата Окуджаву. Но давай уже зайдем. Скоро начало.

      ГЛАВА ШЕСТАЯ

      Борис скептически слушал слащавую воркотню матери, восхищающуюся платьем невестки. Сегодня дядька решил устроить очередной семейный выход на культурное мероприятие. Делалось это для поддержания его благопристойного имиджа, недаром вокруг вились журналисты, снимавших их семейство с разных ракурсов.

      На сей раз дядькой была выбрана премьера оперы. Того самого «Любовного напитка», на который Борис водил Асю. Но тогда было гораздо интересней. Сейчас же, сидя в той же вип-ложе в окружении матери с отчимом, дядьки с очередной женой, тремя его сыновьями от прошлых браков, к счастью, без их матерей, Борис откровенно скучал.

      Разглядывая кузенов, он с легким злорадством представлял, как было бы забавно, если бы здесь сидели и их матери. А что такого? На западе, к примеру, никого не удивляет и не шокирует дружба разведенных родителей.

      Желтая пресса, безусловно, подняла бы хай. «Губернатор со своим гаремом». Возможно, названия статеек были бы еще погорячее. Умеют журналисты красиво преподнести новости так, что только диву даешься! «Такая-то умерла для России»! Начинаешь читать и понимаешь, что актриса всего-то неудачно сыграла роль, да и то по мнению автора этой тупой статейки. Навязывать свое недалекое мнение, похоже, единственная задача всей желтой прессы. Побольше бы штрафов платили, побольше бы думали, что печатать.

      Посредине этих черных мыслей его взгляд упал на проходившую мимо ложи девушку в таком же платье, что у Аси. Присмотревшись, он понял, что это она и есть. Рядом с ней шел тот самый врач, ради которого он месяц назад устроил небольшое представление.

      Кровь от злости бросилась в голову. Борис в сердцах пнул ногой барьер, отделявшую ложу от амфитеатра. Раздался глубокий укоряющий звук, и все окружающие повернулись к нему. Пришлось сделать вид, что он тут ни при чем. Забыв про логику и справедливость, чертыхался про себя.